Рерик
Шрифт:
Доброгаст нахмурился и умолк, погрузившись в воспоминания. Но пауза была недолгой. Тряхнув головой, он мрачно улыбнулся и продолжил:
– А бек-то не соврал – похоже, гривна и впрямь заколдованная. Несколько раз я мог погибнуть в тяжелой сече, изнемогая от усталости, но стоило мне прикоснуться к ней, как откуда-то прибывали новые силы, и я продолжал сражаться. И все равно, со временем гривна начала меня тяготить. Видать, не приняла она нового владельца. Наверное, древнее колдовство, заключенное в ней, не может простить гибель ее первого хозяина – хазарского бека – от моей руки. Поэтому я и держу гривну в сундуке. Возьми ее, может, она будет к тебе более благосклонна. Пока еще ты совсем невинная душа, никаких грехов на тебе нет, тем более – пролитой крови хазар. Бери, бери, не смущайся! Ты достоин такой награды. Пусть и не от твоего оружия погиб волкодлак, но это случилось в твоем присутствии. Значит, тебе благоволит сам Велес. В народе уже говорят, что это он вступился за тебя, приняв облик Одинца.
Немного поколебавшись, Сокол взял гривну. И неожиданно ему показалось, что металл начал нагреваться! С испугу он едва не уронил ценную награду, но собрал всю свою волю в кулак и мужественно преодолел мимолетную слабость.
Внимательно наблюдавший за ним Доброгаст одобрительно кивнул; похоже, ему была известна эта странная особенность гривны – встречать очередного владельца возмущением. А серебро и впрямь уже не грело, а жгло ладонь, но Сокол стоически переносил боль.
– Пока носить гривну ты не должен, – сказал кнез. – Спрячь ее подальше. Наденешь, когда станешь воином. А если гривна и тебя не примет, продашь ее. Она стоит немало – целое состояние. Купишь себе самое наилучшее оружие и защитное снаряжение.
Доброгаст дал Соколу кусок холстины, в которую тот завернул гривну и покинул жилище кнеза. Он был неглупым мальчиком, да и старый Чтибор учил его, что доверять можно не всем, даже если человек с виду кажется простодушным добряком. Но Доброгаст был жестким вождем и уж никак не отличался большой щедростью, скорее, был прижимист. Поэтому Сокол шел домой и размышлял в тревоге: с чего это Доброгаст проявил такую расточительность?
То, что шейная гривна – да еще такая! – стоила баснословно дорого, Сокол не сомневался. Но ведь кнез мог ее просто продать! Ан нет, он отдал ее мальчишке, который всего лишь присутствовал при схватке Одинца и медведицы с волкодлаком.
Сокол честно поведал соплеменникам, как ему досталась шкура и голова оборотня, кнезу были известны все перипетии этого удивительного события, поэтому мальчик не считал себя великим героем. Ему просто сопутствовала удача. И милость богов. Что, в общем-то, немало. Но получить столь ценную награду за подвиг, который не совершал… это было очень странно.
Сокол так и заявил Чтибору, когда оказался в своем жилище.
– Покажь! – потребовал кобник, который был не в духе.
Он был недоволен тем, что волхвы не взяли его в свою компанию для свершения важного и почетного очистительного ритуала, который они свершали над головой и шкурой волкодлака, несмотря на то что именно его внук избавил жителей поселения от оборотня. Пусть и не собственными руками, но ведь Одинца-то воспитывали он и Сокол!
Мальчик развернул холстину, и великолепная шейная гривна засверкала, заискрилась под солнечными лучами, которые врывались в открытую дверь полуземлянки. Чтибор долго смотрел на нее, а затем сказал сурово:
– Мне однажды довелось видеть почти такую же… У конунга [26] варягов. Мне пришлось некоторое время находиться в плену у русов, а они тогда с варягами были дружны. Конунг сколотил крупную разбойничью шайку и обирал честных купцов севера, которые везли свои товары на продажу грекам. Нынче варягов ни на Днепре, ни в Сугдейском [27] море днем с огнем не встретишь. Русы отбили у них охоту разбойничать в наших землях.
