Ретроспект: Эхо

Моключенко Виктор Александрович

– Но…

– Молчи, человек, не утруждай меня словами, я вижу их задолго до того, как они возникнут у тебя в сознании. Я - Буран, сын Каймана, проживший уже десять лет, и не всегда имею достаточно сил, чтобы доносить слова Рода людям. Мои обязанности обычно исполняет Протос, но сегодня особый день – я не могу сидеть в стороне, наблюдая как уже сейчас, вы сеете зерна вражды между нашими видами. Если люди не изменят свой разум - погибнете не только вы, погибнет вся планета, призванная быть колыбелью разума для множества видов. Если ваша гордыня не позволит этого признать - это станет началом конца. Вам трудно вместить, что блохастая собака, звенящая цепью и служащая вам за миску помоев, может иметь разум не только не уступающий, но и превосходящий ваш собственный. И потому, дабы вы не чувствовали себя ущербными, не умея нас слышать, Протос и его линия добровольно пошли на изменение себя, перестраивая гортань для человеческой речи. И как сказал Брама: «пока Протос говорил - все было словно на своих местах – раз говорит, значит разумен». Мы готовились к этому - но мы можем давать полноценное потомство не раньше двух лет, и чтобы закрепить наш вид на уровне планеты, не требующий дальнейшей генетической коррекции, нужно семь поколений, четырнадцать лет. Из них прошло только десять. Марков исполнил свое слово перед Родом, дал нам столько времени, сколько смог жить сам. Сможет ли Путь дать

гарантии, что наша тайна не будет разглашена и открыта миру без нашего ведома?

Седой кеноид повернул голову к Копернику, и тот только сейчас заметил, что его слова раздаются у него в голове.

– Я могу поручиться только за себя - ваше существование останется в тайне. За весь Путь я поручиться пока не могу, но думаю, Кречет поймет вашу обеспокоенность, и мы достигнем необходимого решения в принятии мер предосторожности.

– В таком случае Род поддерживает решение лесников о вступлении в ряды ПРО, при условии сохранения тайны нашего происхождения. Мы также окажем помощь экспедиции на Периметр, проводя охрану от аномальных воздействий на случай внезапного прорыва или атак псиоников. Прайд Грея на месте и готов к действию.

– Наши люди тоже готовы, они прошли предбанник. Коперник? – Брюс посмотрел на задумчивого майора.

Коперник посмотрел на запястье, проверяя данные с голема:

– БТРы на подходе, транспорт подан, проводники проведут вас к южному периметру. Если на этом все, то мы…

Тут Буран поднял седую голову и неожиданно обратился к Варягу:

– Какое вы имеете отношение к Роду?

– Я вас не понимаю – растеряно посмотрел на кеноида разведчик.

– В вашу сторону направлена мысль от некого Вереса – «Где тебя носит, сукин ты сын, меня же сейчас сожрут!».

– 06 -

Шкилябра шла по следу почти не принюхиваясь к размокшей за ночь земле. След был ясным и глубоким - обессиленная жертва, теряя последние силы, спотыкаясь и волоча ноги, уходила на север. Шкилябра не спешила. Ей нравился азарт охоты, долгое, методичное выслеживание добычи в гибельных, плюющихся голубыми колючками разрядов лабиринтах, под свежим, дующим со стороны Экс-два, радиоактивным ветром. Жертва уходила все дальше, зажимая кровь из раны на боку, капли которой, стекали на коричневую траву, щекоча ноздри, заставляя ее останавливаться и втягивать дразнящий солоноватый запах. Она не боялась, что добыча ускользнет - запах был четким, след становился все глубже и путаней, показывая, что силы человека на исходе. Никто не позарится на ее добычу - при виде стремительного, едва различимого в воздухе силуэта, все живое в панике забивалось в норы, дабы скользящая мерцающая смерть пронеслась мимо. Она играла, упивалась страхом, ведшим ее намного лучше запаха крови. Пули, прошедшие по ее боку, лишь добавили азарта и уже вышли, раны затянулись на бегу, шерсть легла ровнее, прикрывая гибкую хитиновую чешую. Чуткий слух различал малейшее шевеление в сгустившемся тумане, но не было даже намека на присутствие псов, чей взгляд ранил сильнее пуль. Шкилябра хрипло зарычала – кеноиды, единственные враги, такие же быстрые и беспощадные как она сама, жили южнее, их земли остались позади, и теперь можно не таясь настигать одинокую беззащитную жертву, не опасаясь, что они вынырнут, будто из-под земли.

