Республиканские коммандо. Тройной ноль
Шрифт:
Это было почти что блаженством. Она еще несколько минут наслаждалась, закрыв глаза, солнечным теплом на ее лице, а потом вернулась в холл. Он выглядел странно пустым: «Дельта» и «Омега» отсыпались, закрыв двери комнат. Ордо с Мереелом исчезли, а Корр отлучился поесть, оставив работающую деку записывать движение поднадзорных на голокарте.
Вэу вытянулся в одном из кресел, со стриллом на коленях, а Скирата сидел напротив него, закинув ноги на низкий столик, закрыв глаза и сложив руки на груди. Этейн смотрела на него, зная что ей придется рассказать ему все даже раньше, чем она расскажет Дарману: ей понадобится помощь Скираты, его список контактов и мест, где можно скрыться.
Дармана все это может выбить из равновесия, в то время когда ему нужен холодный рассудок в бою. Но Скирата был человеком тертым, которого никогда и ничем не пронять; он должен понять, что она дает Дарману и захотеть помочь.
Хотя время еще не пришло.
Пока она смотрела на Скирату, из своей комнаты вышел Найнер в красной повседневке, обеими руками почесывающий голову. Он налил стакан воды, бесшумно и осторожно пересек комнату и остановился, чуть-чуть нахмурившись и глядя на спящего Скирату. Потом он вернулся в свою комнату. Несколькими секундами позже, он вышел с одеялом и накинул его на сержанта, осторожно подоткнув края. Тот не пошевелился.
Найнер немного постоял возле него, просто глядя на его лицо и уйдя в свои мысли.
— Он в порядке. — прошептала Этейн
— Просто смотрю. — тихо ответил Найнер и вернулся в свою комнату.
Этейн на несколько секунд отвлеклась, и нашла в Силе Дармана: как всегда, он был полон спокойствия и уверенности — даже во сне. Когда она опять переключилась на комнату, она заметила, что Скирата открыл глаза.
— Ты в порядке, ад'ика? — спросил он. — Это Найнер сейчас приходил?
— Нормально. — Сейчас он был в лучшем настроении. Наверное, он посчитал инцидент между ней и Ордо исчерпанным. — Да. Он за тобой присматривает.
— Он хороший парень. Но он должен выспаться. — Он провел пятерней по волосам и зевнул. — Усталость влияет на твою соображалку.
— Но не на твою. — тихо заметил Вэу.
Скирата в мгновение ока оказался наготове и скинул ноги со стола на пол. Вэу мог завести его, в точности так же, как механическую игрушку.
— Если я не буду двигаться достаточно быстро, когда начинается стрельба — то это моя проблема. Я к этому привык.
— Да, мы все знаем. — Вэу обернулся к Этейн. — На этом он обычно начинает читать мне лекцию про его тяжелое детство голодного сироты военного времени, жизнь дикаря в каких-то развалинах, и о том что я сбежал, чтобы стать наемником просто потому, что мне надоела моя богатая, праздная семья.
— Ну, мне это сэкономило немного времени. — с оттенком раздражения заметил Скирата. — То, что он сейчас сказал.
— У вас есть семья, Вэу? — Этейн внезапно была зачарована людьми, у которых были родители и родня. — Вы поддерживаете с ними отношения?
— Нет. Они отвергли меня, когда я отказался выбрать ту карьеру, которой они для меня хотели.
— А жена? Дети?
— Милая девочка, мы Куэ'валь Дар. Люди, которые должны исчезнуть на восемь лет или больше — не того рода, у которого бывают семьи. За исключением Кэла, конечно. Но твоя семья тебя не ждет, не так ли? Впрочем, все в порядке. Теперь у нас куда больше сыновей.
Даже если бы Этейн ничего не знала о Скирате или Вэу — это была насмешка того рода, которая гарантирует начало драки. Скирата внезапно стал совершенно белым от гнева. Одной из вещей, которые она знала про мандалориан, было то, что клан являлся вопросом чести. Скирата очень медленно пошел на Вэу, и стрилл с поскуливанием проснулся.
Этейн посмотрела, чтобы убедиться, что жилет Скираты со смертоносным набором клинков все еще переброшен через спинку его кресла.
Скирата покачал головой, медленно и веско. Вэу был куда выше и на несколько килограммов тяжелее, но Скирату такого рода подробности, похоже, никогда не волновали.
— Но в бытии Мэндо есть хорошие стороны. Если у тебя нет семьи, которой ты хочешь — ты можешь пойти и найти ее сам. — Внезапно он показался куда старше и ниже ростом, печальным и сломленным временем. — Ты собирался ей рассказать? Хорошо, Этейн, мои сыновья отреклись от меня. По мандалорианским обычаям, дети могут законным образом отказаться от родителя, который опозорил их, но это редкость. Мои сыновья ушли с их матерью, когда мы расстались; и когда я исчез на Камино, а они не могли меня найти — они обьявили меня дар'буир. Больше не отец.
— Ох… О, простите меня. — Этейн понимала, насколько серьезно это должно было быть для Мэндо'ад. — Вы обнаружили это, когда покинули Камино?
— Нет. Джанго привез новости о том, что они меня искали.
"…да, четыре года? Может быть три? Забыл. Два сына и дочь. Тор, Иджаат и Руусаан."
— Почему они искали вас?
— Моя бывшая жена умерла. Они хотели, чтобы я знал.
— Ох…
— Да.
— Но вы могли бы сказать им, где вы были в то время. Джанго мог бы поговорить с ними.
— И?
— Вы могли бы помириться с ними.
— И?
— Кэл, ты мог бы как-то объяснить им, и не допустить этого…
— И раскрыть, что мы готовим армию? И поставить под удар безопасность моих парней? Никогда. И ни слова никому из моих мальчиков, слышишь? Это единственная вещь, которую я когда-либо скрывал от них.
Он пожертвовал своим добрым именем и последней возможностью на прощение и любовь семьи — ради людей, которых он обучал. Это потрясло Этейн словно удар в грудь.