Репортаж о черном «мерседесе»
Шрифт:
– Ну, – пришлось идти на попятный, – я ведь двухлитровую бутылку в виду имел. «Очаковское» любишь?
– Не, за два литра я дома полежу. Вот разве если бочонок выкатишь…
На этот раз примолк я. Если двухлитровый «пузырь» стоил один доллар, то бочонок – уже больше четырех. Возможно, здесь всплывет что-то интересное, и можно будет попытаться протолкнуть статью страницы на четыре – восемь баксов – а если нет? Банальный материал о невыплате зарплаты по дурости начальника больше двух страниц не потянет. Какой смысл корячиться, если весь гонорар достанется соседу?
– Да ладно, не жмоться, – угадал мои сомнения Юрка. – Я тебя тоже угощу.
– Договорились, – решился я и поднял глаза на Геннадия Петровича. – На какой час условиться?
– А сколько ему нужно времени?
– Не знаю. Да вот,
– А разве вы с ними не пойдете? – удивился директор.
– Ни в коем случае, – замотал я головой. – Мне ведь потом к вашему генеральному идти, мило улыбаться и спрашивать, как ему удалось добиться таких выдающихся коммерческих успехов. Он должен думать, будто я на его стороне и ничего о гнусных проделках не подозреваю, иначе ничего интересного не скажет, а то и вообще от встречи увернется. Нет, мне раньше времени светиться нельзя. Давайте поступим так: вы завтра идете с Юрой Сименко в свою бухгалтерию и как полноценный акционер требуете предоставить полную информацию. Прикинем, что у фирмы есть, чего нет, где они врут, что воруют, а когда четко уясним, какие вопросы задавать, о чем спрашивать, за какое место брать, чтобы прищучить или на вранье поймать, я договорюсь о встрече с вашим генеральным и прижму его к стене.
«Если Юрка, конечно, эту стену найдет», – но это я оставил в уме.
В «Мир и семью» пришлось звонить из дома – раньше четырех освободиться с ярмарки она не могла. К телефону ее позвали сразу, однако вместо приятного низкого голоса я услышал угрюмый рык:
– Измайлова слушает.
– Это я, Сергей.
– Понятно, – угрюмо ответила она. – Только я сегодня по школам еду, так что здесь меня не найдешь.
– Так мне все равно, где встречаться, – попытался я ее смягчить. – Было бы желание.
– Если хочешь, то я часов до семи в шестьдесят третьей буду, это на проспекте Культуры.
– Хорошо, договорились.
Честно говоря, Леночкин тон отбил всякое желание встречаться, и договорился о свидании я скорее по инерции. Потом пожалел – что я, хорошей девчонки себе не найду? И пускай катится эта Измайлова… Заодно избавлюсь от головной боли по поводу рекламной статьи про «Мир и семью». Состряпаю материал только об «Эпохе». «Чернуху», как известно, печатают намного охотнее. Однако в последний момент какой-то бесенок из подсознанья толкнул в ребро, я выключил компьютер, скатился вниз по лестнице, завел «Мерседес» и нажал на газ.
Леночка ждала на крыльце. Увидев машину, замахала руками, побежала навстречу, нырнула внутрь и, блаженно улыбаясь, вытянулась на сиденье:
– Ой, как хорошо! Все ноги гудят. А я боялась, что ты не приедешь, – она повернула лицо ко мне, жалобно скривила губы. – Не сердись, пожалуйста, что я нарычала. У нас там член союза писателей Вадим Чистобородов был.
– Кто?
– Член союза писателей Вадим Чистобородов.– Лена саркастически улыбнулась. – Дзинь! «Алло! Это говорит член союза писателей Вадим Чистобородов». «Очень приятно познакомиться, член союза писателей Вадим Чистобородов». Фамилия такая длинная. Размером с его сомбреро.
– Что?
– Сомбреро. Шляпа такая с огромными полями. В пустынях и прерии очень удобно. А еще – повязка на лицо, чтобы не узнали.
– А почему нельзя, чтобы узнали?
