Республика Святой Софии
Шрифт:
В исследуемый период обряд поставления приобрел особое значение для новгородского архиепископа, учитывая стремление новгородской церкви к независимости. Дело в том, что каждый новоизбранный епископ должен был перед своим рукоположением произнести торжественно в церкви некую присягу, в которой кроме собственно исповедания православной веры давал следующие обеты или принимал на себя следующие обязательства по отношению к митрополиту: а) «Еще же и церковный мир исповедаю соблюдати и ни единым же правом противная мудрствовати во всем животе своем, во всем последуя и повинуяся пресвященному господину моему, митрополиту Киевскому и всея Руси…»; б) «Исповедую, яже имать пошлины митрополичьский престол во всем пределе моем соблюдати непреложно…»; в) «Обещеваюся, внегда позвати мя тобе, господину моему… без слова всякаго ехати ми к тебе и, хотя мя князи держат, хотя мя бояре держат, не ослушати ми ся повеления твоего, господина моего…»; г) «Обещеваюся не хотети ми приимати иного митрополита, развее кого поставят из Цариграда, как то изначала есми приняли» [342] . Присяга давала некую гарантию лояльности новгородского владыки по отношению к митрополиту, поэтому в поставлении равно были заинтересованы и архиепископ и митрополит.
342
Макарий (Булгаков) митр. История Русской Церкви. М., 1994–1996. Т. V. Гл. 5. Церковное право.
Поставление, несомненно, повышало авторитет владыки, поскольку фактически являлось международной легитимизацией его власти. Отныне его признавали как архиепископа не только в Новгороде, но и по всей Руси и в других странах. Авторитет владыки после поставления поддерживался митрополитом всея Руси, а следовательно, всей православной церковью. В этой связи следует отметить, что в изучаемый период в Новгороде зафиксировано лишь одно насильственное смещение владыки с поста — в 1423 г. [343] — при этом изгнан был именно не поставленный архиепископ Феодосий. Обычно архиепископы сменялись в случае смерти предыдущего владыки или его добровольного ухода в монастырь. В последнем случае отошедший от дел владыка сохранял за собой титул архиепископа до самой смерти [344] .
343
НЧЛ. С. 431.
344
См. НПЛ. С. 333, 346.
Таким образом, можно сделать вывод, что к XIV в. в Новгороде сложилась стройная единая система церковного устройства, охватывающая и черное и белое духовенство. Во главе новгородской церкви стоял архиепископ. Деятельность владыки не ограничивалась только церковными делами, но включала в себя многие политические, экономические и социальные вопросы.
1.3. Место архиепископской кафедры во властных структурах Новгорода
Роль архиепископа в политической и общественной жизни Новгородской республики была велика, это признано всеми исследователями. Однако как далеко простирались его полномочия? Был ли он правителем теократического государства (по примеру папы римского в Ватикане) или президентом республики, по аналогии с современным государственным устройством России? Попробуем разобраться в этом сложном вопросе.
Резиденция архиепископа — владычный двор занимал северо-западную часть кремля и состоял из множества построек, соединенных друг с другом переходами. Владыка мог себе позволить жить со всеми удобствами. Помимо архиепископского дворца и нескольких церквей во дворе имелись жилые и хозяйственные постройки: поварни, квасные, рукодельни, сушила, бани, кузни, колодец, скотный и конюшенный дворы, склады и погреба с припасами. Для функционирования этого обширного хозяйства существовал немалый штат служащих, во главе которых стоял дворецкий — администратор, контролирующий всех служащих при дворе лиц. В новгородской Судной грамоте упоминаются так называемые «софияне» — судебные исполнители, действующие, видимо, в рамках полномочий церковного архиепископского суда. По аналогии с княжескими дворянами, это могли быть профессиональные воины, подчиняющиеся лично архиепископу. Кроме причта Софийского собора в штат служащих архиепископа входили владычные бояре, стольники, чашники, ключник, волостели, соборные протопопы и др. В распоряжении владыки была своя плотницкая бригада [345] . К началу XIV в. относятся первые документальные свидетельства о книгописной мастерской на Владычном дворе. Здесь писались книги для Софийского собора и других храмов [346] . Переписчики этих книг называли себя «владычными робятами» [347] . Новгородские владыки заказывали впрок богослужебные книги для передачи церквам и монастырям новгородской епархии и для книгообмена. На владычном дворе велось летописание, то есть архиепископ являлся еще и хранителем истории Новгорода. В XV в. создаются особого типа летописные сборники, в которые входят не только погодные изложения важнейших событий, но также генеалогические и персонально административные списки, копии юридических памятников, перечни русских городов и епископий. В таком виде летописный сборник, как верно заметил А. Г. Бобров, «приобретал новый смысл литературно-идеологического и политического предприятия, своего рода „конституции“ того или иного княжества или республики» [348] . Составление таких «конституций» в Новгороде находилось под контролем архиепископа.
345
НПЛ. С. 349; НЧЛ. С. 267.
346
Сквозь века и судьбы. Библиотеки Новгородского края XI–XX вв. Великий Новгород, 2002. С. 30.
347
Там же.
348
Бобров А. Г. Новгородские летописи XV века. С. 7.
