Рептилия
Шрифт:
С привычной для этих мест скоростью на джунгли опустились сумерки. Едва мы успели моргнуть, сделалось так темно, словно кто-то набросил на небо огромное покрывало. Звезды стали более заметными, и вместе с ними в лес снова вернулись привычные полуночные звуки: кваканье лягушек, причитания совы и приглушенное фырканье бегемотов, вальсирующих в прибрежной тине.
Мы сидели все вместе около костра и жарили на палке толстого черного сома. Он тихонько потрескивал над языками горячего пламени. Столь роскошному ужину мы были обязаны Малони и Эгомо, которые провели весь вечер на озере. Тем временем мы с Сикспенсом помогали Элиши с расшифровкой инфразвуковых записей. По всей видимости, Малони требовалось немного тишины и уединения, именно поэтому он отправился с пигмеем на рыбалку. Правда, сначала Эгомо был немного насторожен. Судя по всему, его народ совсем не пользовался лодками, но возможность понаблюдать за работой другого охотника со стороны переубедила его. Зоркие глаза Эгомо и опыт Малони по использованию остроги отлично дополняли друг друга: спустя какое-то время они вернулись со внушительным сомом, который в длину был, без преувеличения, метр двадцать.
Когда мы, сытые и довольные, развалились около огня, наш темнокожий гость отошел в сторону и начал отделять остатки своего куска рыбы от костей. После этого он очень аккуратно заворачивал их в листья гигантского фриниума — на завтрашний день.
Малони не мог нахвалиться Эгомо.
— У этого пигмея просто фантастические глаза, — восторгался он. — Он видит добычу еще до того, как она нас замечает. Сикс, такой человек был бы весьма кстати в нашей команде. В благодарность за его помощь я подарил ему наш нож для хлеба. Кажется, он не на шутку запал на него. Надеюсь, что он задержится у нас хоть еще на какое-то время.
— Если я правильно поняла, то именно это он и намеревается сделать, — сказала Элиши. — Когда я вчера вечером с ним говорила, то он сообщил мне, что хотел бы остаться, — по крайней мере, до тех пор, пока не заживут его раны. А потом он хочет вернуться назад, к своим.
Элиши постучала рукой по бедру.
— Садись к нам, Эгомо, бы будем рады.
Пигмей, видимо, догадался, что мы говорим о нем, поэтому улыбнулся и посеменил к нам. Он перекинулся парой фраз с Элиши, после чего последовало нечто непредсказуемое. Без предупреждения он схватил женщину за грудь — просто так, словно это была сама собой разумеющаяся вещь. Моя челюсть отвисла, пока я наблюдал за тем, как он несколько секунд массировал ее груди, после чего уселся, как ни в чем не бывало, рядом. А больше всего меня удивило то, что Элиши ничуть не сопротивлялась.
— Что это было — только что? — спросил я.
— Это? А, так, ничего особенного. — Элиши сдула прядь волос с лица. — В его племени так принято. Это всего лишь означает, что у меня красивая грудь. Один из самых лучших комплиментов, которые пигмеи делают женщине.
Потом она добавила, дерзко посмотрев по сторонам:
— Это, однако, не означает, что вам дозволено делать то же самое. Если, конечно, вы не скукожитесь до метрового роста.
Я присел на корточки и пошел по направлению к Элиши. Смеясь, она выставила кулак прямо перед моим носом:
— Удачная попытка!
Малони заразительно засмеялся:
— Эгомо мне нравится с каждым разом все больше и больше. Что касается меня, то я не против его присутствия здесь.
— Я тоже, — согласился я и сел на свое место, — только я искренне надеюсь, что он не отравит нас по ошибке. Листья, в которые он заворачивает рыбу, выглядят как-то подозрительно, — заметил я полушутя. — Добрая половина растительности вокруг нас очень токсична.
— Не волнуйтесь, профессор, фриниум стоит на самой вершине пищевой пирамиды горилл и используется пигмеями как подставка для всевозможных блюд. Его полезность доказана не одним десятком поколений.
— Ну, раз речь идет о желудках самих горилл… — добавил я и взглянул на Элиши.
Я больше не бесился оттого, что она называет меня профессором. Это придавало нашей игре нечто особенное. Правда, я не знал, как именно нужно играть в нее или, хотя бы, каковы принятые правила. Да это, собственно, и не важно. Я постепенно привык к этому и даже начал этим наслаждаться. А еще во мне заговорила совесть, когда я вспомнил о словах Малони в адрес Элиши. Как будто я был виноват в том, что у меня другой цвет кожи! Конечно, это было притянуто за уши, но я так и не смог избавиться от неприятного чувства.
Я наблюдал за тем, как Элиши обгладывает остатки рыбы и возбужденно разговаривает с Малони. А его оскорбительные слова никак не могли выйти у меня из головы. В какой-то степени мне было очень жаль ее. Сначала ей наврали про карликовых слонов, а теперь биолог намеревалась отдать свое сердце человеку, который рассматривал ее лишь как очередную добычу.
— Договорились. — Малони прервал разговор с Элиши и постучал ножом по винному бокалу.
Этот жест показался мне весьма неуместным. Можно подумать, что мы были на приеме, и теперь хозяин дома решил произнести речь.
— Думаю, настало время, когда нам нужно выработать стратегию, — пояснил он. — Я постараюсь подвести итоги. Хочу вспомнить одно из высказываний Эгомо, которое кажется мне более чем справедливым, — даже если не принимать во внимание два разбитых лагеря, которые мы видели собственными глазами. Все мы с вами были свидетелями того, как что-то большое вынырнуло из воды и наблюдало за нами. Конечно, качество записи оставляет желать лучшего, но если учесть сегодняшние записи Элиши, то картина вполне ясна. Зверь, которого мы ищем, в природе существует. И он здесь. Он живет, дышит и даже оставляет следы. Если у кого-то и были сомнения на данный счет, то сегодня они должны были развеяться. Итак, я плавно подошел ко второму пункту: все указывает на то, что наш объект исследования не из робкого десятка и порой ведет себя агрессивно. Следовательно, мы должны быть более осмотрительными.
— И как же вы пришли к такому выводу? — перебил я его. Я хотел показать, что на этот счет у меня есть свое мнение. — Возможно, то, что мы видели до этого, можно трактовать и иначе.
— Мистер Эстбери, и записи Эмили Памбридж, и наши собственные находки, которые мы обнаружили на месте, однозначно указывают на то, что у мокеле-мбембе есть ярко выраженный ареал обитания, и он не позволит преступить его. При этом он двигается довольно ловко, тихо и не останавливается ни перед чем на своем пути. И если позволите, это получается у него достаточно эффективно. Мы имеем дело с противником, который, по меньшей мере, равен нам по силам. Думаю, что два разоренных лагеря и вчерашняя встреча являются убедительным доказательством.
Он так посмотрел на меня, словно хотел сказать взглядом, что тема для него закрыта.
— Итак, это подводит нас к третьему пункту. Думаю, ни для кого не секрет то, что я скажу: находясь здесь, мы оказываемся в огромной опасности. Все то, что мы пережили до сих пор, говорит о том, что мы непременно подвергнемся второму нападению. Вопрос только во времени. Судя по поведению «конгозавра», он сперва тщательно изучает свою жертву, и только потом нападает. Отступать в глубь леса не имеет смысла — это доказывает разгромленный лагерь солдат. А они отошли аж на три километра от озера. Мне кажется, у нас есть только один выход — быть быстрее, чем он. Мы должны поймать его прежде, чем он схватит нас. Есть только одно «но».