– Достал он всех хуже ижоги! – милая моя Леночка опять утробно зарычала. – Его новосибирцы где-то подцепили. У них, у академиков, ментовская тема популярна. «Мент поганый», «Мент в законе», «Мент обреченный». А член союза писателей Вадим Чистобородов как раз свою книжонку пристроить пытался: «Мент по нужде». Сибиряки на название купились и нам макет заказали. Мы этот опус подлатали, отредактировали, сделали верстку, и тут обнаруживается, что объем получился куда меньше, чем заказывали. Этот член союза писателей начал бегать со своими старыми рассказиками и кусочками рукописей, и просить вставить туда-сюда. Причем совершенно от балды, без всякой связи с текстом. Устроил, что называется, курсы кройки и шитья [22] . Главное – упертый, как Рублев, от любой правки отказывается, слушать редакторов не хочет. Просили эротики добавить, так этот «гений» приволок чьи-то порнографические рисунки, к повести никакого касательства
22
о этого случая я никак не мог понять, почему в справочнике союза писателей Санкт-Петербурга указано пошивочное ателье. Оказывается, тексты штопать.
– Чем же он тебя сегодня разозлил?
– Приволок еще кусок и потребовал вставить в самую середину, причем курсивом.
– А разве вы к этому еще не привыкли?
– Да мне завтра макет везти! Пленки еще вчера отпечатать было нужно, а теперь все опять переделывать… А куда мы едем?
Машина как раз проскочила под железнодорожным мостом и выехала на Выборгское шоссе.
– Увидишь.
– Нет, правда? Я не готова.
– К чему?
– К сюрпризам.
– Все будет в порядке, – кивнул я и попытался отвлечь ее внимание: – А писатели все такие дурные?
– Большинство, – она откинулась на спинку сиденья. – Самое смешное, они совершенно не знают русского языка. Вот что, по-твоему, означает фраза: «Он остановился и отстегнул ноги»?
– Ну, человек-инвалид…
– А вот писатель Александр Прозоров таким образом описывает, как велогонщик крепление на педалях отпускает. Или вот товарищ Рапперт, перевел: «Джим зажал руку жены в своей огромной красной пятерне и начал протирать пыль». Или «Он выехал на велосипеде по направлению к пяти точкам» [23] . «“Марс для ребенка опасен?” – этот глупый вопрос она задавала всегда, когда собиралась что-то спросить». «Он с такой силой сжал свои белые, ровные, крепкие зубы, что они заскрежетали». В общем, как говаривал член союза писателей Вадим Чистобородов, «… он взвыл мелким бесом».
23
Все использованные в повести цитаты подлинные, взяты из рукописей разных авторов и переводчиков.
– Боже мой, и вы это печатаете?
– Это еще ерунда. Рапопорту хоть объяснить ошибки можно, а вот есть некий товарищ Шубрин, который пишет так: «Неряхи отломили себе хлеба от большой, двухметровой булки и окунули ее в деревянную лохань». «Есть только два пути: или мудро, в напряжении искать постижения Духа, или бревном ложиться в гроб». «Но минуло два дня, и ребенок задышал». Или «Под вечер Магик свалился в лихорадке и не мог стоять на ногах». «Найл слушал с участливым лицом, а у самого мысли бродили в другом месте». «Просторные улицы и площади просто кончались там, где начиналась сельская местность». Так вот он категорически протестует против любых исправлений в своих переводах. Рублев номер два.
Тем временем мы перевалили через железнодорожный переезд, въехали в лес. Я принял в сторону и остановился.
– Подожди пару минут, я сейчас.
Лена тоже вышла из машины, огляделась.
– «Казалось, этих деревьев никогда не касался топор дровосека», – процитировала она.
– Сейчас, коснется, – пообещал я, открывая багажник. – Что еще говорят ваши авторы по этому поводу?
– «А кто здесь живет? – спросил Дарус, оглядывая дремучий девственный лес».
Как раз никто здесь и не жил. Маленькое лесное озерцо в десятке километров от городской черты я обнаружил случайно, когда нас от «Светланы» гоняли в совхоз сено убирать. В озере чистейшая вода – один раз я самолично рака поймал, а это самый надежный признак. К тому же оно находилось слишком далеко, чтобы горожане бегали сюда пешком, а никакого транспорта в этот глухой угол не провели. По выходным к озеру съезжаются автовладельцы, но по будням берега его обычно пусты. Вот только хворост в радиусе полукилометра давно собрали, и дрова нужно везти с собой.