Реми
Шрифт:
Я даже не могу думать, черт возьми.
Моя девушка. Наш ребенок.
Медленно дыша, я сижу на сиденье в конце самолета, уставившись в потолок, вдыхая и выдыхая, пока провожу пальцами по ее мягким волосам. Она лежит, растянувшись на сидении, ее голова на моих коленях. Она такая грустная и молчаливая, что я едва могу это вынести.
Врачи не хотят, чтобы она со мной путешествовала.
Брук считала, что это нелепо, она смеялась, когда последний врач покинул наш номер в отеле, затем посмотрела на
— Ты ведь не думаешь о том, чтобы отправить меня домой? Правда? Ремингтон, я буду лежать. Я не сделаю ни одного гребаного движения. Это твой сын! Он будет в порядке! Он сделает это. Не понимаю, как мое возвращение домой уменьшит стресс. Я не хочу домой! Я буду лежать в кровати весь день, только не отправляй меня назад!
Боже мой, ощущение было, будто кто-то долбит мою грудь топором, особенно, когда я медленно повернулся к Питу, который молча стоял рядом, и сказал ему подготовить самолет. Она нахмурилась.
Она плакала всю ночь и все, что я мог сделать — обнимать ее.
— Ты не можешь защитить меня от всего, — прошептала она, шмыгнув носом.
— Я могу постараться.
И вот мы летим в тишине, направляясь в Сиэтл.
Где я не буду прикасаться к ней, вдыхать ее запах или видеть ее.
Наклонившись, я целую ее ушко и шепчу ей о том, что буду скучать по ней, что мне нужно, чтобы она хорошо себя вела, берегла себя, что она чертовски мне нужна.
Она не хочет разговаривать. Она грустная и я даже не представляю, как это исправить. Она моя женщина и как мне снова заставить ее улыбаться? Как мне защитить ее от ребенка, которого я ей дал?
Я молча достаю кредитную карточку и отдаю ей.
— Используй ее, — шепчу я.
Она смотрит на нее в упорном молчании, но не принимает.
— Брук, — предупреждаю я, вкладывая карту в ее ладонь. — Я хочу видеть списание со счета. Ежедневно.
Ее не впечатлил тот факт, что я желаю, чтобы она тратила деньги на все, что захочет, она кладет карту мне на колено. Я улыбаюсь, но она продолжает упорствовать.
Подняв руку, она проводит пальцами по моему подбородку.
— Когда я вернулась, то пообещала, что больше никогда тебя не покину.
— Я себе поклялся, что больше никогда не позволю тебе уйти. Чего ты еще ждешь, чтобы я сделал?
Я убираю ее темные волосы с лица, наблюдая за ней.
— С нами все будет в порядке, маленькая петарда, — говорю ей. Смотрю на ее плоский маленький животик и протягиваю руку, пытаясь охватить как можно больше. — Мы справимся. — Я нежно поглаживаю ее и смотрю глубоко в ее глаза. — Правда?
— Конечно, — говорит она, но изучает меня так, будто не уверенна. — Это всего лишь на два месяца, так?
Я щелкаю ее по носу.
— Так.
— Мы ведь можем общаться и другими способами.
— Абсолютно верно.
Она садится и начинает массировать мое плечо.
— Давай своему телу отдохнуть. Используй лед после тренировок. И хорошо разминайся.
Черт. Ее тепло. Звук ее голоса. Погружаюсь носом в ее шею и вдыхаю, слушая, как она вдыхает меня. Притягиваю ее ближе и облизываю ее шею, затем шепчу так, чтобы она поняла:
— Я не могу допустить, чтобы с тобой что-то случилось, Брук. Не могу. Мне надо отвезти тебя домой.
— Я знаю, Реми, знаю, — она пробегается пальцами по моим волосам и смотрит на меня так мучительно, как я себя чувствую. — С нами все будет в порядке, с нами тремя.
— В этом и весь смысл, — шепчу я, напоминая себе, как и ей.
— И, как ты сказал, мы справимся. Мы действительно справимся.
— Черт, конечно, справимся.
— Ты вернешься еще до того, как мы успеем загрустить или соскучиться друг по другу.
— Верно. Я буду тренироваться, а ты отдыхать.
— Ага.
Когда мы затихаем, мы остаемся близко и она шепчет:
— Я оставила немного масла арники в твоем чемодане. На случай, если у тебя возникнет боль в мышцах.
— У тебя до сих пор кровотечение? — спрашиваю я и, когда она кивает, беспокойство и разочарование словно горсть иголок, болят у меня в груди.
— Каждый раз, когда начинается судорога, мне кажется, я теряю его, — признается она.
Успокаивающе гладя ее по спине, я целую ее в лоб.
— Я знаю, что тебя будет убивать отсутствие возможности бегать. Но постарайся ради меня не вставать.
— Это не настолько сильно убьет меня, как потеря нашего ребенка, — шепчет она.
Мы едем в тишине прямо к ее квартире, и я выношу ее из машины и заношу в здание. Она цепляется за мою шею, когда мы входим внутрь, поднимаемся на лифте, и входим в ее квартиру. Ощущать ее в своих руках так правильно, что я даже не знаю, как отпущу ее.
— Останься. Ремингтон, останься. Будь моим заложником. Обещаю заботиться о тебе целыми днями, каждый день, — шепчет она.
Я мягко смеюсь и смотрю в ее смеющиеся умоляющие золотые глаза, и я даже не знаю, что с ней поделать, я хочу утонуть в ней и жить в ней.
Она проводит мне экскурсию по квартире, затем мы направляемся в ее комнату.
Я осматриваю комнату, когда ставлю Брук в изножье кровати. Стены ее комнаты в земляной гамме. В рамках фотографии бицепсов, трицепсов и мышц живота. Диаграмма питания и цитата, оформленная в рамку:
«ЧЕМПИОН — ТОТ, КТО ВСТАЕТ ТОГДА, КОГДА НЕ МОЖЕТ
— ДЖЕК ДЕМПСИ»
На большой стене много приколотых фотографий. И вот она, пересекающая финишную черту с номером 06 на груди.