Ретро-Детектив-3. Компиляция. Книги 1-12
Шрифт:
Вера улыбнулась и неопределенно повела бровью – возможно, что и угадали. К чему клонит Цалле, было непонятно, но ее миролюбивый настрой немного успокаивал. Хотя человек с таким тяжело-равнодушным взглядом и зарезать может миролюбиво, не испытывая никакой неприязни к своей жертве. Госпожа Цалле – птица высокого полета. Одно слово – резидент.
– Я вас прекрасно понимаю. Насколько бы обеспечен ни был ваш муж, а свои собственные средства – это свои средства. К тому же интересное занятие делает жизнь насыщенной, яркой. Что ж, Вера Васильевна, пришло время открыть карты. Тянуть время не в моих правилах. Вы согласны сотрудничать со мной? Предупреждаю сразу – Германия это не Австрия, а я – не полковник Спаннокки.
«Война еще не началась, а Германия уже победила! – усмехнулась про себя Вера. – Однако!»
Беспокоило единственное – ловушка это или нет? Если да – то, конечно, плохо, но нельзя ли постараться в нее не угодить?
– Я правильно угадала ваши намерения, Вера Васильевна?
– Да, – после непродолжительного колебания ответила Вера.
Колебание было искусственным, преднамеренным. Важные вопросы требуют обдумывания даже в том случае, если ответ заранее известен. Обдумать, еще раз взвесить все доводы, окончательно отогнать сомнения и тогда уже отвечать. Сколько раз в воображении Вера видела себя в той или иной роли! Сколько ролей она сыграла вот так, втайне от окружающих. Что бы ни говорили скептики, а такая внутренняя игра – это тоже школа мастерства.
– Отлично! – восхитилась Цалле. – Тогда приступим к делу. Сначала выполним формальности, а потом я дам вам первое задание. Какой псевдоним вы бы хотели себе выбрать? Только, прошу вас, без лишней… поэтики, никаких Афродит или Лорелей. В Берлине не должны смеяться, встречая в донесениях ваше имя. Смех вредит нашему делу, поскольку смех – это несерьезно, а наше дело несерьезности не терпит. Так как бы вы хотели назваться? Учтите, что псевдоним нельзя менять, он в отличие от имени дается раз и навсегда. Под ним вы будете значиться в нашей картотеке, он станет вашим главным именем…
«Ну уж дудки – главным…» – подумала Вера, но вслух сказала другое:
– Право, я не знаю… По мне все равно, хоть Лорелея, хоть Сирена…
Вера была взволнована настолько, что позабыла о том, что Лорелеей Владимир зовет свой автомобиль марки «Лорин и Клемент». А то не сказала бы, что ей все равно. Она не имела ничего против автомобиля (разве что немного ревновала к нему мужа), не имела ничего против Лорелеи, но в совокупности это выглядело бы каким-то фарсом.
– Отлично! Будете Сиреной! – подхватила Цалле. – Это даже символично, ведь чары – ваше главное оружие. Псевдоним выбран, теперь мне нужно ваше письменное согласие…
Согласие так согласие. Вера его написала.
– У вас хороший почерк, – похвалила Вильгельмина Александровна, внимательно читая написанное. – Почерк четкий, буковка к буковке, сразу чувствуется, что вы – человек аккуратный. Мы, немцы, любим аккуратность.
Вильгельмина Александровна встала, подошла к стоявшему в углу несгораемому шкафу, повернула торчавший в нем ключ (Вера удивилась такой странной небрежности – ключ надежнее было бы держать подальше от замка), убрала Верино согласие в шкаф, вернулась обратно в кресло и спросила:
– Кстати, а у вас в роду, случайно, немцев не было? Я совсем не интересовалась вашей родословной…
– Насколько я знаю – нет, – ответила Вера.
