Республика Святой Софии
Шрифт:
Исследователь С. В. Богданов утверждает, что «игумены Юрьева монастыря могли быть одновременно и новгородскими архимандритами (или называться так). В таком случае должности соединялись в одном лице и сливались с местом — с Юрьевым монастырем, что можно наблюдать на примере архимандрита Савватия» [313] .
Действительно, в уже анализируемом случае с завещанием Савватия на вече был утвержден именно игумен для Юрьева монастыря. Сам Савватий в летописи именуется «игумен святого Георгия, архимандрит новгородьскыи». Представляется, что если бы игумен Юрьева монастыря не обязательно являлся одновременно и архимандритом новгородским, то избрание Гречина просто игуменом, хотя бы и крупного монастыря, не было бы свершено столь торжественно, на вече всем Новгородом. Вспомним, что Савватий «съзва владыку Антония и посадника Иванка и все новгородцев, и запраша братье своей и всех новгородьц: „изберете собе игумена“». Посадник и новгородцы, присутствующие на вече, являются светскими людьми, и, разумеется, не нуждаются в игумене, ведь они не живут в Юрьеве монастыре. Следовательно, слова «изберите себе игумена» означают, что игумен Юрьева монастыря в Новгороде играл большую роль, чем просто начальник
313
Богданов С. В. К вопросу об истории появления синодального списка… С. 128.
Принято считать, что архимандрит в Новгороде был один. Однако, по свидетельству Новгородской летописи по списку Дубровского, в 1386 г. в состав новгородского посольства к великому князю входили два архимандрита: «Послаша к великому архимандрита два, и попов 7, и человек 5 житиих, с концев по человеку» [314] . Можно возразить, что данная летопись датируется XVI в., поэтому при переписывании в нее вкралась ошибка, и правильно следует читать: «Послаша к великому князю Дмитрию Ивановичю архимандрита Давыда и с ним 7 попов да 5 человек житиих, ис конца по человеку» [315] . Однако едва ли составители Новгородской летописи допустили бы столь вопиющую ошибку, если бы в Новгороде в тот момент не существовало двух архимандритов. Скорее всего, этот факт к моменту написания летописи уже был устоявшимся правилом.
314
Новгородская летопись по списку П. П. Дубровского. С. 144.
315
СПЛ. Стб.488.
Более ранняя Летопись Авраамки под 1461 г. сообщает: «Февраля 15, на Собор, постави архиепископ Иона к святому Спасу на Хутино и к преподобному Варламу архимандритом Германа, мужа честна и блага» [316] . Либо и здесь летописец ошибся, назвав игумена Варлаамовского Хутынского монастыря архимандритом, либо в Новгороде действительно было два архимандрита — Юрьева монастыря и Хутынского. Учитывая, что летопись Авраамки в своей заключительной части (от 1458 до 1469 г.) представляет собой официальное летописание владыки Ионы Отенского, можно предположить, что ошибки здесь нет, и с какого-то времени (возможно, с середины XV в.) во главе Хутынского монастыря действительно стоял архимандрит. Еще одно доказательство этой гипотезы содержится в Житии святого Варлаама Хутынского, написанном Пахомием Сербом. В одной из новелл жития повествуется о чудесном исцелении беснующегося человека. Приведенный в Хутынский монастырь, этот человек начал бесноваться так, что многие не могли к нему приблизиться. «Стоящу же ту архимандриту Мисаилу и тако того наказующю приити в чювьство, беснуяй же се, яко бесом научен, удари за ланиту архимандрита, и прочее, хотя того бити, аще не мнози людие ту случилися бышя» [317] . Чудо это относится к XV в.
316
Летопись Авраамки. Стб. 204.
317
Пахомий Серб. Житие святого Варлаама Хутынского // Сказания Новгорода Великого (XI–XIV вв). С. 412.
Вероятно, архимандрит Хутынского монастыря не входил в состав новгородских магистратов, поэтому, когда в летописях говорится об участии архимандрита в государственных делах, очень часто уточняется, что имеется в виду архимандрит именно Юрьева монастыря.
В Новгородской республике и белое, и черное духовенство всех рангов находилось под непосредственной властью новгородского владыки. Гипотеза В. Л. Янина о том, что в Новгороде существовала особая, независимая от архиепископа, организация черного духовенства, во главе которой стоял архимандрит, не представляется обоснованной [318] . Ученый предположил, что поскольку система новгородской архимандритии возглавлялась избираемым на вече архимандритом, то «уже в силу самой вечевой природы такого избрания находилась под контролем не архиепископа, а боярства. Активно развивающееся ктиторство позволяло боярам, жертвующим земли основанным ими монастырям, сохранять связь с такими обителями, как бы депонируя в них жертвуемые средства, в том числе и земельные пожалования. Архимандриту были подчинены пять кончанских игуменов, контролирующих деятельность черного духовенства в пределах своих концов, т. е. монахов в тех монастырях, ктиторами которых были бояре их концов. Напомним, что печати кончанских монастырей и их городских подворий в XV в. привешивались к актам в качестве кончанских» [319] . «Таким образом, новгородскую архимандритию следует представлять себе в виде особого государственного института, зависимого от архиепископа только в области церковно-канонического права, подчиняющегося боярскому вечу и формируемого на вече, опирающегося на кончанское представительство и экономически обеспеченного громадными монастырскими вотчинами» [320] .
318
См. Янин В. Л. Из истории высших государственных должностей в Новгороде. С. 118–127.
