Республиканские коммандо. Тройной ноль
Шрифт:
Потом парень поднял обе руки к плечам и ухмыльнулся.
— Файрфек. — выдохнул Скирата. — Удейзии, парни. Все в порядке.
Блондин — одного роста с Фаем, атлетически сложенный, подошел прямо к Скирате и сжал его в восторженных обьятиях.
— Су'куэ, Буир!
"Отец." Фай узнал голос.
— Су'куэ, ад'ика. Тион ваии гар ру'куэ?
— Н'ойа'кари джихаал, Буир. — Парень выглядел готовым расплакаться: его бледно-голубые глаза были полны слез. Он вытер их тыльной стороной ладони.
— Если предосторожности не нужны — смою эту краску на радужке.
— Такие волосы тебе тоже не идут.
— Это тоже можно изменить. Я много цветов поменял. Вам понравилось то, что я добавил к термалке-"пятисотке"?
— О. Я восхищен.
— Я все еще лучший химик, чем Орд'ика, Кэл'буир.
Фай, наконец, посмотрел на лицо перед ним, словно на негатив, немедленно представил темные глаза и волосы, и понял — почему человек выглядел таким знакомым. Он не был одним из собственных сыновей Скираты. Он был клоном, точно таким же, как Фай; или, вернее, точно таким же, как Ордо. Изумительно, как много изменений производит в чьем-то облике одна лишь пигментация; простая, но эффективная маскировка, по крайней мере — для временного использования.
Скирата указал на него, с заметной гордостью.
— Парни, это ЭРК-пехотинец, лейтенант Н-7. — обьявил он. — Мой мальчик Мереель.
Так, это был Мереель. И, хотя с пониманием Мэндо'а у Фая было не очень — он уловил, что Скирата спрашивал его, где тот был, и что ЭРК-пехотинец ответил, что он был на рыбалке.
Фай заинтригован. Но он придержал любопытство при себе.
Глава 19
У меня не было ни матери, ни отца. Мне было четыре года, когда в мои руки впервые вложили оружие. Я научилась подавлять мои чувства, почитать и подчиняться моим учителям. Меня поощряли изо всех сил стремиться к совершенству. Это не была та жизнь, которую выбрала бы я — но та, которая была предопределена моими генами — точно также, как и у тех людей, которыми мне полагалось командовать. Но теперь у меня есть что-то удивительное, что-то, что выбрала я. И я никому не позволю забрать ребенка, которого я ношу.
Генерал Этейн Тер-Мукан, личный дневник.
Центр снабжения ВРА, время 12.30, 385 дней после Геонозиса.
Было время обеда.
Самым трудным выбором, который большинство людей из центра снабжения делало в это время дня, было: обедать в столовой, или же найти местечко неподалеку, во внутреннем дворе, чтобы насладиться перекусом на свежем воздухе.
Ордо же выбирал: использовать ли ему верп, или же подойти к предательнице Хеле Мадири, увлечь ее в темный уголок и там придушить ее гарротой, или перерезать ей глотку.
Верп. Лучший выбор. Скорострельный и тихий, если только пуля не прошьет ее навылет, и не ударится во что-то, что может загреметь.
Мадири сидела в тени от кадки с ярко-желтым кустом, ела хлебные палочки из грубой муки и читала голожурнал, не задумываясь о сроке своей жизни. Ордо сидел под сенью остриженного дерева, с декой на коленях, отсчитывая оставшуюся ей жизнь по минутам.
В радиусе десяти метров от нее никого не было, зато здесь висела голокамера наблюдения.
Рядом с ним на скамью уселся человек.
— Итак, с нашим юным другом в Транспортной Службе только что произошел прискорбный несчастный случай. Репульсорная платформа. Спасибо за использование твоих секретных кодов.
— И он, надеюсь, не превратился в гурланина.
Мереель, со светлыми волосами и глазами, выглядел совершенно иначе. Даже его кожа была выкрашена на пару оттенков светлее. Ему это не шло.
— Нет, вод'ика, он превратился в мертвого человека. Черепа и репульсоры плохо сочетаются. Поверь уж мне.
— Просто проверяю.
— Ты еще не сказал Кэл'буиру насчет Ко Сай, верно? — поинтересовался Мереель.
— Думаю, что он будет меньше отвлекаться, если мы подождем до окончания этой миссии.
— Он настоящий верд, воин. Он не теряется, когда начинается стрельба.
— Тут не маленькие ставки. — заметил Ордо.
Мереель пожал плечами. Без брони и камы он сутулился в убедительно гражданской манере.
— Так, я могу идти?
Ордо приглядывался к охранной голокамере, наблюдавшей за участком между женщиной и общественными уборными, метрах в двадцати за ней.
— Можешь, в виде благодарности, по моему сигналу отрубить схемы голокамеры?
Мереель пошарился в куртке и выудил остроконечный стержень. Это был ЭМП-шокер.
— Я это могу сделать, не вставая с места, нер вод.
— Хорошо. Я дам тебе команду отрубать камеру, когда буду в пяти метрах от нее.
Мереель стукнул пальцем по уху.
— Комлинк включен.
Ордо сделал несколько медленных вдохов. Он снял с верпа ложу; теперь он стал достаточно коротким, чтобы спрятаться под папкой для документов. В стандартном шлеме он выглядел как любой другой безликий клон, находящийся на излечении, играющий в конторского курьера и таскающий туда-сюда подшивки флимси.
— Пошел. — сказал Ордо, поднимаясь.
Он направлялся к уборным, и этот путь проводил его мимо Мадири.
— Мереель, руби камеру.
Теперь у него было несколько минут, прежде чем на пульте охраны заметят неполадку и попытаются ее исправить. Он сделал несколько быстрых шагов и наклонился над Мадири, словно собираясь задать ей вопрос.
Она вскинула взгляд так, словно ее вдруг напугал старый приятель.
— Привет, солдат.
— Привет, аруэтии. — ответил Ордо. Он выдернул верп и всадил два заряда ей прямо в лоб, а третий — под углом в верхнюю часть грудной клетки. Одна пуля глухо ударила в кадку с землей, позади нее. Куда ушли две других — Ордо не заметил. Информатор уже была мертва и она просто осела, уронив голову так, будто она все еще читала, и залив лужицей крови экран голожурнала
Ордо сунул верп назад, под папку с документами, и ушел. Все это — от сигнала Мереелу и до ухода — заняло не больше десяти секунд.
Никто даже не взглянул на него, когда он спокойно прошел к комплексу ВРА, миновал его и встретил Мереела с другой стороны, у парковочных спидерных ангаров. Они исчезли в море машин и подобрали для возвращения на базу спидерцикл "Аратех".
Кэл'буир всегда говорил, что Нулевые были мгновенной смертью на двух ногах. Ордо нравилось подтверждать эту оценку. Когда он ехал — его мысли были заняты Бесани Веннен, и тем как здорово, что ему не пришлось убивать и ее тоже.