26
Конунг – северогерманский термин для обозначения верховного правителя. В эпоху зрелого Средневековья этот термин соответствует понятию «король».
27
Сугдейское море – наименование Черного моря в древности, данное ему по названию одного из богатейших городов Причерноморья – Сугдее (Судаку), через который проходил известный Великий шелковый путь из Китая в страны Передней Азии и Европы.
– Возьми гривну в руки, дедко, – сказал Сокол. – Она нагревается!
– Нет! – резко ответил старик. – Вижу я, это очень сильный оберег, да не тебе он предназначен.
– Я и сам это понял. Но почему Доброгаст отдал гривну мне, а не продал ее?
– Обереги не продаются. Их передают из рук в руки. Своим родичам он не рискнул ее подарить, а тут ты подвернулся. Конечно, Доброгаст зла никому из членов рода не желает. Просто он уверовал, что тебе покровительствует Велес, а это значит, что злая сила чужеземного колдовства, заключенная в гривне, может быть побеждена с его помощью.
– И что мне теперь делать? – растерянно спросил Сокол.
– Носить гривну, – ответил Чтибор. – От доли не уйдешь. Значит, так решила Макошь, богиня судьбы. Только сделаешь, как советовал кнез, – наденешь гривну, когда станешь воином. Но прежде я попытаюсь обезопасить тебя от зла, которое заключено в ней. Я чую его, как добрый пес спрятавшуюся в траве дичь! Получится ли, не знаю, но я попытаюсь. Оставь гривну на печи, а сам иди, погуляй…
Бажен все-таки сманил Сокола порыбачить на линей. Он больше не рискнул отправиться в одиночестве к Черным скалам, лишь постоянно манил друга небывало богатым уловом.
К осени рыба нагуливала жирок, и запеченный на вертеле линь, чрево которого набивали разными пахучими травками, был чрезвычайно вкусной едой. В конце концов Сокол махнул рукой на всяческие предосторожности, благо стояла хорошая безветренная погода, а Днепр катил свои воды тихо и сонно, словно уже готовился к зимней спячке подо льдом, и поддался соблазну.
Челнок друзья, конечно же, умыкнули у старого рыбака Волоха, который по причине старческой немощи редко оставлял берег. Теперь он ловил в основном сомов, закидывая в омуты – любимое место обитания крупных рыбин – бечевы с большими крючьями. Однажды огромный сомище едва не утащил старика на дно, да его спас большой рыбацкий опыт, – проверяя удочки, он предусмотрительно обматывал бечеву вокруг талии и привязывался к дереву.
Волоху пришлось проторчать в распятом виде полдня, пока на него не наткнулась рыбацкая артель, тянувшая невод. Сом буквально растерзал старика, едва не переломив его в пояснице. Хорошо, он сообразил прислониться к дереву, которое помогло ему устоять в неравной схватке.
О том, чтобы обрезать бечеву и отпустить сома, Волох даже не мыслил. Еще чего! Он готов был умереть, но не отпускать знатную добычу. А сом и впрямь оказался настоящим страшилищем длиной больше десяти локтей. Его едва вытащили на берег объединенными усилиями всей артели.
У Черных скал бурлили водовороты. Конечно, они не были такими большими, как ранней весной и в начале лета, но от этого опасность оказаться на дне не уменьшалась. Бажен, ловко лавируя между воронками, добрался до прохода между скалами, и они наконец очутились в обширной тихой заводи, поросшей вдоль прибрежной кромки камышом и русалочьими цветками [28] .
Нужно сказать, что Сокол изрядно струхнул, пока Бажен преодолевал водную преграду в виде коварных омутов-водоворотов. Конечно, плавал он, как все дети полян, выросшие на Днепре, великолепно. Но из водоворотов выбираться могли очень немногие. Для этого требовались незаурядная храбрость, опыт и большая сила.
28
Русалочий цветок – кувшинка, водяная лилия.