319
Янин В. Л. Новгородские посадники. С. 496.
320
Янин В. Л. Монастыри средневекового Новгорода в структуре государственных институтов // Янин В. Л. Средневековый Новгород. М., 2004. С. 242.
В. Л. Янин противопоставляет архимандритию владычной кафедре, на основании предположения, что архимандрит избирался на вече. Но ведь и архиепископ избирался на вече. Следовательно, по логике Янина, одни и те же бояре избирали и владыку, и противостоящего ему архимандрита.
Еще менее реально предположение А. С. Хорошева о том, что и белое духовенство было в известной степени независимо от архиепископа в силу своей выборности на уличанских собраниях [321] .
321
Хорошев А. С. Церковь в социально-политической системе Новгородской феодальной республики. С. 119.
Как резонно заметил В. Ф. Андреев: «если глава церкви остался без хозяйства, если и белое и черное духовенство ему „противостояли“, то совершенно непонятно, на чем основывалось его влияние… Интерес кончанских бояр состоял не в том, чтобы блокировать владыку, а в том, чтобы находить взаимопонимание и быть с ним в дружбе как с одним из виднейших представителей республики… Если бы антагонизм с кончанскими боярами, монастырями и церквами, т. е., по существу, со всем Новгородом, действительно имел место, он мог бы подтолкнуть владыку к союзу с князем. Но этого не было и не могло быть, потому что владыка избирался „всем Новгородом“, следовательно, контролировался боярскими кругами, успевшими подчинить себе сложный механизм республиканского управления» [322] .
322
Андреев В. Ф. Северный страж Руси. С. 105.
В переиздании своей книги «Новгородские посадники» В. Л. Янин частично согласился с этим мнением: «Не подлежит какому-либо сомнению экономическое и политическое родство владычного управления с органами боярской олигархии. Боярство и церковь, представляя крупнейшее землевладение Новгорода, занимали место на самом верху феодальной иерархической лестницы. Принципиальная схема размежевания сфер государственного управления между боярством и церковью сложилась уже к XIII в. Подбор кандидатов на новгородскую кафедру осуществлялся стоявшим у власти боярством. На протяжении всей истории независимого Новгорода ни разу не отмечены какие-либо расхождения между политикой архиепископа и стоящего у власти боярства» [323] . Однако В. Л. Янин не совсем прав в своем заявлении, ведь в XV в. имел место случай смещения боярством уже избранного, но ставшего неугодным владыки. Вмешательства светских властей в решение внутрицерковных вопросов в Новгороде случались, хотя не являлись нормой. Каждый раз такие вмешательства объяснялись какими-то исключительными обстоятельствами.
323
Янин В. Л. Новгородские посадники. С. 429.
В новгородских летописях приводятся эпизоды, иллюстрирующие отношения архиепископа и архимандрита. В 1418 г. во время смуты в Новгороде архиепископ «повеле предстоящим събрати сбор свои; а в то время прилоучися быти Варламоу архимандритоу святаго Георгиа неких ради вещии и свышати от него оучителнаа словеса, и глагола емоу святитель: „архимандрите, последуй ми“; он же речи: „с радостью, оучителю, идоу по тобе…“» [324]
В 1359 г. «приеха Моисей владыка из монастыря, и повеле Алексею и с архимандритом ити на вече и благословити народ, и Алексей, поимя с собою архимандрита и игумены и попы, и благослови народ…» [325] То есть отошедший в то время от дел архиепископ Моисей приказал новому владыке Алексею и архимандриту, а те выполнили его повеление. Вспомним, что владыка Иона «постави» архимандритом угодного ему человека.
324
НЧЛ. С. 423.
325
Летопись Авраамки. Стб. 87.
В Рукописании князя Всеволода названы три церковных иерарха Новгорода по старшинству: «А праздник рожество святого великого Ивана… петь в праздник обедняа владыце, а на завътрее архимандриту святого Георгия, а на 3 день игумену святей богородици из Онтонова манастыря» [326] .
Согласно Новгородской первой летописи, во всех особо торжественных случаях (освящение храма, крестный ход, молитва об избавлении от мора, прекращение гражданской смуты) архиепископа сопровождают «попы и игумены», то есть представители и белого и черного духовенства «заедин»: «И приехаша послове изо Пскова, биша челом владыце Василию, ркуче так: „богови тако изволшю, святой троице, детем твоим пьсковицем бог рекл жити дотоле, чтобы еси, господине, был у святой Троици и детии своих благословил псковиц“. И он не умедли поеха, поимя собою архимандрита Микифора, игумены, попове…» [327] Таким образом, источники свидетельствуют, что архимандрития входила в состав церковной организации Новгорода, а архимандрит Юрьева монастыря занимал второе по значимости место в иерархии, подчиняясь непосредственно архиепископу.
326
НПЛ. С. 507.
327
НПЛ. С. 100.
Власть архиепископа Новгорода над монастырями подтверждается многими письменными источниками. В грамоте конца XIV в. митрополита Киприана новгородскому архиепископу Иоанну подчеркивается, что все внутрицерковные дела подведомственны исключительно владыке: «…никто же не смеет ни един крестьянин, ни мал, ни велик, вступаться в тая дела. Аще ли который от тех игумен, или поп, или чернец имет отиматися мирскими властелины от святителя, такового божественные правила извергают и отлучают». При этом особо отмечалось, что «елико есть монастырев, и игумены да будут у него в покорении и в послушании, и весь чин иноческий».