Репетитор
Шрифт:
Я отрицательно покачал головой.
– Вы ошибаетесь, Сулейманов. Я видел, как в Руанде люди платили своим убийцам деньги за то, чтобы их застрелили, а не резали живьем на куски. Оказывается, иногда смерть тоже стоит денег!
Сулейманов вдруг воздел руки к небу и, в отчаянии, закричал:
– Аллах, свидетель! Ну, почему вы так, мучительно провинциальны, Баринов?! Мы же здесь ведем серьезные дела! На миллионы, миллиарды долларов! А вы влезаете со своей наивной, устаревшей философией! Со своим средневековым самурайством: честь, совесть, неподкупность! Что за дикость? Поймите, что мир совсем не такой, каким вы хотите его видеть!
Я пожал плечами.
– Мир таков, каким мы его видим. И таков,
– Ты просто мстишь мне за свою девку! – в бешенстве прорычал Сулейманов. – Ты же наемный убийца, готовый работать на того, кто больше заплатит!
– И за кровь пролитую Александрой Булкиной вы тоже ответите, – согласился я. – И за кровь еще многих людей, которые погибли просто потому, что на свете есть такие выродки, как вы, Анвар Муминович. У протестантов есть хорошая поговорка: «У Господа нет других рук, кроме наших». Вот поэтому мне и приходиться мараться самому.
Сулейманов постарался взять себя в руки. Он замолчал, несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул воздух. Трясущимися руками потер багровое вспотевшее лицо. Потом сказал уже более спокойным тоном:
– И все-таки, давайте не будем горячиться, господин Баринов. Поговорим, как деловые люди, как мужчины. Я признаю, что сделал ошибку. Ранил вашу девушку. Я, чем смогу, постараюсь исправить нанесенный вред. Любое лечение, денежная компенсация…
Сулейманов заискивающе заглянул мне в глаза. От его уверенности в себе ничего не осталось. Передо мной сидел полностью сломленный человек, лихорадочно пытающийся спасти свою жизнь. Человек, чувствующий, как истекают последние минуты его существования.
– Мы же разумные люди! Мы же можем договориться! Послушайте, Баринов. Переходите на нашу сторону. Вы будете получать деньги. Огромные деньги! Ведь за этой сделкой будут еще! Всегда найдутся желающие купить оружие! Это очень выгодный бизнес, Баринов!
Я иронически заметил:
– Сочувствую. Сколько еще не сделано! А сколько вам, Сулейманов, еще предстоит не сделать!
Поняв, что все уговоры напрасны и пощады не будет, мой собеседник умолк. Он сидел, тяжело дыша, и лихорадочно сжимал и разжимал трясущиеся ладони. По его мокрому лицу пробегала судорога. Наконец он закрыл лицо руками и заплакал.
Пока Сулейманов предавался безутешному горю, я достал из своего портфеля пустую пластиковую бутылку и моток скотча. Наскоро соорудив самодельный глушитель, я прицелился в негодяя. Почувствовав, что пришел его конец, Сулейманов отнял руки от лица, увидел пистолет, направленный на него и в ужасе завизжал. Пуля, пробившая ему переносицу, остановила этот пронзительный визг в самом начале. Хлынувшая кровь, залила лицо с разинутым ртом, грудь, стол.
Стараясь больше не смотреть на труп, скорчившийся в роскошном кресле, я быстро выдвинул ящики огромного стола и просмотрел лежащие там бумаги. Кое-какие из них сложил в свой портфель, а остальные разбросал по кабинету. Потом распахнул дверцы письменных шкафов и устроил беспорядок в их содержимом. Солидный сейф в углу я трогать не стал, зная и так, что в нем есть. Теперь даже самому неопытному следователю с первого взгляда было бы ясно, что в кабинете что-то искали. Пока я возился с документами, мой мобильник оповестил меня о том, что настоящий генерал покинул любовное гнездышко на Ломоносовском проспекте. Пора было закругляться. Окинув последним взглядом помещение, я опять надел очки, в приемной снял бахилы и перчатки, вынул обойму из пистолета, надвинул поглубже дурацкую шляпу и пошел к выходу.
