Ресурс Антихриста
Шрифт:
И стряслось!.. Все произошло гораздо раньше, чем можно было предполагать: нынешним утром ни свет ни заря старушка позвонила сестре и взволнованно сообщила, что в доме «чепэ» — в квартире у Юрия Юрьевича случилась, видимо, авария; жильцов, живущих под ним, заливает водой, и они в панике подняли на ноги весь дом. Через сестру Гриф поинтересовался, не спрашивал ли его кто-нибудь по другим поводам, не разыскивали ли его посторонние лица, на что та ответила отрицательно, но добавила, что сегодня в его квартиру стучались и дворник и другие жильцы.
— Что
И Гриф в надежде, что вся загвоздка и впрямь лишь в какой-то лопнувшей трубе, мысленно перекрестясь, отправился к месту своей прописки.
Истинное положение вещей открылось для него сразу за дверями своего жилища — неожиданный удар в затылок оказался настолько сильным, что у Грифа померкло в глазах, и он, потеряв устойчивость, рухнул на колени. От следующего удара ногой под дых он распластался на полу, как отбивная на сковородке. Его тут же подхватили за руки и затащили в комнату.
Очухавшись уже на стуле, он обнаружил себя в компании трех дюжих молодцов. Двое, коротко стриженных «под ежик», крутились возле него, третий, постарше, лысый толстяк с крупной головой и пухлыми мясистыми губами, этакий боров, сидел напротив на диване, неторопливо, словно монах, перебирая янтарные четки.
— Приятно, очень приятно, что вы изволили нас навестить, — с издевкой заговорил толстяк, видя, что Гриф окончательно оклемался и в состоянии давать эксклюзивное интервью. — Заждались мы вас, что и говорить. Вы — Юрий Юрьевич Гиацинтов, не так ли?
— Все так, — обреченно буркнул Гриф, чувствуя, что отпираться не имеет никакого смысла.
— Юрий Юрьевич, не могу взять в толк, как это получается, — толстяк изобразил на заплывшем лице любезнейшую улыбку, — у вас такая звучная благородная фамилия, а вы такое дерьмо?
Теряясь в поисках ответа на столь оригинальный вопрос, Гриф так и не рискнул открыть рта, молча проглотив комплимент в свой адрес.
— Ну ладно, будем считать, что преамбула знакомства у нас состоялась, — продолжал толстяк, который, судя по всему, был здесь за главного. — Перейдем к основному вопросу: итак, господин Гиацинтов, во сколько вы оцениваете свою жизнь?
Гриф был абсолютно не готов к обсуждению подобной темы. Из боязни неудачным ответом усугубить и без того плачевное свое положение, он счел благоразумным отмолчаться и на этот раз.
— Ну, не стесняйтесь, говорите, — подбадривал его толстяк с усмешкой, от которой у Грифа леденела душа. — Я вижу по вашим глазам — мы вполне можем найти общий язык и договориться…
— О чем? — наконец выдавил Гриф.
— Для начала я предлагаю самый простой вариант, — не переставая перебирать четки, сказал толстяк. — Вы возвращаете все деньги, получаете смачный пинок под зад и мы в полном расчете. Обойдемся даже без процентов за кредит…
— И даже без обрезания ушей, — добавил громила, стоявший у стула, где находился Юрий Юрьевич, и противно загоготал.
— И даже без обрезания ушей, — повторил толстяк. — Это я вам гарантирую.
— У меня нет денег, — тоскливо объявил Гриф.
— В самом деле? — с притворным сочувствием посмотрел на него толстяк. — А где же они? Успели перекочевать в швейцарские банки?
— Неужели, вы думаете, что я с такой суммой до сих пор бы торчал в Риге? — разродился пространной фразой Юрий Юрьевич.
— Да нет, не думаю, — лицо толстяка сделалось серьезным, — впечатление идиота вы не производите. И все же, дорогой, где деньги?
— Я действительно не знаю, пове…
Гриф не успел даже договорить — страшный удар по ребрам сбросил его со стула на пол. Он попытался подняться, но аналогичный удар с другой стороны вновь помог принять ему горизонтальное положение.
— У моих мальчиков туговато с юмором, — предупредил толстяк, — а что касается терпения, то с этим еще хуже, поэтому, Юрий Юрьевич, взвешивайте ваши ответы, они должны быть простыми и понятными.
Гриф судорожно корчился в муках, словно рыба на льду, хватал ртом воздух. Но полежать на родном полу ему не дали и тут же снова усадили на стул.
— А может быть, мы вас зря обижаем, и вы тут не причем? — участливо поинтересовался толстяк. — Паспорт у вас украли, и какой-то злодей получил по нему деньги. Чужие деньги, а?
— Я скажу… я скажу правду… все скажу… — скороговоркой затараторил Гриф, видя, что здесь с выпиской пилюль дело поставлено на поток, и простоев не предвидится. — Я был в банке… был, не отрицаю… но только на подхвате, клянусь мамой! Подписался под один процент, подставился, можно сказать… А всю операцию проворачивал другой человек! Он и документы оформлял, он и два миллиона упер в своем бауле.
— Что за человек: имя, фамилия, где живет? — так же скороговоркой выпалил толстяк.
— Не знаю. Я ничего о нем не знаю.
Теперь сокрушительный удар по физиономии опрокинул Грифа на пол уже вместе со стулом. Когда он пришел в себя, первое, что он ощутил, был тепло-солоноватый привкус на губах. Нос его кровоточил, к тому же начал заплывать правый глаз.
— Юрий Юрьевич, — укоризненно покачал головой толстяк, — вы упорно нарушаете мою инструкцию, я ведь предупреждал, что ваши ответы должны быть понятными, а «не знаю» это как-то туманно, «не знаю» — это не ответ мужчины. И ради бога, будьте умницей, не сердите больше моих ребят. Итак, вопрос следующий: куда вы дели Трумма? Где он, я хочу знать?..
Гриф не успел ответить, что он и слышать не слышал ни о каком Трумме, но тут позвонили в дверь. Раз, другой, третий… Звонки продолжались долго, за дверью слышались чьи-то громкие голоса. Толстяк подал своим «мальчикам» знак, чтоб замерли и не двигались. С минуту за дверью была тишина, потом в нее, по-видимому, начали молотить каким-то твердым предметом. Гриф, вытирая с лица кровь, прислушивался к этим стукам, не зная, плакать ему или радоваться. Прошло еще минут пять прежде, чем все стихло, на этот раз уже окончательно. Один из молодцев глянул в дверной глазок и сообщил: