Реплика
Шрифт:
— Само собой, — легко согласилась Клавдия Сергеевна. — Поступит команда
сверху, возьмём под козырёк, направим на твоих парней официальный запрос в школу милиции, а остальное — дело техники.
— И насколько сверху должна поступить команда? — окрылённый надеждой напрямик спросил Кузин.
После секундной паузы Клавдия Сергеевна высказалась в том смысле, что личного «одобрямса» Егорова будет, пожалуй, достаточно.
— Если он даст отмашку, думаю… Не думаю… Уверена, проблем не будет.
Это обнадёживало. По крайней мере, стало понятно в каком направлении двигаться. Нынешний начальник МУРа Анатолий Николаевич Егоров не всегда был большим начальником. Кузин знавал его ещё в семидесятых, когда тот был простым опером в Первомайском районе. В те поры они частенько пересекались. Правда позже, когда Егоров окончательно ушёл на руководящую работу, встречались значительно реже, тем не менее отношения сохранили ровные и взаимоуважительные. Можно попробовать, подумал Кузин и покинув Управление кадров, не откладывая в долгий ящик, направился прямиком к Егорову.
Тот его принял и, выслушав доводы опытного сыщика, уточнил:
— Это те, которые на практике успели раскрытием отметиться?
Тут следует пояснить, что до руководства Управления история об инциденте в Успенском дошла не в первозданном виде, а чуть подретушированной умелой рукой Алексея Борисовича. Не станешь же в самом деле писать в рапорте, что-де был подвыпивши, топал к метро, подрулила какая-то шпана с намерением накостылять и обчистить карманы, а когда совсем уже решил, что хана, невесть откуда взялись случайно оказавшиеся поблизости практиканты Закупры, которые, отмудохав пятерых гопников до бесчувственного состояния, буквально спасли своего наставника.
Кузин оформил всё красиво. В докладе было указано, что тогда-то и тогда-то в рамках плана производственной практики, а также, в связи с участившимися случаями уличных грабежей и разбоев, произошедших в Тверском районе города Москвы, слушатели Высшей школы милиции Закупра О.В. и Закупра С.В. под его Кузина непосредственным руководством осваивали навыки работы личным сыском по выявлению лиц, склонных к совершению данного вида преступлений… Иначе говоря, ловили на живца, в роли которого выступал Алексей Борисович. А это уже совсем другой коленкор. Это самая что ни наесть оперативная работа, в результате которой была обезврежена преступная группа и раскрыто три ранее свершённых ею преступления. Так что, если без шелухи, то до Егорова дошло следующее: Кузин с практикантами — молодцы, в результате успешно проведённых оперативных мероприятий подняли три «висяка»…
— Они, — подтвердил Алексей Борисович.
— Неплохие ребята, — одобрительно констатировал начальник Управления.
А Кузин тем временем подумал, не зря я тогда старался расписывал: вот и пригодилась писанина моя.
— И что же, тебе, кровь из носу, непременно оба нужны?
Невзирая на давнее знакомство, Кузин, в отличие от Егорова, фамильярностей с такого уровня руководством себе не позволял никогда, а потому ответил предельно корректно и уважительно:
— Оба, Анатолий Николаевич. Оба. Вы же в курсе, какие у меня в группе проблемы. Беляев — он сейчас в отпуске — сразу после возвращения, в область переводится, а Никонов на днях увольняется, с обходным бегает…
— Да знаю, знаю! — досадливо отмахнулся начальник Управления.
— Скоро останусь один, как перст, — продолжал гнуть свою линию Кузин. — Для полноценной группы как раз двоих не хватает. И потом, Закупры же — близнецы, а близнецов ни в армии, ни даже в тюрьме разлучать не принято.
— Ну, у нас, слава богу, ни то, ни другое! — типа пошутил начальник Управления и принялся озабоченно размышлять в слух, не стесняясь присутствием подчинённого: — Достал уже этот некомплект, будь он неладен. Так ведь и твой молодняк проблемы не решит. Ни хрена ж не умеют.
Он всё ещё колебался.
— Опыт — дело наживное. Натаскаю, цены им не будет, — пообещал Кузин, встряв в рассуждения начальства, чем, видимо, окончательно склонил чашу весов в пользу своих протеже.
