Ретры Ликурга

Деревянко Михаил

– Да у нас настоящая свадьба!

– А благословение родителей?

– Нас благословила сама Гера.

– А флейтисты?

Ликург приложил палец к губам, прося тишины. По вечернему воздуху чуть слышно разлились трели сладкоголосого соловья.

Вот, – произнёс жених, – какая музыка с ним сравнится? Любая флейта – лишь подражание соловьиному пению.

– А свадебное шествие? – не унималась Елена.

– Что может быть проще! – воскликнул Ликург и обратился к слуге:

– Ираклий, зажигай факел. Будешь освещать нам путь в новую жизнь.

– Но

у меня нет ни венка, ни свадебного наряда! – ужаснулась Елена.

– Пепелос у тебя белого цвета, а венок мы свяжем по дороге.

– Допустим, – не унималась Елена, – но куда мы пойдем? Сомневаюсь, что в твоем доме нас ждут с распростертыми объятиями.

– Скоро узнаешь, – загадочно улыбнулся Ликург.

Он принялся вместе с Ираклием собирать пожитки, и вскоре маленькая свадебная процессия двинулась в путь. К удивлению Елены, они направились не в сторону Спарты, а в горы. Зная, что Ликург горазд на сюрпризы, она доверилась ему, с любопытством ожидая будущих приключений. Вскоре путники остановились под высокой оливой на вершине склона. Внизу струящимися водами серебрился Эврот. Слуга углубился в заросли и вдруг исчез вместе с факелом. Бездонная ночь окутала влюбленных. Прижавшись друг к другу и затаив дыхание, они любовались небесным сводом, усеянным звездами с восходящей лунной короной. Слуга вынырнул из мрака также внезапно.

– Прошу.

Он указал жестом на свет, исходящий из узкого входа в скале, и посторонился, уступая дорогу.

Новобрачные вошли в пещеру. Развешенные по кругу факелы ярко пылали, стремясь языками пламени ввысь, где сквозь узкое жерло, словно эфирные души, улетали на небо теплые потоки воздуха. В дальнем углу пещеры выбивался из-под земли, будто из Аида, источник, образуя темные воды и снова уходя в глубь, в царство мертвых. Брачное ложе посередине было вытесано из цельного камня и устлано мягкими шкурами медведя, льва и козы.

– Пещера Зевса! – в восхищении воскликнула Елена. –

Я нисколько не сомневаюсь, что именно здесь вскормили будущего повелителя богов и людей.

– Не хватает пчёл, носивших ему нектар, – скромно заметил Ликург, – но мне будет достаточно и сладости твоих поцелуев.

Сын царя бросил вожделенный взгляд на прекрасные губы Елены, но насладиться ее поцелуем не успел. Ираклий обладал замечательным качеством быть не заметным, но здесь счёл необходимым вмешаться, негромко кашлянул:

– Я буду охранять вход в пещеру.

Ликург резко повернулся к нему:

– Нет, ты вернёшься в Спарту и предупредишь родных Елены, что с ней все в порядке.

– Я отвечаю за твою безопасность, – напомнил слуга.

Сын царя положил руку на плечо Ираклия:

– Если спартанец не способен постоять за себя, то какой же он спартанец.

Ираклий кивнул в знак согласия и молча покинул пещеру. Теперь никто не мешал влюбленным насладиться друг другом. Ликург завесил вход шкурой медведя, чтобы её запах отпугивал зверей, разжег огонь и принес дар богам.

– Прости меня, – обратился он к девушке,

взяв её за руку.

– За что?

– За то, что свадебный обряд мы совершили втайне.

– А разве боги не были свидетелями? – с улыбкой спросила Елена.

– Да, были, но любой девушке хочется, чтобы все родственники и друзья погуляли на свадьбе и дали напутствие в супружескую жизнь.

– Для меня важнее любовь супруга, – искренне ответила Елена.

– И для меня, – согласно кивнул Ликург, – но мои родственники кичатся происхождением от Геракла и были бы против нашего союза. Завтра они обо всем узнают и вынуждены будут смириться с волей богов.

– Зачем? – тихо спросила Елена. – Мы можем никого не посвящать в нашу тайну.

– Нет, – возразил Ликург, – нам нечего скрывать, мы не совершили ничего постыдного.

– Согласна, – резво тряхнула локонами спартанка, – не стоит затягивать, а то могут подумать, что мы боимся или считаем наш поступок недостойным.

– Ты мудра, как Афина! – восхищенно воскликнул Ликург. – Счастье иметь такую супругу. Мне стыдно, что я не смог найти более достойного жилища для свадебной ночи, чем эта пещера.

– Да что ты, – зарделась девушка, – я и мечтать не могла о такой брачной ночи. Это мне неловко, что я к ней не готова.

– Как? – не понял сын царя.

– Ну как же, – засмущалась Елена, – волосы не уложены в подобающую для невесты прическу, лицо не ухожено, тело не покрыто благовониями и не украшено драгоценностями. Тебе будет неприятно даже прикасаться к нему.

Спартанец, не говоря ни слова, подошел к девушке и нежными мягкими движениями освободил её от одежды, соскользнувшей по бедрам и ногам на землю. Сын царя встал перед своей избранницей на колено и с горящим взором устремил к ней руки, словно к богине:

– Какие алмазы? Какие благовония? Какие масла? Разве могут они сравниться с совершенством!

Ликург подхватил трепещущую, словно лань, Елену и возложил её на мягкое ложе. Два человека растворились друг в друге и слились в одно целое, чтобы зачать новую жизнь. Славная охота, несущая рождение. Что может быть слаще?

Утром, пока обессиленный Ликург ещё спал, Елена встала с ложа, вознесла хвалу богам, разожгла потухший костер и принялась жарить на вертеле мясо ягненка. Ароматный запах разбудил спартанца. Он открыл глаза и, боясь шелохнуться, залюбовался красотой обнаженного тела. Елена почувствовала его взгляд и обернулась.

– Ты что так на меня смотришь?

– Будь моя воля, – мечтательно закатил глаза Ликург, – все девушки Спарты ходили бы в чем мать родила.

– Зачем?

– Чтобы юноши стремились быстрее стать настоящими мужчинами.

– Ты думаешь, что все девушки подобны Афродите?

– Станут, если не будут насиживать жир в родительских домах, а, как ты, побегут по лесам за быстроногими ланями, и помчатся по горам за горными козами.

– А найдут козлов, – рассмеялась Елена.

– И козлов, и женихов, – уточнил Ликург. – Смотри, мясо сгорит.