Ретенция
Шрифт:
Между каждой парой из четырёх окон находится по пилястре с серебристой окантовкой. Верхняя часть каждой из пилястр оканчивается капителью с буквой «П» наверху, составленной из орнамента, похожего на сплетённые цепочки ДНК. Я впервые замечаю, насколько в окнах чистые и прозрачные стёкла. Их словно нет вовсе. Встав и подойдя к окну, я смотрю на раскалённое добела солнце. Оно припекает, неспешно прокатываясь по светло-синему небосводу. В последнее время я много думаю о солнце. Каково ему нас здесь греть? Так ли сильно изменилась его активность за последние десятилетия? Какое солнце видели дедушка и бабушка в своём детстве?
Я выхожу из переговорной и собираюсь пройти по
– Трэй, вот ты где! Я уже было хотела заглянуть в лабораторию, – восторженно произносит она.
«Только этого мне ещё не хватало, – с ужасом думаю я. – Тогда меня не повысят, а, наоборот, ещё и уволят за романы на работе».
– Да, я тут, – спокойно отвечаю я и пытаюсь натянуть подобие улыбки.
– Слушай, в пятницу будет корпоративный бал, давай туда вместе сходим?
– Да, почему нет, – выпаливаю я, не подумав.
– Ну и славно. Он, правда, поздно, почти в десять, – говорит Кристини, скрещивая белые кисти рук чуть выше пояса, – но мы ведь все тут рядом живём, не на окраину же ехать, – она хихикает. – Можешь и ко мне зайти. Она старается заглянуть внутрь меня своими широко распахнутыми глазами. В её лице удивительным образом сочетается детскость и своеобразная строгость.
Внезапно я вспоминаю, что в субботу обещал маме и Никсе приехать к ним. Поезд в семь утра, а ещё надо собраться. Наш многоквартирный дом стоит в самом конце района, на границе с деревянным посёлком. Из-за границы и медленной скорости поезд тащится почти целый час, а иногда и дольше. В Мингалосе общественный транспорт, пересекающий разные районы, не может двигаться со скоростью больше тридцати километров в час. Квадромобиля у меня пока нет, мне его не потянуть. Автобусные рейсы начнутся только с июня, поэтому придётся ехать на поезде, который ходит раз в два часа. Не позднее девяти я обещал быть у мамы.
– Кристини, эээ, а раньше никак нельзя? Мне с утра рано подрываться и ехать к своим.
– Ну что ты! Это же бал! И вообще мы же с тобой не маленькие.
– Ну ты-то да, а я ещё под вопросом, – отшучиваюсь я.
Кристини старше меня почти на три года. Её задевает вопрос возраста, иногда даже раздражает, но она почти не выплёскивает эмоции, чтобы не создавать дополнительных мимических морщин. В центре все хотят быть вечно молодыми и красивыми. Кристини не исключение.
– Что ж, малыш, придётся тебе нарушить твой режим. Маменька далеко, всё равно ничего не узнает, – говорит она с нотками сарказма в голосе, глядя на меня искоса.
Её задевают не только вопросы возраста, но ещё и моя мама Мелиссия. Они виделись лишь единожды, когда я сдуру привёз Кристини к нам в квартиру под Новый год. С тех пор у них отношения не заладились. Мама мне ничего тогда не сказала, но я знаю, что в глубине души она считает Кристини слишком избалованной и самонадеянной, а ещё высокомерной. Кристини же, напротив, всю обратную дорогу в поезде только и пыхтела, как старый паровоз, какая у меня прямолинейная и неаккуратная мама. В тот вечер я решил, что больше сводить их вместе не буду.
Вообще у нас с Кристини странные отношения. Мы почти никогда не касаемся друг друга. Она считает это лишним. Интимная близость у нас была всего несколько раз. Она никогда не заходит ко мне и не остаётся на ночь. Я ночевал у неё всего дважды. Я иногда даже не понимаю, что именно ей надо от меня – парня из отдалённого бедного района. Иногда мне кажется, что она знает про меня что-то такое, что мне самому неизвестно. Иначе что ещё её может привлекать во мне?
– Хорошо, но только недолго, – сдаюсь я, понимая, что могут последовать обиды и упрёки, а лишний стресс перед экзаменом мне совсем ни к чему.
– Ну и славно! – восклицает Кристини.
Она смотрит на моё лицо и хитро улыбается.
– Чего ты там увидела? – смущаюсь я.
– Да в этом свете у тебя глаза выглядят светло-коричневыми, я думала, они зелёные. И уши так смешно растопырены в разные стороны, – она хихикает и чуть отваливается назад, выпячивая на меня низ живота. Странная поза, но для Кристини это нормально.
В этот момент в моих ушах и щеках расширяются сосуды, отчего лицо разогревается и приобретает красноватый оттенок. Жар спускается к шее, оставляя неприятный осадок в горле. В начальных классах иногда старшеклассники дёргали меня за уши и смеялись. Мне не хотелось выглядеть лопоухим, поэтому я радовался, когда мои хоть и непослушные, но густые волосы отрастали, скрывая оттопыренные ушные раковины. Когда я стал старше, моё круглое лицо чуть вытянулось, а уши, как мне показалось, прижались к голове. Но, видимо, я ошибался, многие до сих пор замечают мою лопоухость. Кристини знает, что мне неприятно, но всё равно из раза в раз выкидывает придурковатую шутку насчёт моего внешнего вида. При этом она регулярно пытается ещё и задеть мою мать. Неужели она так злопамятна?
– Ну, я же не такой идеальный, как франты твоих подружек. Прости, я слишком естественный, – не хочу звучать едко, но сквозь ухмылку, нарисовавшуюся саму по себе, выходит непросто.
– Ты что, обиделся? – она вытягивает нижнюю губу, становясь похожей на капризную маленькую девочку.
– Нет, что ты. Кому-то же надо компенсировать твою красоту!
Она морщится, потом подбрасывает свои тёмные брови и начинает хихикать. Иногда в такие моменты мне хочется начать её щекотать до коликов в животе, а порой и вовсе просто развернуться и уйти. Временами у меня складывается ощущение, что Кристини не понимает, что своими фразами способна сильно задеть людей. Вряд ли с мамой – большой чиновницей она вообще много думает о других людях.
– Извини, я не хотела, – она всё ещё улыбается, а краска на моём лице продолжает гореть.
– Мне надо работать.
Она провожает меня, сколько может – до лифта, приобнимает и исчезает в кабине. Я двигаюсь дальше в сторону лаборатории.
День проходит быстро, намного быстрее, чем обычно. Около семи часов вечера выхожу из здания, где находится наша лаборатория, и смотрю на красоту растекающихся оранжево-красных бликов на сверкающей синеватой поверхности одного из небоскрёбов Плазмиды. В голове прокручиваю планы на конец недели и на начало следующей. Завтра у меня учёба в колледже. Потом опять работа, поездка домой, а с понедельника беспилотники. Это моя самая любимая часть исследований. Главная цель моей разработки – создать интерфейс, позволяющий полностью управлять беспилотным летательным аппаратом силой мысли, напрямую из мозга. Интерфейсы уже готовы, мне осталось лишь отладить механизм более точного переключения между умственными задачами.