Репит
Шрифт:
Я не жалею, что потратила время на его поиски. Здесь восхитительно пахнет и очень уютно. Хоть и многолюдно. Свободных мест, вероятно, нет, однако метрдотель улыбается мне, явно узнав, и ведет к единственному свободному столику.
Мне здесь комфортно. Может быть, дело в дружелюбном приеме или подсознательно я узнаю это место, но в следующий раз стоит одеться поприличней. Штаны для йоги и футболка — все же не наряд для ресторана, даже такого демократичного, как «У Вито».
— Клем? — окликает меня знакомый
Я поднимаю глаза от меню и вижу Эда. Он хорошо выглядит. Ладно, он всегда хорошо выглядит, но сегодня одет тщательнее, чем обычно: в серые брюки и белую рубашку на пуговицах, волосы зачесаны назад.
Он такой красивый и ухоженный, как кинозвезда из старых черно-белых фильмов.
Прямо за ним стоит женщина с волнистыми темными волосами до плеч. Она тоже красивая.
Черт, они прекрасная пара!
Метрдотель явно нервничает.
— Мне очень жаль. Я просто предположил…
И тут до меня доходит.
— Это ваш столик…
Эд прочищает горло.
— Да.
— Как неловко. — Я соскальзываю со стула и подхватываю сумку.
«Боже, эта брюнетка одета в сексуальное платье с открытыми плечами, а я выгляжу как бродяжка».
— Какое совпадение, да? Ну, приятного вам аппетита. — Я практически убегаю оттуда, мысленно благодаря небеса, что обула не туфли, а кроссовки.
Даже прохладный воздух на улице не может остудить пылающее лицо. Обычно присутствие Эда вызывает у меня смешанные чувства, но сейчас мне мучительно больно. Сердечный приступ? Или это просто болит сердце? Но в этом нет никакого смысла. Эд не мой, и мне определенно не нравится буйство чувств, которые он вызывает.
— Клем, подожди! — Эд догоняет меня. — С тобой все в порядке?
— Конечно. Почему бы и нет? — Он просто смотрит, и я бормочу, уставившись на его ботинки. — Похоже, они думали, что мы все еще вместе и встречаемся за ужином. Каковы шансы, что я появлюсь здесь сегодня вечером?
— Просто случайность, — говорит Эд.
— Ты посоветовал зайти в этот ресторан. Я была неподалеку, так что…
— Да? Что ты делала?
— Курсы самообороны.
— Хорошо. Это хорошо.
Я скрещиваю руки, потом опускаю — пусть лучше свободно висят по бокам, показывая, что я спокойна.
Эд свежевыбрит, и невероятно хорошо пахнет — вероятно, какой-нибудь дорогой одеколон или просто его естественная крутизна сочится из пор, — а его глаза… Я почти могу поверить, что эмоции в них нечто другое, чем раздражение или жалость.
Я вздыхаю.
— Тебе лучше вернуться. Я приду сюда в другой раз, и заранее закажу столик.
— Этот всегда был твоим любимым рестораном.
Я замираю.
— Ты привел девушку на свидание в мой любимый ресторан?
Эд хмурится.
— Мне он тоже нравится. Теперь нам нужно поделить город?
— Нет… но мой любимый? Серьезно? Разве не странно идти туда, где все
Эд хмурится сильнее: теперь морщинки образуются не только между бровей, но и в уголках глаз.
— Хотя, может быть, ты хочешь переписать все, что мы делали вместе. Создать новые и лучшие воспоминания.
— Ты знаешь, может так и есть.
— Фантастика. Потрясающе. Желаю удачи с этим! Надеюсь, она станет для тебя все, чем я не могла. Образец женского достоинства. Леди в обществе, дикая кошка в постели и все подобное дерьмо.
Мимо проходит парочка и косится на нас. Это остужает мой пыл.
— А теперь я ору на тебя на улице, как ненормальная. Кошмар!
— Пожалуйста, продолжай, Клем, — подначивает Эд. — Я, например, в кои-то веки наслаждаюсь твоей честностью.
— О, вали обратно на свидание!
Он тяжело вздыхает, и, честное слово, я чувствую то же самое. Очевидно, этот город маловат для нас. По крайней мере, сегодня.
Я едва знаю Эда. Для меня не должно иметь значения, куда он пошел, не говоря уже, с кем. И это точно не должно причинять боль.
— Я не хотела накричать на тебя. Я не хочу быть таким человеком. Передавай привет Гордону, — говорю я гораздо спокойнее, чем чувствую. — Надеюсь, ты хорошо проведешь вечер.
— Клем…
Я не останавливаюсь и не оборачиваюсь.
Френсис так смеется, когда я на следующее утро рассказываю ей о стычке с Эдом, что чуть не падает со стула.
— Ты как будто злой близнец себя прежней или что-то в этом роде.
— Я так рада, что моя амнезия тебя позабавила.
— Да ладно, ты ведь не очень расстроена из-за этого, правда?
Я заканчиваю делать бутерброды, с чуть большим усилием чем нужно, нажимая на нож. Яркое послеполуденное солнце светит в окно, вдалеке ревет газонокосилка.
— Боже, ты расстроилась. — Френсис хмурится. — Я предупреждала, чтобы не подходила к нему слишком близко. Это вероятно сбивает с толку, учитывая вашу историю.
— Я не подходила к нему слишком близко.
— Не лги мне. Ты плакала прошлой ночью, когда я вернулась домой со смены, не так ли?
Френсис ждет ответа.
— Возможно. Немного. — Я ставлю бутерброды на стол, выдвигаю стул и сажусь. — Но я переживала смерть Мэтью Катберта. Это было очень грустно.
— Кто такой Мэтью Катберт?
— Из «Энн из Зеленых крыш».
— Один из твоих литературных друзей? Сочувствую твоей потере. — Моя сестра откусывает кусочек и продолжает говорить с набитым ртом. — Ты всегда ставила Эда на пьедестал и считала, что недостаточно хороша для него. А это, между прочим, абсолютная чушь. Мне не нравится, что он снова делает тебе больно.