Республиканские коммандо. Тройной ноль
Шрифт:
— Нет, Сев, — сказал Скирата. — Найнер мне ничего не сказал, но у меня есть глаза на заднице и отличная память. Ты не злишься на Атина, понял? Хочешь поспорить по поводу моих перебранок с Вэу — будешь разбираться со мной.
— Понял, сержант.
— Хорошо. Докажи.
— Что?
— Вы двое, — Скирата показал на Атина и Сева кончиком лезвия. — Встаньте и пожмите друг другу руки.
Никто из них даже не двинулся.
— Я сказал — встаньте и пожмите руки. Сейчас.
Скирата подумал — а не потерял ли их? Но Атин поднялся лишь на мгновение до Сева. Они наклонились через стол и пожали друг другу руки, как и было приказано.
— Повторите, но по-настоящему, — терпеливо сказал Скирата. — Вам теперь придется работать вместе, в одной большой команде, и когда я вам все объясню, вы поймете. Босс, я жду, что ты будешь присматривать за своими парнями.
Тот наклонился вперед и пихнул Сева в спину.
— Ты слышал сержанта.
Атин снова протянул руку. Сев взял ее и пожал плечами.
— Отлично, — сказал Скирата. — Теперь мы вне планов. Наше дело не требует официального разрешения Сената и генералов, так что если мы вляпаемся, то будем сами по себе.
— А, — сказал Скорч. — Так Джусик и Тер-Мукан не знают.
— Знают.
— Тогда, кто "мы"?
— Вы, наши юные генералы, Ордо, Вэу, и я.
Скорч поднял брови.
— Ты снова в поле?
Пора немного поактерствовать.
— Да, — Скирата метнул нож тем изысканным движением, которое отрабатывалось десятилетиями. Клинок вонзился в деревянную панель позади Сева, примерно в полуметре справа. — Держу пари, ты этого виброклинком не сделаешь, сынок.
— Сможет, если я его подниму и кину, — заметил Фай.
Все расхохотались. Скирата подумал — а будут ли они смеяться через несколько минут? Ордо скоро возвращался. Если повезет, они с Вэу выбьют сведения из Орджула; найкто, наверное, слишком крепкий орешек даже для Вэу. Сейчас.
В конце концов, особого значения не имеет. У него есть команда на Корусканте — его собственная команда, а не республиканская. И они могли делать то, что КСБ не будет делать или не сможет. Руки у Обрима связаны законами и запретами, и среди его людей, возможно, есть "крот".
Но у ударной команды нет законов: ее вообще не существует. На Тройном Ноле она была… нолем.
Скирата не спросил Зея, что будет, если дела пойдут плохо. Они могут все погибнуть. Это была чисто теоретическая деталь.
Скорч встал, выдернул нож из стены и с ухмылкой вернул его Скирате. Фиксер поаплодировал.
— Помните все о нелегальных операциях, чему мы с Вэу вас учили? — Скирата вновь сунул нож в рукав.
"Нож моего отца. Все, что от него осталось. Я забрал его с тела".
— Или вы приучились к скуке случайных приказов и аварийных процедур?
— Думаю, вспомним, серж.
Скирата помнил все, и не был рад этому. Он учил их тому, что требовалось. Это разрывало ему сердце, но такая наука рано или поздно встала бы между этими мальчиками и смертью. Им придется встретиться с тем, что они и не представляли… да, есть куда худшие вещи, чем кидаться на линию дроидов с товарищами.
Кое с чем приходится сталкиваться в одиночку, в запертой комнате и без надежды на помощь.
Может, Вэу и был прав. Может, тренировать надо было жестоко, за пределами простой храбрости, ставя в положение зверей, нацеленных лишь на выживание. Вот так Вэу почти убил Атина. И вот почему Скирата тогда набросился на Вэу — и почти убил его.
— Я не горжусь тем, что с вами сделал, — сказал Скирата.
— Ты первым сквозь нерфовы кишки продрался, серж. За тобой было очень весело следовать, — Фай расхохотался и откинулся назад в кресле. — А затем тебя вырвало.
"Тошниловка", как они это называли. Еще один тест на выносливость, проверяющий, смогут ли они справиться в условиях, где сломаются и погибнут более слабые; смогут ли они проползти сквозь ров с гниющими кишками нерфа.
Но там были еще и другие испытания. Ночь вне крыши с температурой Феста; отсутствие сна в течение трех дней (а может, и больше); недостаток воды, шестидесятикилограммовый ранец и страшная жара; и много боли. Боль, постоянные оскорбления и унижения. Пленненный коммандо должен ожидать жесткого допроса. Им надо было справиться и не сломаться, и требовалось некоторое воображение, чтобы испытать их на пределе возможностей.
"Что значит "слишком далеко", Кэл?"
Вэу уделял куда больше внимания наказаниям, чем Скирата когда-либо пытался. Было очень тяжело бить сыновей, даже если это помогало им выжить там, где иные не выживали.
— Ну, — сказал Скирата, подивившись тому, что Фай принял все так жизнерадостно, — кишки нерфа были развлечением. С тех пор все ухудшилось.
Сев явно оживился.
— Будут убийства?
— Если и будут, то их не случалось. Вам приснилось.
— О-о… палец на спуске случайно дернулся, серж. Честно.
— Парень, ты быстро освоишься в том чудесном мире политики, в котором мы находимся.
— А нормально, если я скажу, что политики — трусливые чакааре? — уточнил Скорч.
— Называй их как хочешь, сынок. Все равно голосовать еще не можешь, — Скирата почувствовал, как по коридору снаружи приближаются шаги. Вибрация чувствовалась, но голоса не были слышны. — Война — узаконенное насилие. Все другое — преступление. К счастью, мы мандалориане, так что к этой тонкой разнице относимся куда менее ханжески.