Новоизбранного архиепископа неизменно сопровождала на поставление боярская свита, причем каждый раз бояре перечислялись поименно. Возможно, из этих боярских семей архиепископ набирал себе кадры на должности стольников, волостелей, наместников и т. п. На них в дальнейшем он мог опираться в политических делах, они же, вероятно, предоставляли владыке военные силы для охраны, ведь у каждого боярина в то время были в подчинении собственные воины. Следовательно, в распоряжении владыки имелась профессиональная гвардия из воинов боярских дружин и собственных «молодцев», о которых есть упоминания в летописях. Так, в 1435 г. «владычнь двор молотце» участвовали в военном походе Новгорода на Ржев [349] владычный полк входил в новгородское войско, выступившее против москвичей в 1471 г. В 1451 г. владыка Евфимий построил на своем дворе «чашницу камену и молодечкую», следовательно, владычные «молодцы» постоянно несли службу на владычном дворе.
349
НЧЛ. С. 453.
Таким образом, в свиту архиепископа входили как клирики, так и светские люди, а хорошо охраняемый владычный двор с надежными каменными постройками являлся административным центром Новгорода. В палатах владыки заседал совет республики, происходили совещания по судебным делам («А докладу быти во владычне комнате») [350] . Здесь же, согласно «Повести о белом клобуке», владыка устраивал пиры: «В доме святой Софии, премудрости божьей, в большой палате трапезу выставлял для князей и бояр, кормя и знатных людей православных великого града, но также и всех священников угощая славно многими брашнами». Поблизости, у Софии, порой собиралось городское вече. На владычном дворе держали в заключение высокопоставленных пленников: в 1313 г. «приеха Федор Ржевьскыи в Новъгород от князя Юрья с Москвы, и изъима наместникы Михайловы, и держаша их в владычни дворе» [351] .
350
Там же. С. 215.
351
НПЛ. С. 94.
Неизвестно, было ли присутствие владыки на вече обязательным. В 1425 г. архиепископ Симеон «бил челом» новгородцам на вече, заступаясь за арестованных немецких купцов [352] . Но это было чрезвычайная мера, вызванная реальной угрозой убийства ганзейцев.
Новгородская четвертая летопись под 1437 г. сообщает, что «владыка Еуфимеи на вече благослови крестом посадников, в ризах, и тысяцких и весь Великии Новгород, в недилю и поеха на Москву…» Здесь также имеет место неординарная ситуация — владыка явился на вече, чтобы благословить всех новгородцев перед своим длительным отсутствием в городе.
352
Клейненберг И. Э. Известия о новгородском вече первой четверти XV века в ганзейских источниках // История СССР. 1978. № 6. С. 174.
В легендарном «Сказании о помощи новгородцев Дмитрию Донскому» архиепископ приказал собрать вече, чтобы узнать мнение народа. А когда новгородцы собрались на зов вечевого колокола, архиепископ призвал их выступить на стороне московского великого князя против войск Мамая, который хочет «веру христову осквърнити и святыа церкви разорити и род христианьскый искоренити» [353] .
В данном отрывке владыка прямо назван организатором и руководителем вечевого собрания. Однако источник датируется XVI в., когда вечевые порядки ушли в прошлое, выборных архиепископов сменили ставленники из Москвы, и новгородцам осталось лишь вспоминать о прежних порядках. Впрочем, представляется вполне правдоподобным, что владыка имел право собрать вече, так же как в экстренных случаях собирали вече бояре или даже простые горожане.
353
Повести о Куликовской битве. М., 1959. С. 130.
Еще одно упоминание об участии владыки в вечевом собрании относится к 1467 г.: «Вышедши архиепископу владыке Ионе к народу в вече, и благослови народ» [354] . На вече в данном случае решался вопрос о строительстве церкви-однодневки ради прекращения мора. Но владыка не руководил вече, он лишь благословил народ на богоугодное дело.
Возможно, владыка выступал на вече при решении вопросов, связанных с церковью. Жалованная грамота Великого Новгорода Соловецкому монастырю 1468 г. перечисляет всех, кто присутствовал на Ярославовом дворище на вече: «Господину преосвященному архиепископу Великого Новагорода и Пьскова владыкы Ионы, господину посаднику Великого Новагорода степенному Ивану Лукиничю и старым посадникам, господину тысячкому Великого Новагорода степенному Труфану Юрьевичю и старым тысяцким, и боярам, и житьим людем, и купцем, и черным людем, и всему господину государю Великому Новугороду, всим пяти концем, на веце на Ярославле дворе». Далее в грамоте еще раз подтверждается полный список всех лиц, принявших решение пожаловать монастырь Соловецкими островами: «По благословению господина преосвященнаго архиепископа Великого Новгорода и Пьскова владыкы Ионы, господин посадник Великого Новагорода степенный Иван Лукинич и старый посадникы, и господин тысяцкеи Великого Новагорода степенный Труфан Юрьевич и старый тысяцкеи, и бояре, и житьии люди, и купце, и черный люди, и весь господин государь Великии Новгород, вся пять концев, на веце на Ярославле дворе…» [355]
354
Летопись Авраамки. Стб. 220.
355
ГВНиП. № 96. С. 152–153.
На основании этого документа можно сделать вывод, что возглавлял вече архиепископ Новгорода и Пскова Иона, с благословения которого и была дана жалованная грамота. Важно сопоставить грамоту с первоначальной редакцией жития Зосимы и Савватия начала XVI в.: «И архиепископ созва к себе боар, и въспомяну им о населницах, пакости деющих преподобному. И бояре все с мноземи обещанием помогати изволиша манастырю его. И даша ему написание на совладение острова Соловецкаго, и приложиша к нам и писанию восемь печатей оловя: первую владычну, 2-ю посадьничю; 3-ю тысяцкаго, и приложиша 5 печатей с пяти конец града того по печати, и тако запечатлев, и дасть ему архиепископ» [356] .
356
Минеева С. В. Рукописная традиция жития прп. Зосимы и Савватия Соловецких (XVI–VIII вв.). Т. 2. Тексты. М., 2001. С. 35.