– Ничего страшного, – «успокоила» Вильгельмина Александровна, – на размер вашего жалованья это обстоятельство не повлияет. Для начала вы станете получать двести рублей в месяц при условии, что я буду вами довольна. Кроме того, за выполнение особо сложных поручений, а также за усердие сотрудникам полагаются премии. По вашему желанию деньги могут вноситься на ваш счет в одном из германских банков за пределами Российской империи или же выплачиваться непосредственно вам. На
– Я бы предпочла наличные выплаты, – быстро сказала Вера.
С паршивой овцы хоть шерсти клок. Деньги из германского банка Вера вряд ли сможет получить, потому что рано или поздно ее притворство вскроется, да и лишние хлопоты ни к чему.
– Хорошо, – кивнула Цалле. – Сегодня у нас четырнадцатое апреля, поэтому за апрель вы получите половинное жалованье. Да, вот еще, под отчет вам могут выдаваться суммы на расходы, если дело того требует. Но первое мое поручение будет довольно легким и никаких расходов не потребует. Я вообще не склонна требовать от сотрудников чего-то невыполнимого, поскольку это просто глупо. Когда у меня возникает какое-то дело, то я в первую очередь интересуюсь тем, у кого из сотрудников есть наилучшие возможности для его исполнения. Вашим соседом является инженер Виталий Константинович Жеравов, который служит в объединенном управлении Московско-Курской, Нижегородской и Муромской железной дороги, верно?
– Я не знаю, где именно служит Виталий Константинович, но знаю, что он инженер-путеец и имеет отношение к железной дороге.
– Ему сорок два года, он холост, состоит в давней связи с Луизой Францевной Мейлан, владелицей ателье «Мейлан» на Пречистенке, но сейчас меня интересует только одно обстоятельство, касающееся вашего соседа. В Московском Императорском инженерном училище он учился вместе с неким Бутюгиным. Сергем Федоровичем Бутюгиным, который живет на Малой Бронной в доме Романова, а служит там же, где и Жеравов и, кроме того, является консультантом акционерного общества Мальцовских заводов. Бутюгин женат, имеет двоих детей, сына и дочь, но, насколько мне известно, его отношениям с женой не хватает… сердечности. Во всяком случае, он время от времени позволяет себе интрижки. Но больше всего он любит свою работу, прямо живет ею. Похвально, но к усердию надо иметь еще и честолюбие, иначе никаких высот достигнуть не удастся. Вот мое поручение – придумайте способ познакомиться с Бутюгиным через вашего соседа и приведите Бутюгина сюда, ко мне в салон. Желательно, чтобы первое посещение пришлось на субботу. После этого можете о Бутюгине забыть или как вам будет угодно. Дальнейшего продолжения отношений с ним я от вас не потребую. Условие у меня одно – вы должны держаться естественно, так, чтобы у Бутюгина не сложилось впечатления, что вы его нарочно ко мне заманиваете. Видите, как просто? В этом году Вознесение выпадает на первый четверг мая. У меня запланирован грандиозный праздник. Было бы неплохо, если Бутюгин попал бы на него. Двух с лишним недель вам должно хватить…
– Не знаю, – усомнилась Вера. – Ведь я почти не общаюсь с Виталием Константиновичем…
– Дорогая моя! – резко одернула ее Цалле. – Я расписала вам весь план! Проявите же и вы немного смекалки и усердия! У каждой монеты две стороны. Верных и исполнительных ждет награда, а нерадивых и ненадежных – кара! Ваше согласие равносильно присяге, а вы знаете, что бывает с нарушителями присяги? Искренне желаю вам никогда этого не узнать!
Вильгельмина Александровна встала, давая понять, что разговор окончен.
Тем же путем она вывела Веру обратно в зал, где улыбнулась ей напоказ, словно лучшей подруге, и ушла к другим гостям. Обещанного поэта еще не было. Дожидаться его Вера не стала, потому что ей было не до стихов. Вдруг захотелось уйти, захотелось уединения, тишины… Вера подумала о том, уместно ли ей будет уйти прямо сейчас, не вызовет ли это подозрений у Цалле, и решила, что не вызовет. Она добилась желаемого, заключила контракт с германской разведкой, получила первое поручение и поехала его выполнять. Или, для начала, обдумывать, как его половчее выполнить.