Репит
Шрифт:
— Спасибо. Я так рада, что ты здесь.
Эд просто улыбается.
— Они схватили Шеннон? — спрашиваю я, вспоминая, почему здесь оказалась. Нож, кровь. Гребаное безумие какое-то! — Не могу поверить, что она ударила меня ножом. Что за психованная сука!
Эд с беспокойством смотрит на меня.
— Ее поймали. Лейф поймал.
— Лейф?
— Он настоящий герой, — Эд улыбнулся. — Когда мы вышли из дома, я бросился прямо к тебе и не видел ничего вокруг. Но Лейф заметил, как кто-то выбегает на улицу. Вернее, быстро хромает, потому что Горди хорошо кусанул ее даже через джинсы. Лейф догнал Шеннон и держал до приезда полиции. К счастью, она уже бросила нож в кусты и лишь расцарапала ему лицо ногтями.
— Ничего себе. — Все это плохо укладывается в голове. — Значит, Шеннон в тюрьме? Она арестована? Ей предъявлено обвинение?
— Предъявлено. Нападение при отягчающих обстоятельствах, покушение на убийство. Детектив Чен сказал, что они все еще уточняют список. Однако она точно еще очень долго будет видеть небо сквозь решетку..
— Хорошо.
— Прости меня, детка. Я и подумать не мог, что это кто-то из наших ближайших друзей.
— Это не твоя вина. Мне такое тоже не приходило в голову. Какой у меня ущерб на этот раз?
— Одно ребро сломано, еще на одном трещина. внутренние повреждения от ножевого ранения и порез на руке.
Бедное мое тело! Может, лучше больше никогда не двигаться?
— Неудивительно, что я чувствую себя так дерьмово.
— Хочешь, чтобы я вызвал медсестру?
— Нет, просто посиди со мной. Хорошо? — Моя голова кажется тяжелой и в то же время невесомой. Мне нравится смотреть на Эда, но глаза закрываются сами собой.
— Я не уйду. Я люблю тебя, детка, — он целует меня в лоб, — и буду здесь, когда ты снова проснешься.
Три недели спустя
— Поверить не могу!
— Что там? — спрашивает Эд.
— Какой осел поставил «Караваль» Стефани Гарбер в раздел фэнтези для взрослых? — я передаю книгу, чтобы добавить к стопке, которую он уже держит, но Эд мешкает. — Эй, не отставай.
— Может, тебе чуток притормозить?
— Нет.
— Я серьезно, Клем…
— Люди и правда не понимают, что и в книгах для подростков есть место мужественности и сексуальности? Это просто смешно!
Айрис тяжело вздыхает. Я поворачиваюсь к ней.
— Ты же была рада, что я вернулась?
— Клементина, дорогая, я была в восторге, пока не поняла, насколько раздражительной ты стала.
— Принудительный отдых во время выздоровления — настоящее испытание для некоторых людей. — Эд идет за мной, балансируя высоченной стопкой книг. — Мы очень благодарны, что вы позволили ей вернуться.
— Просто признайся, что она сводила тебя с ума, — фыркает Айрис.
— Не стану отрицать, — отвечает Эд.
«Предатель!»
— Мне было бы скучно все время валяться и ничего не делать. — Айрис складывает пачку двадцатидолларовых банкнот, наводя порядок в кассе.
— Я делала. Я читала книги, которые ты принесла, но такое долгое безделье любого сведет с ума.
— Некоторых, очевидно, больше, чем других.
— Я виню ни тебя за беспорядок в книгах, Айрис…
— Какое облегчение, — сухо вставляет она.
— …а того, кто его сотворил. Он заслуживает хороший пинок. Никакого уважения к нашей системе расстановки книг, и я уже не говорю о том, что он сделал с витриной кофейных кружек. Как они еще не упали, выше моего понимания. — Я осторожно иду между стеллажей, прижимая бок рукой. Иногда он еще побаливает, но не сильно. Сломанные ребра и порезы долго заживают. — «Секретный сад» в садоводстве? Он издевается?
— Антонио просто пытался помочь.
— Ему лучше заниматься своим мороженым.
— Эд, пожалуйста, дай ей таблетку, чтобы она наконец поспала.
Мой бойфренд вздыхает.
— Знаешь, ты можешь пойти в тату-салон, — говорю я ему. — Я здесь в полном порядке.
Эд в замешательстве смотрит на меня сверху вниз. К сожалению, даже это ему к лицу — острые скулы, суровая линия рта и прочая красота.
— Стоит мне выйти за порог, как ты тут же сделаешь что-нибудь глупое. Полезешь на стремянку, к примеру. — Я собираюсь возразить, но Эд меня опережает. — И даже не думай отрицать. Я видел, как ты смотрела на верхние полки. Детка, если тебе что-то нужно, я достану.
— Я тоже больше не рискую туда лазить, — говорит Айрис.
Ей меня не обмануть. Она такая же хрупкая, как я, и просто хочет поглазеть на задницу Эда, когда он поднимается по стремянке.
— Можешь, кстати, не носить книги за мной, а положить на диван. Я их буду сортировать. И, между прочим, мне обидно, что ты мне не доверяешь.
— Я тебе доверяю, но я тебя знаю. — Он откладывает книги, затем опускает руки мне на плечи и нежно поглаживает. — Я люблю тебя, поэтому буду приглядывать, пока не поправишься. У тебя есть еще час, прежде чем я отвезу тебя домой отдыхать. Хорошо?
Эд не первый раз это говорит — то, что он любит меня, а не о работе, — но я всякий раз замираю от восторга. Он видел, как я истекаю кровью, и это, надо полагать, открыло ему глаза или сердце на истинные чувства. Хотя я не рекомендую ради такого колоть себя ножом. Во-первых, это больно, во-вторых, дорого. Медицинские счета кусаются не хуже Горди. К слову, его лечение у ветеринара стоило немногим меньше моего. Но он геройская собака, и в награду ему даже позволили спать со мной на кровати в первый день, после выписки из больницы.
Кстати, о геройстве и злодействе. Во время нападения у Шеннон не было времени рассказать о тонкостях своего плана, зато она поделилась им с детективом Ченом. Она похвалилась, как хитро скормила мне ложь о том, что Эд и Тесса проводят время наедине в задней комнате туту-салона, и даже спрятала женские трусики в карман куртки Эда — мне она, конечно же, сказала, что видела, как Тесса сама сунула их туда. По-видимому, после этого я и бросила Эда, просто ушла, вместо того, чтобы поговорить. Хотя вряд ли бы я тогда поверила его словам. Шеннон ловко сыграла на моей неуверенности.