Республика Святой Софии
Шрифт:
Герберштейн посетил и Новгород, отметив в своих записках, что присоединение к Москве не пошло новгородцам на пользу: «Народ там был очень обходительный и честный, но ныне является весьма испорченным; вне сомнения, это произошло от московской заразы, которую туда ввезли с собою заезжие московиты» [1176] .
Таким образом, «присоединение» Новгорода к Москве было не прогрессивным явлением в рамках объединения русских земель в одно государство, а действительно трагической гибелью самобытной республики.
1176
Там же. С. 105.
Падение республики Святой Софии произошло не вдруг, а было подготовлено многими социальными и политическими явлениями. Сами новгородцы явно предчувствовали неизбежность перемен и даже ждали их. Все необычные явления, происходившие в городе, в официальном летописании истолковывались как недобрые знамения. Так, накануне похода Ивана III в 1471 г. на Новгород у Хутынского Спаса «зазвонили» сами собой колокола, а буря «сломила» крест на Святой Софии. В «Летописце новгородском церквам божиим» под 1471 г. рассказано: «Перед взятием Великаго Новаграда от великаго князя Иоанна Васильевича, како хотя первое пленити, начата знамения быти в Великом Новеграде… И паки того же лета бысть в Великом Новеграде знамение сицево: на двух гробех кровь явися у архиепископов новгородских Симеона и Мартириа, у Софии, в Золотой Мартирьевской паперти» [1177] .
1177
Новгородская третья летопись. С. 305.
Со временем такие мелкие знамения превратились в многочисленные предания и легенды, связанные с концом новгородского вечевого уклада. В. О. Ключевский так характеризовал данный момент новгородской истории: «Когда разрушается сильный физический организм, его разрушение сказывается тяжкими вздохами и стонами; когда гибнет общественный союз, живший долгой и сильной жизнью, его гибель обыкновенно предваряется или сопровождается легендой…. В нашей истории немного эпох, которые были бы окружены таким роем поэтических сказаний, как падение новгородской вольности. Казалось, Господин Великий Новгород, чувствуя, что слабеет его жизненный пульс, перенес свои думы с Ярославова двора, где замолкал его голос, на святую Софию и другие местные святыни, вызывая из них предания старины» [1178] . В местных легендах ярко проявляется «идея святости новгородской старины, которая сама защищает себя от безумных дерзнутий москвичей» молитвами новгородских святых Варлаама Хутынского, архиепископов Иоанна и Моисея. После падения Новгородской боярской республики легенды продолжали жить в народе и складывались новые.
1178
Цит. по: Бегунов Ю. К. Из истории новгородских легенд XVII в.: «чудо» Димитрия Солунского в Новгороде в 1627 году // Русь и южные славяне. Сборник статей к 100-летию В. А. Мошина. СПб., 1998. С. 356.
Большинство легенд были созданы в церковной среде и, следовательно, показывают отношение новгородской церкви к падению республики Святой Софии. Легенды-предостережения несли двойную смысловую нагрузку. Некоторые из них, написанные «задним числом» (как пророчества Михаила Клопского), создавались по заказу Ивана III и должны были служить укоренению в среде новгородцев идеи божественной предопределенности произошедшего, примирить их с властью великого князя. Другие же предостережения, созданные до войны, по замыслу авторов, должны были предотвратить падение Новгорода путем воздействия на умы и души новгородцев.
Вторая группа легенд — пророческие видения — была направлена на восстановление пошатнувшегося престижа новгородской церкви и ее святых. Авторитет православной церкви в Новгороде в конце XV в. стремительно падал. Промосковская деятельность архиепископа Феофила, которую можно было рассматривать как предательство республике, привела к тому, что новгородцы перестали воспринимать церковь и ее главу как некую реальную силу, способную их защитить. Ересь жидовствующих, которой оказывал покровительство сам великий князь Иван Васильевич, в Новгороде дошла до откровенного глумления над православием. В 1488 г. архиепископ Геннадий писал суздальскому епископу Нифонту о еретических надруганиях: «Ино познают: еретикам ослаба пришла, уже ныне наругаютца христьянству — вяжут кресты на вороны и на вороны. Многие ведели: ворон деи летает, а крест на нем вязан деревян, а ворона деи летает, а на ней крест медян. Ино таково наругание: ворон и ворона садятца на стерве и на калу, а крестом по тому волочат! А зде се обретох икону у Спаса на Ильине улици — Преображение с деянием, ино в празницех Обрезание написано — стоит Василией Кесарийский, да у Спаса руку да ногу отрезал, а на подписи написано: Обрезание Господа нашего Иисуса Христа… привели ко мне попа, да диакона, а они крестьянину дали крест тельник: древо плакун, да на кресте вырезан ворон… а христианин, дей, с тех мест учал сохути, да не много болел, да умер. И ныне таково есть бесчинство чинитца над Церковъю Божиею и над кресты и над иконам и над христианьством» [1179] .