Верес вылез из воды и ничком повалился в высокую, острую траву, судорожно хватая ртом воздух. В обуви хлюпало, комбинезон напитался водой и лип к телу, рваную рану сводило короткими злыми судорогами и невыносимо жгло. Непонятно от чего жгло, то ли само по себе, толи из-за воды. Вода была удивительно хороша – от синих, сапфировых потоков, глаз не отвести, от активности – счетчик не унять. Где-то тут поблизости должен стоять Экс-два, или как его еще называли - «эхо». Правда, тех кто знал про «эхо», и что, собственно, значит это самое «эхо», можно по пальцам пересчитать, если они вообще найдутся. Разведчик осторожно отполз в кусты, стараясь не шевелить ветки. У него в запасе было полчаса, не больше – шкилябра догадается, что ее провели и пойдет вдоль ручья. Но полчаса это целая вечность, за полчаса можно многое успеть – например, сдохнуть от боли. Он разорвал зубами мягкий, непромокаемый сверток аптечки, вытянул анализатор и приставил к ране. Анализатор зажужжал, всадил в рану несколько уколов и вопросительно замигал, требуя решения человека. Верес с трудом открыл глаза, его бил крупный озноб и сил хватило только на то, что бы посмотреть на сообщение диагноста и опереться спиной о дерево. «Ввести снотворное?». Ага, как же, снотворное, сейчас для этого самое время. Тут она меня и сцапает, тепленького. Рывкообразная боль стихла, откатилась куда-то вглубь, выворачивая внутренности, и по ране расползся холодящий слой сентоплоти. Хорошая штука сентоплоть – стерильная, антисептическая, быстро стягивает раны и прирастает как родная. Стоит дорого, но жизнь все-таки дороже. Можно было бы насобирать «слизи», собственно из которой и производят сентоплоть, и прилепить на рану – не так эстетично, но кому какая разница - это не пляж, где зеленоватая, отливающая трупными пятнами «слизь», может вызвать немалую панику среди населения. Сентоплоть идеально копирует структуру окружающих тканей, быстро пропускает нервные волокна, в общем, еще одна находка для человечества, настоящий переворот в косметологии и прочей трансплантации. Правда имеется один существенный недостаток – для того что бы сентоплоть прижилась, требуется наличие большей части организма. И если он сейчас не откроет глаза и не встанет, то шкилябра любезно огрызет ему эту большую часть. Угораздило же его нарваться на шкилябру! Обычно они держатся по окраинам, а эта выскочила прямо на него, у старой водонапорной башни в хуторке упырей. Упырь штука неприятная, но со снайперского вала вполне пробиваемая. Если знать, как он петляет, то вычислить его траекторию не так и сложно, а вот шкилябра другое дело. В эту бестию попасть просто невозможно, хотя голем ручался, что бронебойная очередь прочертила ей бок. Но убедится в этом, времени не было. Учуяв человека на самом верху башни, она промелькнула по хутору, вихрем проносясь меж аномалий, на обход которых у него пошло почти час времени и два рожка патронов - на особо голодных упырей. Вопреки устоявшемуся мнению, упырь довольно таки уязвим. Хоть у него и имеется «непрогляд» режим, уводящий его в невидимость – но на последнем рывке он всегда бросается на жертву, раскинув руки, стараясь заключить в страстные объятья. Вот в этот самый момент и надо стрелять – не раньше, и уж точно, не позже. Во время его зигзагообразных танцев попасть в него на повал сложно, вот взбесить – запросто. И когда он откроет свои грабли, на миг застывая, победоносно рыча и демонстрируя клыки - очередью в лоб, желательно бронебойными. Он берет на страх. Если нет страха, то он не такой уж не убиваемый, как болтают языками собратья сталкеры. Вот шкилябра другое дело, это живое воплощение убийства, машина смерти в действии. И, если судить по остаткам информации, как раз для таких целей и взращиваемая. Но за точность этих данных ручаться было нельзя, в большинстве случаев восстанавливать

