Решающий шаг
Шрифт:
— Ну как, Артык, хороши поздние дыни?
— Меня теперь ничто не радует.
— Брось, Артык! Тоска старит человека.
— Дадут ли состариться?
Ашир не знал, что ему ответить.
— Ты подумай, — заговорил Артык, — когда мы сеяли, трудились, нас было двое...
— А когда приступили к дележу урожая, стало трое. «На севе нет его, на уборке нет, а на гумне ходжа тут как тут!» — слышал ведь ты такое?
— Этот «ходжа» Халназар высосал из меня все соки! А теперь покушается и на самую жизнь! — сказал Артык, сверкнув глазами.
Ашир знал, что притеснения и вымогательства Халназара приводили Артыка в бешенство. Он и сам терзался муками друга. Если б Артык сказал: «Бей!» — Ашир был бы готов убить. И все же он принялся его успокаивать.
— Артык, ты не поддавайся отчаянию. Мы этот жребий на его же голову и обрушим!
— Больше нет сил терпеть! Мы стали нищими, а он за наш счет богатеет. Теперь старается послать меня на тыловые работы вместо одного из своих сыновей.
Ашир сжал кулаки:
— Артык, мы еще повоюем с ним!
Но Артык словно переменился. Он в чем-то сомневался, чего-то боялся, стал нерешительным.
— И Айна от меня уходит, — глухо сказал он. Ашир тоже ни на минуту не забывал об этом. Он думал — что бы такое посоветовать Артыку? После некоторого раздумья он решительно предложил:
— Артык, если не хочешь, чтобы Айна погибла, беги с ней!
— Увезти?
— Чего ты боишься?
— Шекер...
— Шекер... мы заранее отправим к дяде.
Хотя этот совет и понравился Артыку. все же похищение Айны показалось ему трудновыполнимым.
— На словах это легко...
— Я же с тобой!
Артык невольно улыбнулся:
— А ты что — железная крепость? Устоим ли мы оба перед этими тиграми?
— Артык, я ведь не предлагаю тебе прятать Айну в моей кибитке!
— Куда же мы ее денем?
— Лучше всего временно увезти в Ахал.
— А как?
— Поездом. Не заезжая в Теджен, сядем в Такыре.
Артык задумался. Потом с сомнением покачал головой:
— Не так-то это просто. Раньше полуночи Айне не удастся выйти из кибитки, да и то, если посчастливится. А до рассвета разве мы сумеем добраться до Такыра?
— На Такыр сразу не пойдем. Достаточно, если дойдем до камышей. А там легко запутать следы. Они никогда не догадаются. Наоборот, будут думать, что ты ищешь защиты у кого-нибудь из почтенных людей.
— Ашир, а ведь ты порой дело говоришь!
— Гм... А ты Ашира и в грош не ставишь?
Артык был удивлен тем, как верно сегодня рассуждал Ашир, — заранее, что ли, все обдумал? Он хотел уже хлопнуть друга по плечу, но сомнения снова взяли верх:
— Трудное это дело. Арчин Бабахан говорит языком Халназара, волостной поддерживает его...
— Да ну тебя, Артык! — прервал его Ашир. — Ты, как упрямая лошадь... Брось яблоко в небеса, пока упадет — бог знает что может случиться!
— Как бы яблоко не поймали на лету!
— Тьфу, ей-богу! — рассердился Ашир. — А что, если небо упадет на землю?
— Ашир, недаром говорят: «Халат, который кроят, несколько раз примерив, короток не бывает!»
— Так-то оно так, но тут нужна смелость.
Артык ничего не ответил. Ашир принял это за согласие и продолжал:
— Халназар назначил свадьбу на двадцатый день месяца Мереда?
— Так.
— Тебе надо ночи превратить в дни, но собрать урожай и подготовить все остальное. Если нужна помощь — я готов!
— Пшеница почти вся обмолочена. Полдня достаточно, чтобы провеять и ссыпать зерно в чувалы.
Ашир бросил взгляд на угасавшее солнце. Сквозь облачную пелену оно просвечивало красным кругом, воздух казался насыщенным пылью. Ашир указал рукой на закат и сказал:
— Вот видишь, погода портится. Завтра обязательно будет ветер.
Артык взглянул на кунжут. Он пожелтел, казалось, раскрывшиеся стручки его улыбались.
— И кунжут пора убирать.
— Да ведь его не так уж много. Возьмемся вдвоем, уберем за один день...
Красный солнечный круг, опускаясь в серую мглу, коснулся края земли. Артык с мешком, наполненным дынями, вернулся к своему шалашу.
Нурджахан уже подмела у входа, разостлала кошму, заварила чай. Артык растянулся, подложив под локоть шерстяную подушку. Нурджахан отнесла корове дынную кожуру и, вернувшись, села возле Артыка. Видимо, ей хотелось поговорить с сыном, но она не знала, с чего начать. Шекер снимала с навеса подсохшую дыню.
— Устала, мама? — спросил Артык. Нурджахан вздохнула:
— Твоя мать, сынок, устает, когда нет работы.
— Но ты что-то невесела.
— Откуда же быть веселой, сынок? Твой труд за целый год пропал даром.
— Мама, ты ни о чем не беспокойся. Завтра буду молотить на своей земле — там останется, голодать не будем.
— Не об этом думаю, мой ягненок. Пора бы и невестку в дом привести.
— Год не такой, мама, чтобы думать о свадьбе.
Хотя Артык и возражал матери, но при слове «невестка» он подумал об Айне и невольно улыбнулся. Нурджахан продолжала:
— Ах, сынок, говорят: «Бессильный только смотрит».
— Мама, ты слышала? Бросают жребий, кому идти на тыловые работы.
Нурджахан насторожилась, но сделала вид, что ничего об этом не слышала.
— Значит, и тебе, сынок, придется тянуть жребий? Артык решил немного подготовить мать и ответил:
— Придется, мама. Говорят, от каждых пяти кибиток должен пойти один человек. На меня жребий, быть может, и не падет. Но если даже и придется уехать, я долю рабочего не считаю тяжелее дейханской.