1179
Казакова Н. А., Лурье Я. С. Указ. соч. С. 312–313.
Вороны и вороны с крестами — это, скорее всего, пародия на монахов и монахинь с их черным облачением. В народном представлении вороны и вороны — птицы зловещие, предвестники всяческих бед. Такое глумление над чернецами явно свидетельствует об уменьшении роли монастырей и их обитателей в жизни Новгорода, о значительном падении авторитета монахов среди новгородцев.
К легендам-предостережениям относится в первую очередь повествование о фреске Христа Панкратора на куполе Святой Софии. В третьей Новгородской летописи приводится легенда, рассказывающая о чуде, произошедшем во время создания этой фрески. Художники пытались три раза изобразить руку Господа в жесте благословения, но каждый раз, когда возвращались к работе, рука чудесным образом оказывалась опять в сжатом состоянии. На четверное утро «глас бысть от образа Господня, иконным писцом глаголющ: „Писари, писари, о писари! Не пишите мя благословящею рукою, напишите мя сжатою рукою, аз бо в сей руце моей сей Великий Новегород держу. А когда сия рука моя распространится, тогда будет граду сему скончание“» [1180] .
1180
Сказание об оосновании каменного храма святой Софии и о Новгороде в Спасовой руке // Сказания Новгорода Великого. С. 164.
Новгородская Забелинская летопись середины XVII в. сохранила любопытный комментарий этой легенды: «И оттоле прияша обычай в Великом Новеграде воображати образ Господен во главах святых церквей, произволяющии же и на протчих святых иконах зжатою рукою. Зрите и слышите сия правовернии, какову благодать прият град сей от Спасителя нашего Спаса Христа, яко благоволи Бог образа своего честней десницы содержати его и окончание ему показа. Древле убо Костянтин град создав царь вручил Пресвятей Богородицы в соблюдении. Зде же много человеколюбец Бог содела, сам прият его во одержание свое. Воистинну двлеет сему по Давиду рещи: „Град царя великого, его же избра Господь и изволи его в жилище свое, и освяти селение свое вышния“» [1181] .
1181
Там же. С. 166.
Вера новгородцев в богоизбранность своей земли, таким образом, не была поколеблена даже завоеванием их Иваном III.
Еще одну легенду начала XVI в., связанную с иконой Спаса корсунского письма из Софийского собора, зафиксировала Новгородская вторая и третья летописи. Спас на этой иконе изображен с перстом, указующим вниз, в память наказания, которое он повелел наложить ангелам на византийского императора Мануила за «восхищение священнического суда» [1182] . В этой легенде современникам явно видна была параллель с действиями Ивана III, посягнувшего на священнический суд новгородского архиепископа.
1182
Там же. С. 168–171.
В легендах, созданных либо по заказу великого князя Московского, либо с целью угодить ему, был создан образ Ивана III, как человека, призванного сокрушить Новгород. Эта идея прямо выражена в истории пророчества юродивого Михаила Клопского. Согласно повествованию, архиепископ Евфимий II посетил Михаила в Клопском монастыре 22 января 1440 г. Как только Евфимий вошел в его келью, Михаил сказал ему, что «сегодня радость большая в Москве». Затем он объяснил, что как раз сейчас у великого князя Василия родился сын и был наречен Иваном. «Разрушит он обычаи Новгородской земли и принесет гибель нашему городу» [1183] .
1183
Летопись по Воскресенскому списку // ПСРЛ. Т. 8. С. 108.
Это событие было внесено позднее в «Степенную книгу» с таким прибавлением: «Инок свят от вельможеского рода, живый в монастыри Клопском, внезапу нача звонити в колокола и мнози снидошася; он же яко уродствуя бяше, и всем людям и самому архиепископу вопия и глаголяше… гордыню вашу упразднит (Иван III. — О.К.), и ваше самовластие разрушит, и самовластные ваши обычаи изменит, и за ваше непокорство многу беду и посечение и плен над вами сотворит, и богатство и села ваши восприимет» [1184] .
1184
Житие архиепископа Евфимия Новгородского чудотворца // Новгородские святые X–XV вв. С. 429.