ее приходилось из пепла, а он не самый лучший рассказчик. Неизвестно почему от идеи построения противоракетного щита, которым изначально занимался «Проект», он внезапно перешел к взращиванию вот таких вот тварей. Теперь спросить не у некого, но факт остается фактом - двадцать лет «Проект» тихо-мирно, не привлекая внимания, в условиях строжайшей секретности, занимался щитом, отсасывая на себя громадные ресурсы и вдруг возникает Зона. Теперь остались одни загадки и домыслы. Но все это потом, если останется время, а пока что шкилябра тенью скользнула по поросшей мхом винтовой лестнице и Верес лихорадочно разрядил очередь прямо через подгнившую крышу водонапорной башни, надеясь хотя бы зацепить хищницу. Шифер разлетелся крошевом обломков, когтистая лапа молниеносно хлестнула по боку, и тут же рвануло вторично, гулко, раскатисто, выпуская багрово-огненный цветок, сминающий и отбрасывающий в человека в сторону.

Вересу повезло, он упал в заросли ивы. При другом раскладе такого даже врагу не пожелаешь, но сейчас выбирать не приходилось, ива приняла обмякшее тело человека пружинистой волной, и тут же затянула в свои недра, чтобы не спеша, и основательно переварить. Он очнулся от тупой, глухой боли, всматриваясь в сумеречное небо, на котором уже выкатилось из-за горизонта желтое яблоко луны. Голем разразился радостной трелью, таки сумев активизировать раздавленную при падении аптечку, и Верес с отвращением оторвал от раны стебли ивы, успевшие присосаться к ране, жадно всасывая кровь. С минуту он лежал, прислушиваясь к действию стимуляторов, трелям цикад, выискивая среди пения тихое шипение шкилябры, а потом начал выбираться из острого сплетения ветвей. Благо ива ночью спит, и незачем ее тревожить, но все же лучше немного поспешить, чем немного опоздать. Особенно когда имеешь дело с шкиляброй. Слезящиеся глаза едва различали черный зев башни, обрушившиеся пролеты ступеней, и маслянистую гарь разорвавшихся облупленных бочек, которые он заметил еще при подъеме наверх, и которым не придал значения. Не только он, многие приходившие до него, равнодушно скользили взглядом по их ржавым бокам, предпочитая не выяснять что внутри. Судя по результатам, ничего хорошего там не было - рвануло изрядно, разметав ветхую, поросшую плесенью шиферную крышу самое меньшее на километр и накрыв шкилябру. По крайней мере, очень хотелось на это надеяться. Едва он выполз наружу и наспех приложил на рану сентоплоть, как завалы внутри башни зашевелились, и оттуда послышалось змеиное шипение. Верес чертыхнулся, но не смог себя заставить подойти к башне и попытаться ее добить пока она приходила в себя. Шкилябры коварны и могут притворяться ранеными, подманивая к себе неосторожную жертву. Разведчик не стал рисковать, а, прижимая руку к ране, начал уходить на север, в сторону Экс-два. Ночь была лунная, ясная, в общем, чудо, а не ночь. Хорошая ночь, что бы уходить от шкилябры. Если кто не в курсе, шкилябра самый опасный обитатель Зоны. «Мобильный истребитель пехоты», как она значилось в клочках, оставшихся в упоминаниях «Проекта». Не верилось, что в такой огромной стране, есть секреты от отдела ПВО. Впрочем, отдел сформировали гораздо позже, после реформ, потрясших все основание общества, доказав миру - коммунизм, есть идея прогресса и будущее человечества, а капитализм обречен на неизбежную деградацию, не имея за собой ничего, кроме идеи быстрой и сиюминутной наживы. Право, какие любопытные мысли забредают в голову, когда покрываясь холодным потом, ты бредешь меж аномалий пересчитывая патроны в рожке и думая не оставить ли один из них для себя, напоследок.