Егоров испытующе посмотрел на него, потом решительно хлопнул ладонью по столу.
— Убедил. Будь по-твоему — возьмём обоих.
Вскоре вопрос был решён, и близнецы по распределению попали в четвёртый отдел МУРа…
Это с женой и сыном Кузин был воплощением спокойствия и покладистости, полагая, что дом и семья — тихая гавань, где должен должны царить уют, покой и взаимная благожелательность. Когда же дело касалось работы Алексей Борисович не сдерживался в проявлении характера, а характер у него был ну вот совсем не крем-брюле. Ужиться с ним было непросто. Не то чтобы он был каким-то там чрезмерным занудой или вечно недовольным придирой, нет. Требовательный — это да. Педант — пока не отработает всё до мелочей, ни себе ни другим покоя не давал. Ночь-полночь, без разницы — в первую голову дело. В общем, трудяга, чего и от остальных требовал. Понятно, что подобный подход нравился далеко не всем, а если честно, то никому. Оттого-то и не задерживались люди у него в группе, и раз в полгода максимум состав обновлялся — дольше никто не выдерживал. И такая чехарда длилась уже давненько.
Поэтому многие сослуживцы априори решили, что новобранцы-близнецы в отделе ненадолго и… ошиблись. Закупры прижились. Группа превратилась в крепкое трио, просуществовавшее без потерь уже больше года, что для Кузина было своеобразным рекордом. Похоже, его нимало не смущало то обстоятельство, что опыта у парней кот наплакал. Зато, в понуканиях не нуждались и схватывали всё на лету. Случались конечно и ляпы, и проколы, не без того, но Алексей Борисович воспринимал их спокойно. Не бывает так, чтоб пришёл человек и с места в карьер вмиг стал хорошим или хотя бы просто неплохим опером. Как бы цинично это не прозвучало, но сыск — такое же ремесло, как и любое другое, и его освоение требует времени. С высоты своего опыта на становление сыщика Кузин отводил три года, не меньше. Сперва побудь на побегушках — авось, не растаешь. По ходу дела присматривайся, принюхивайся, учись говорить с людьми, кем бы они не были, понимать их, и всё придёт, не сразу, постепенно, но придёт. Не беда, что до выдающихся показателей раскрываемости близнецам было пока как до луны, с точки зрения Кузина, всё шло своим чередом и шло в верном направлении. Ребята учились работать, учились с желанием, что по нынешним временам — уже немало. Исходя из этого простого посыла, Алексей Борисович без утайки делился с ними накопленными знаниями и опытом и был вполне доволен тем, как парни его богатющий опыт перенимали.
Как водится, не все пришли в восторг от появления близнецов в отделе. Любой коллектив — всегда немножко банка с пауками. Возможно, в розыске это не так ярко выражено — люди постоянно в движении, по кабинетам день-деньской не сидят, на интриги и пересуды времени особо нет, — но и тут без злопыхателей не обошлось. На кой спрашивается, Кузин «пионеров» этих в отдел притащил? — втихомолку гундел кое-кто. Балласт же. Ну и что с того, что «вышку» окончили? Толку-то! «Афганцам», известное дело, в любом вузе зелёный свет, а в школе милиции — так вообще двери нараспашку. Подал документы, считай принят. Да и отучились кое-как. Всю дорогу выезжали на героическом прошлом, на спортивных достижениях, да на строевом шаге. Ну, какое у них после этого может быть образование? — злословили недоброжелатели. Одно название. Как дуболомами были, так ими и остались.
Разумеется, всё за глаза, втихомолку, но подобные разговорчики нет-нет да возникали. Плох тот опер, который не в курсе, что творится в соседнем кабинете, и Кузин конечно же об этом знал. Знал и на сей счёт не заморачивался. Тем более, что говоруны по большому счёту против истины не грешили. Отдача от новоиспечённых лейтенантов на первых порах действительно была никакая. Относительно прочего, тоже не поспоришь, потому как источником информации были сами Закупры. Они ж — пацаны ещё. Прямые, как шпалы. Их спросили, они по простоте душевной как на духу и выложили, что в «вышку» поступили исключительно за счёт боевых заслуг, что больше участвовали в спортивных соревнованиях по всему, чему только можно, чем учились, да ещё в качестве ассистентов состояли в знамённой группе…