Ретроспект: Слияние Граней
Шрифт:
– Э, брат… – потянул Брама – слишком уж быстро ты стал говорить «они, люди», сам разве не человек?
– Человек, только какое имеет это отношение?
– Прямое. Пока они – он кивнул головой в сторону перешептывающихся Равена и Сильфа – небожители будут решать за нас, обкатывая свои модели развития и указывая каким путем нам развиваться, будет всегда плохо. Они ведь там – а мы здесь.
– А как у вас? В смысле в ваших смежных вариантах?
– Слетай и посмотришь. Только там не много вариантов, а всего один, и строят его люди, не небожители.
– Мы не уполномочены решать такие вопросы – нахмурился Сильф – все решат наверху.
– Пока наверху решат, на земле пройдет сотня лет, а может и не одна. В этом и беда, вы слишком отдалились от людей.
– Мы не намерены вступать в полемику. Думаем, вам пора, смежник.
– Гоните? – выпуская струю дыма, ухмыльнулся Брама – А кто дал вам право решать за меня? Я еще пиво не допил.
Небожители пригвоздили смежника тяжелыми взглядами, а Стас почувствовал раздвоение. С одной стороны, Равен и Сильф правы: решать подобные вопросы без санкции иерархии света недопустимо, но с другой стороны, кто им дал право решать, когда приходить и когда уходить гостям?
– Ладно, Стас, пусть вышние решают, а нам пора. Или, быть может, ты тоже не можешь без санкции, предписания?
Щека Равена дернулась, но Брама, словно и не замечая смотрел на Стаса.
– Не смотри на них, решай сам. Впервые в жизни сам, без оглядки на небо или преисподнюю.
– Ильин, сделаешь шаг, и ты отстранен – отчеканил Сильф – ничто не решается без указания свыше.
– Ты прав, смежник – покивал Стас – право свободного выбора, это только право, но не сама свобода. Я устал от двуличия. Не признавался себе как устал, но иного пути изменить что-либо ни было. Что делать, когда все пути отрезаны? Только шаг вперед.
– Ильин, сделаешь этот шаг и вылетишь из Иерархии! Остановись.
– Это ваша иерархия, не моя. Людям в ней отводилась роль испытательного полигона, не больше. Сколько лет служу, а все так же. Слишком удобно списывать ваше бездействие на несуществующее право свободного выбора. Прощайте.
К Стасу дернулись, охватывая с двух сторон, блистающие цвета молнии проводники Сильфа и угольно-черные, неудержные, Равена. На грани ускользающей реальности он вдруг подумал, что между этой кажущейся противоположностью, между небесами и преисподней, нет разницы.
Открыв глаза, он увидел все туже забегаловку и бросающего сочувственные взгляды Браму.
– Мы уже там?
– Разве похоже? – кивнул тот на выходящих в дверь дальнобойщиков.
– Не очень. Значит мы все еще тут. Тогда где они?
– Удивительная проницательность. Ты отказал им в праве распоряжаться, потому их здесь и нет. Только мы.
– И что дальше?
– Е-мае, прямо как Лист, тот тоже все время спрашивал. Дальше – будет дальше. Не стоит забегать в будущее теряя сейчас. Станет ли этот мир просто человеческим – без нижних, вышних, и прочих советчиков с боку припеку, будем решать сообща.
– Но ведь откуда-то взялся изначальный вариант, хотелось бы увидеть.
– Запросто. Собственно, именно это и предлагал, но они слишком испуганны переменами.
– Испуганы?
– Конечно. Раскинь мозгами: мириады лет править мирозданием, и вдруг осознать, что в нем ты больше не господин.
– Наверное тяжко, впрочем, не знаю. Я служил идеалам, они были правильными, казались такими. Теперь я изгой.
Брама запрокинув голову, расхохотался, вытирая тыльной стороной ладони слезы:
– Мне тоже однажды так казалось, пока друзья не показали, что я никогда не буду один. Не буду брошен, как бросили тебя.
– Бросили? Хотели остановить, чтобы не наделал глупостей, но не бросили.
– Не хочется расстраивать, ты хороший парень с головой на плечах и горячим сердцем, но тебя бросили. Они могли пройти вслед за тобой, но не прошли. Испугались лишиться своего всемогущества. С одной стороны, ты – с другой оно. Думай сам.
Брама положил на столик несколько купюр, Стас обратил внимание, не такие, какими платили здесь.
– Ничего страшного, скоро будут. Нет, мыслей не читаю и огонь с небес не свожу, у тебя и так все на роже написано.
Опять мучительное раздвоение, разрывание себя на две половины, два мира, две правды. Как могли Сильф и Равен, после всего пройденного и прожитого его бросить, и как смели держать, несмотря на все речи о свободе выбора? Как бы то ни было, назад пути нет. Иерархия не церемонится с нарушителями, можно быть уверенным, его с треском выкинули. С другой стороны слова незнакомого, впервые виденного смежника, в которых больше правды, чем во всех правильных предписаниях небес.
– Хорошо, с чего начнем?
– Вот это по-нашему, по-человечески. В этом наше отличие от вышних – мы перешагиваем через невозможное.
Не было привычной иллюминации смены реальностей: тоже место, те же люди, только с иным выражением души. Душа тоже имеет свое выражение, глаза и лицо передают только часть, но если ты оператор реальностей, пусть даже и бывший, смотришь на мир немножечко иначе. Словно гость в чужой стране, замечаешь то, что местному жителю уже примелькалось.
С лиц посетителей сошла угрюмая, серая безнадежность, к которой настолько привыкаешь, что ее исчезновение бросается в глаза. Были лица усталые, помятые и заспанные, задумчивые и безмятежные, но безнадежных не было, будто их стерли. Посетители много смеялись, и никто при этом не тыкал в них пальцем, не окидывал тоскливым завистливым взглядом, все было настолько просто и естественно, что он начал чувствовать себя иностранцем. Ну не может наш человек быть счастлив, не может и все. Потому что жизнь такая скотская, и люди ничем не лучше. Правительство ворует, чиновники жируют, бизнесмены грабят с притворными улыбками, видя во всем выгоду и «как бы не продешевить». Но эти люди были счастливы. Такое не укладывалось в голове. Он поймал на мысли, что ни разу за годы служения Иерархии в множестве реальности не видел такой, где люди были счастливы. Счастливы просто так, а не при обязательном исполнении предписаний небесной канцелярии, из которой нет-нет, да и попахивало время от времени серой…
– Радость, первый признак свободы и уверенности – кивнул удовлетворенно Брама – с высоты небес удобно говорить с что весь мир лежит во зле, и ничего не делать для изменения. Конечно, кроме людей никто ничего не сделает и не изменит. Только зачем при таком раскладе нужна Иерархия и боги, если они не вмешиваются?
– Это не совсем так, иерархия очень много делает для нас.
– Например? Что-то делает на невидимых, незримых уровнях, а мы насколько духовно слепы и тупы, что этого не видим? Очень удобная система управления – поклонятся и воздавать почести за ничего.