Репортер Кэйд (др. перевод)
Шрифт:
— Согласен с тобой, но на синдикат уже работает Лукас, — ответил
Уонд. — Тут узнали насчет генерала, так что ругать ты можешь только самого себя. Извини, Вэл, вопрос стоит ребром: возьмешься или отказываешься? Решай сам, но если берешься, то я должен получить от тебя классные снимки.
— Ты их получишь, — сказал Кэйд.
Для него эти снимки уже стоили огромного физического и умственного напряжения. Половину времени он был пьян, остальное время он хотел напиться. Когда пленки были проявлены,
Вечером позвонил Уонд. Кэйд лежал в постели с неизменным стаканом в руке. Он догадывался, что звонит Уонд, и некоторое время не поднимался с постели. Однако заставил себя встать, поставил стакан на пол и взял трубку.
Кэйд ожидал услышать взрыв возмущений, потом проклятий, но Уонд заговорил спокойно:
— Послушай, Вэл, я думаю, что ты не в форме. Да, не годишься для работы. Вот эти снимки, что ты прислал для "Лук нау"… Понимаешь, они могли бы нанять для такого дела любого фотографа с улицы, если бы хотели получить нечто подобное.
Кэйд почувствовал, как закипает в нем бессильная ярость.
— А на что еще они рассчитывали за свои вшивые шестьсот долларов?! — заорал он. — Эти снимки…
— Брось, Вэл. Не надо. Они тебе заплатили шестьсот долларов, но взяли снимки Лукаса. Конечно, дороговато обошлось, но им приходится думать о своей репутации. Мне тоже. Эти шесть сотен я тебе высылаю, никаких комиссионных себе не беру. Пару месяцев, думаю, протянешь, если не будешь транжирить. Не расстраивайся и отдыхай. Когда будешь действительно в форме, я что-нибудь подыщу для тебя, а пока, извини…
— Ну, и черт с тобой! — Голос Кэйда сорвался на визг. Он с яростью швырнул трубку.
Из окна доносился шум автомобилей, мчавшихся мимо, слышался монотонный шум пылесоса Марии, резанул по нервам рев реактивного самолета.
Что же делать? Трудно было поверить, что спустя столько лет совместной работы Уонд его бросил. Скотина! За кого он его принимает? Кэйд с трудом удерживал равновесие, стоя возле стола.
Ну, ничего, Уонд был не единственным агентом. Он еще ему покажет! Отныне он не получит ни одного снимка Кэйда! Ни одного!
Потом Кэйда начало трясти с головы до ног. Упав на колени, он закрыл лицо руками. Послышались судорожные всхлипывания человека доведенного до отчаяния.
Глава 5
Эд Бурдик, специальный корреспондент "Нью-Йорк сан", вошел в кабинет отдела новостей, прикрыл за собой дверь и уселся на единственный свободный стул.
Генри Мэтисон положил на стол синий карандаш и подозрительно взглянул на него. Бурдик должен был находиться в Мексике. Мэтисон сам отправил его в эту командировку,
— Кто тебе дал указание вернуться, Эд? Я такого указания не давал.
Бурдик широко и нагловато улыбнулся. Это был высокий, тощий блондин, приближавшийся к четвертому десятку лет. Вероятно, он был одним из лучших журналистов, которые когда-либо работали в "Нью-Йорк сан" и прекрасно знал об этом. Поэтому конечно, он и позволял себе некоторые вольности, но никогда не подводил газету.
— Если ты волнуешься насчет этой туристической муры, то успокойся. Все сделано, и Барли продолжает заниматься этим. Есть кое-что поинтереснее, Генри. У меня идея. Если к ней правильно подойти, то "Сан" серьезно выиграет. Ты — тоже, и я, конечно.
Мэтисон взял со стола пачку сигарет.
— Знаешь, кого я встретил в Мехико десять дней назад? — спросил Бурдик, вытащив сигарету из пачки Мэтисона, хотя тот ему и не предложил закурить.
— Страшно интересуюсь. Это что, телевизионная викторина?
— Я встретил Вэла Кэйда, фоторепортера, — ответил Бурдик и откинулся назад, желая оценить произведенный им эффект.
Мэтисон был явно разочарован. Он спокойно закурил и выпустил в сторону Бурдика струю дыма.
— Ну и что?
— Ты не помнишь Кэйда?
— Помню. Он спутался с какой-то шлюхой, начал спиваться, сорвал задание с де Голлем и обошелся своему агенту в крупную сумму. С чего это вдруг мне интересоваться этим алкашом?
— А с того, что он величайший фотограф в мире, — сухо сказал Бурдик.
— И ты проделал весь путь из Мехико, чтобы сообщить мне эту сенсационную новость? Меня ты не заинтересовал. Лучше скажи, почему ты вернулся, Эд?
— Потому что я хочу работать с Кэйдом.
Мэтисон вперил в него неподвижный взгляд и наклонился ближе.
— Что ты сказал, повтори?
— Я хочу работать в паре с Кэйдом. Он и я сделаем так, что "Сан" будет выглядеть по-новому. А так, строго между нами, газете это очень даже не помешало бы.
— Ты что помогал Кэйду опустошать бутылки?
— Генри, я серьезно говорю. Если будешь брыкаться, я пойду потолкую в "Таймс". Они не примут — пойду в "Трибюн". С Кэйдом на пару мы будем сенсационным дуэтом.
— Этот парень — алкаш. Он спился. И не трать зря свое время. Что это на тебя вдруг нашло? С чего ты взял, что Кэйд снова годится для работы?
— А с чего ты взял, что он не годится?
— Я знаю алкоголиков. Уж если человек сопьется, то назад хода нет.
— Слушай, ну не будь таким пессимистом! Мы же ничего не теряем в конце концов. А идея, может быть, гениальной.
— И ты с ним уже поговорил? — Мэтисон откинулся в кресле и стряхнул на пол пепел.
— Конечно, поговорил. И он не меньше меня загорелся.
— Я слышал, что он жил в какой-то индейской хижине. Потом говорили, что он живет на один песо в день, покупая бутылку текилы. Так что-ли?