За стеклянной перегородкой, все так же сидел молодой охранник и спокойно читал книжку. Судя по всему, толстые стены старинной постройки надежно скрыли вопли Сулейманова и звук моего выстрела. Увидев меня, парень приподнялся со стула. Теперь предстояло грамотно закончить операцию. Так сказать, сыграть заключительный аккорд. Не говоря ни слова, я выхватил пистолет и, прицелившись в охранника, два раза нажал на курок. Однако выстрелов не последовало. И не удивительно, так как я только что сам разрядил оружие. Не дожидаясь, пока парень опомнится от неожиданности, я выскочил на темную улицу, сел в мицубиси и, провожаемый внимательными взглядами телохранителей покойного Сулейманова, умчался в ночь.
10
– Ну и что ты думаешь делать дальше? – спросил Казионов, накладывая себе на тарелку вторую порцию спагетти с сыром. Я равнодушно пожал плечами. Мы обедали с полковником в уютной кухоньке с кокетливыми занавесочками на окне. Эта маленькая квартира принадлежала Никасе, которая недавно вернулась в Москву. Строптивая девица не захотела жить с папой на Рублевке, и Габор купил ей за бешеные деньги скромное жилище в центре столицы. По неизвестной мне причине, Человек-гора предложил встретиться именно здесь. Самой хозяйки дома не было. Мне открыл Казионов. Никася, наскоро приготовив нам обед, уехала на очередной сеанс в клинику, в которой проходила лечение от наркозависимости. Между прочим, на новенькой красной феррари, подаренной ей папочкой за согласие лечиться.
– Так какие у тебя планы на будущее? – не отставал богатырь, сосредоточенно наматывая на вилку тонкие итальянские макароны. Соорудив огромную вязанку, он отправил ее в рот и требовательно посмотрел на меня.
– Путь самурая высок как небо, глубок как море и непостижим как звезды, – пробормотал я, пытаясь подцепить непослушную макаронину. Я с завистью следил за Казионовым, который накручивал на вилку очередную порцию. Меня всегда восхищали люди, умеющие ловко есть спагетти. Лично у меня это никогда не получалось.
– А если вернуться в нашу контору? Такой вариант ты не рассматривал?
Я улыбнулся.
– Исключено, товарисч! Служить государству я больше не буду. Тем более российской клептократии.
Богатырь хмыкнул.
– Ты же помог нам в деле с Колчедонцевым? Почему бы тебе не продолжить? Восстановим тебе звание, награды. Сейчас многое меняется. Хорошие специалисты опять стали нужны. И зарплата теперь вполне приличная. Подумай, а?
Я отрицательно покачал головой.
– Конфуций сказал: «Благородный муж думает о высоком. Низкий человек думает о том, что выгодно». Что же касается Колчедонцева, то просто наши интересы временно совпали. Мне нужны были деньги, а вам нужно было перекрыть канал поставки оружия на Кавказ.
– Кстати, ты так и не сказал, для чего тебе нужны деньги, – перебил меня Казионов.
Я пожал плечами.
– Какая разница? Хочу помочь одному хорошему человеку. Лучше расскажите, если не секрет, что там с нашим бравым генералом?
Полковник тщательно прожевал спагетти, проглотил, запил минеральной водой. Потом начал рассказывать:
– В ту же ночь, Колчедонцев был арестован по подозрению в убийстве Сулейманова и покушении на убийство охранника офиса. Конечно, он все категорически отрицал, но доказательств было хоть отбавляй. Нашлось достаточно свидетелей, которые видели его машину и его самого возле офиса на Охотном Ряду. Охранник в офисе дал показания о том, что Колчедонцев встретился с Сулеймановым, застрелил его и потом пытался убить его самого. Телохранители Сулейманова подтвердили, что генерал выскочил из офиса, как ошпаренный и на большой скорости уехал. К тому же камера наружного наблюдения все записала. Правда, лица на записи не видно, но свидетели настаивали, что это был именно Колчедонцев. Следствие решило, что, видимо, у Колчедонцева заклинило пистолет и он не смог разделаться со свидетелем.