Республиканские коммандо. Тройной ноль
Шрифт:
Табличка утверждала, что человека зовут Фарр Орджул, но никто этого всерьез не принимал. Ему было около тридцати: светлые волосы, острые черты лица, очень бледные синие глаза. Найкто вроде звали М'трули и Гиск; во всяком случае, так утверждали их документы, так как ни один из пленников ничего не сказал.
СОПы — стандартные оперативные процедуры — утверждали, что пленников надо изолировать друг от друга перед допросом. Но СОПы не учитывали мелкие детали, вроде исчезновения воздуха до того, как отыщется допросчик.
Найнер
— Можешь с нами поговорить. А можешь подождать, пока сержант Вэу усадит тебя с чашкой кафа и попросит рассказать о твоей жизни. Он хорошо умеет слушать. А ты будешь гореть желанием ему все рассказать.
Ответа не было. Помимо ругательств и стонов боли, раздавшихся, когда клоны ворвались в кокпит и всех успокоили (Фай обожал военные преуменьшения) никто из пленников не промолвил ни слова, даже не назвал имя, звание или личный номер. Конечно, те двое, которые были заморожены где-то в вакууме за бортом, тоже вряд ли бы оказались разговорчивы по своей воле.
— Слушай, мне попытаться из них чего-нибудь вытянуть, на случай, если такси подъедет после удушья? — поинтересовался Фай.
— Нас не обучали допрашивать пленников, — заметил Найнер.
Фай пристроился над человеком. Он не знал, как себя чувствуют найкто и чего боятся (подозревал, что таких вещей немного), но достаточно знал об уязвимости его собственной расы.
— Могу импровизировать.
— Нет. Будешь отлетать от переборок, потратишь слишком много кислорода, и нам придется их прикончить, чтобы сохранить для нас воздух. Подождет. Вэу никуда не спешит, и они — тоже.
Найнер развалился в кресле пилота, застегнув ремень безопасности и глядя прямо перед собой. Синеватое свечение визора отражалось в транспаристиловом экране, и придавало ему немалое сходство с дроидом. Фай не был уверен — говорит ли Найнер так холодно и жестко, чтобы запугать пленников, или же просто так. Иногда Фай не особенно понимал, когда Найнер действительно шутит.
В войне нет ничего личного. Но почему-то Фай по-другому смотрел на людей, которые не таскают винтовку и стреляют в честном бою. Такие были невидимым врагом. Файрфек, даже дроиды стоят в открытую.
Он с усилием отбросил эти мысли; не только потому, что Ордо требовал невредимых пленников. Клон умел убивать и сопротивляться боли, но не знал как причинять ее намеренно.
Но Фай был совершенно уверен, что Вэу умеет. Так что лучше оставить работу ему.
Дарман прислонился к переборке, вытянув ноги. Походе, он заснул. Руки сложены, голова опущена, его иконка вида из глаз на ВИДе Фая показывала лишь его пояс и колени. Дар мог спать где угодно и когда угодно. Один раз он вздрогнул, будто ему что-то сказали, но в комлинке ничего не было слышно.
Атин, пристегнутый к креслу второго пилота, разбирался с обилием дек, инфостержней и кусочков бумаги, которые он забрал у пленников (и живых, и мертвых), и
Легко оттолкнувшись от переборки, Фай пролетел вперед и предложил свой рулон ленты. Атин ответил улыбкой и закрепил капризные предметы на клейкой стороне, приложив другой конец к левому предплечью Найнера.
— Фай, ты понимаешь, что я этого не имел в виду? — неожиданно сказал Найнер. — Когда я на тебя наехал по поводу барахла. Просто выпускал пар.
Это застало Фая врасплох.
— Серж, я думал, что первое, что ты вообще мне сделал — это наорал. И мы все же братья, не так ли? Ты на сержанта Кэла похож. Он тоже ничего такого в виду не имел.
— Видел как он выглядел по голосвязи?
— Изможденным.
— Бедный Буир. Всегда волнуется.
Фай промолчал. Первый раз он слышал, как Найнер открыто сказал «буир» — отец. Сам Фай предпочел бы видеть как все прячут свои страхи за остротами. А это было чересчур серьезно…
"Мы можем погибнуть через два часа. Ну, у нас уже такое бывало…"
Он пожал плечами, пытаясь откопать ту часть своей личности, что всегда за словом в карман не лезла.
— Не знаю как вы, водэ, но я намерен вернуться на базу — Обрим мне все еще должен выпивку.
— И бесплатные орехи варра, — так Дарман все-таки не спал — Файрфек, у меня по-прежнему чувство, что тут кто-то рядом есть.
— Это я, Дар. Но не проси подержать тебя за руку.
— Ди'кут, — он медленно расправил руки и повернулся к Атину. — Ат'ика, если ты не можешь это расшифровать, почему бы не постараться отправить все данные по гололинку? Как есть?
— Вот этим я и занят, — ответил Атин, не оглядываясь. Теперь единственный свет в помещении исходил от их шлемов. Фай заметил, что Атин переключился на фильтр ночного видения, чтобы разглядеть маленькие порты на деках. — Ты прав, я не могу тут сломать шифр, но могу переправить его по связи и дать Ордо поиграть с ним… мог бы, если б мог пройти сквозь защиту от копирования. Иначе она просто тут все сотрет. Может, еще десять минут? Я этой штуке сдаваться не собираюсь.
Найнер выплыл из кресла и хлопнул Атина по плечу, когда оказался рядом.
— Я буду держать связь открытой. Все равно надо известить флот о том, что у нас и о том, насколько нас снесло.
Теперь больше нечего было сказать. И связь потребляла энергию, так что позже они, вероятно, пожалеют, что все пошло не так, как они надеялись.
Но Фай понимал. Кэл Скирата свихнется от невозможности присмотреть за ними в такое время. Всегда, да, всегда, когда дела шли туго, он говорил "Я здесь, сынок". Он считал, что должен быть всегда с ними. И всегда — был.
"Буир" — самое верное слово. Фай не знал, как Скирата сумел вселить эту веру в более чем сотню коммандос.