Он мысленно сосчитал до трех, глубоко вздохнул и открыл глаза. Сейчас было полегче, сентоплоть сняла боль и озноб затих, неприятно отдаваясь колющей болью в висках. Всегда приходится чем-то жертвовать, чаще всего собой, но тут ничего не поделаешь. Анормалов среди сотрудников разведотряда ПРО можно пересчитать по пальцах и все на разрыв, не успевая уследить за происходящим в разных частях громадной Зоны. Еще один секрет. Диаметр Зоны, вытянутой в сторону севера, не превышает ста километров, а вот внутри она намного больше. И почему, никто не знает. Аналитики говорят - эффект компактификации пространства. Умники! Их бы сейчас сюда, увидел бы он, как бы те запели, узрев даже самого завалящего, облезшего слепыша, а уж о шкилябре мы скромно умолчим. То-то и оно. Сталкеры не в счет - простые искатели артефактов, любители приключений и острых ощущений на все доступные части тела. Дипломированные спецназовцы-ветераны и иже с ними прочий люд суровой военной наружности. Тщательно проверяемый особистами как на предмет профессиональной пригодности и выживаемости в Зоне, так и на умение молчать за высокими стенами Периметра. Но не зря говорят, что у сталкеров язык как помело. Хотя и тут тоже имеется один огромный плюс - за оттрубившими контракт сталкерами, ушедшими за стену Периметра, как за ценными источниками информации велась настоящая охота зарубежных спецслужб. Но прошедшие Зону бродяги чуяли опасность нутром, каким то шестым чувством и чаще сами приволакивали неудачливых вербовщиков в соответствующие учреждения в бессознательном, нокаутированном состоянии, предъявляя на входе личный жетон сталкера-ветерана. За что их любить, вербовщиков? Сталкерская братия очень хорошо помнила тихий треск LR-300, направленный строго в спину. Треск! Верес рухнул в прелую траву, сбитый с ног резким подкатом и над головой прозвучала глухая очередь. Разведчик рывком откатился в сторону и потянулся за валом, но в лоб угрюмо смотрело дуло швейцарской SIG-550, холодные глаза по ту сторону прицела оценивающе смотрели на разведчика. Приплыли. Раздался плеск, рев, шкилябра довольно взвыла, распрямляясь в прыжке, и внезапно тяжело рухнула в ручей.

– Ты всегда такой неповоротливый?

Верес отвел взгляд от бездыханной шкилябры, темным пятном лежащей посреди ручья, и посмотрел на стрелка. Твердая рука рывком подняла его на ноги, и тут же оглушительный удар повалил его наземь. Голова взорвалась новой вспышкой боли, рану словно ошпарили кипятком, но тут боль прошла, и сквозь материю в руку вонзился инъектор.

– Какого… - просипел он, рассматривая маскировочный комбинезон.

– Такого. При воздействии кинетической энергии «слизь» впитывается быстрее и естественнее. Не знал?

Разведчик отрицательно покивал головой, с трудом фокусируя глаза на тонкой девичьей фигуре.

– Ну да, откуда вам знать. И откуда вы такие беретесь, горе-разведчики.

– Из-за Периметра – встал пошатываясь Верес – откуда же еще нам взяться. Как ты ее уложила одной очередью?

– Шкилябру? У данной модели имеется один дефект - на стыке головы уязвимый нервный узел. Не могли же мы оставить такую тварь абсолютно бесконтрольной? Мы не совсем ведь сошли с ума. Только частично.

– А ты кто, собственно, будешь?

Боль наконец то отпустила, и разведчик смог рассмотреть незнакомку поближе. Из-под коротких, грубо стриженных, черных как смоль волос, цепко смотрели настороженные глаза, ощупывая пространство. Неизвестного покроя комбинезон ладно сидел на ее фигуре, и довершала этот нехитрый портрет снайперская винтовка, направленная в его сторону.

– Не бойся, я не шпик.

– Я боюсь не этого – отточенным движением забросила незнакомка винтовку за спину – смотрю, выворотник ли ты.

– Ну и как, выворотник?