Ретры Ликурга

Деревянко Михаил

Так оно и случилось. Диодора готова была сама бежать в дом Полидекта и мыть ноги бывшей невестке, но Ликург её вовремя остановил:

– Горга не должна даже заподозрить тебя в том, что тебе что-то известно о её беременности.

– Но я же могу навестить вдову моего сына.

– Каждое твое посещение станет для неё испытанием. Она будет опасаться проговориться, бояться, что ты заметишь её беременность.

– А не лучше разоблачить её прямо сейчас! – в сердцах воскликнула Диодора.

– Нет, – покачал головой Ликург, – пусть она пребывает в радостном

настроении. Тогда и ребёнок родится здоровый.

Диодора согласно кивнула и снарядила к Горге целый отряд самых лучших и преданных служанок и нянек, наказав им так лелеять её и заботиться о ней, окружить таким вниманием, чтобы ни на мгновение не оставлять одну, особенно ночью.

Закончив дела, Ликург послал Ираклия за Еленой и спешно направился в пещеру, где назначил встречу. Елена не заставила себя долго ждать и, прильнув к Ликургу, с тревогой спросила:

– Что стряслось?

Ликург в растерянности отвел глаза. А что сказать? Как ни крути, а получается, он предал Елену. Он дал слово взять в жены Горгу. Он скрыл от всех, что втайне заключил брачный союз с Еленой. Он не посоветовался и ни о чём не предупредил возлюбленную. И кто он после этого? Да, обстоятельства вынуждали так поступить и не позволяли медлить, но разве это снимает с него вину? Разве Елене от этого легче?

Елена видела подавленное состояние Ликурга и не торопила его, понимая насколько ему тяжело. Она с тревогой слушала, как учащенно бьётся его сердце, и с трепетом ожидала страшного признания.

– Я подлец! – вскрикнул Ликург.

– Не оскорбляй моего любимого человека, – улыбнулась Елена.

– Кого? – вытаращил глаза спартанец.

– Тебя.

Оба непроизвольно рассмеялись. Ликурга отпустило, и он, как на духу, подробно рассказал о событиях минувшей ночи.

Елена не могла поверить своим ушам:

– Неужели Горга способна на такое?

– Не знаю: сказать – одно, а сделать – совсем другое.

– Мы отвечаем за свои слова также, как и за поступки.

– Вот именно! – в отчаянии воскликнул Ликург и поник головой:

– А я солгал.

Елена обняла возлюбленного:

– Не кори себя.

– Как! Ты не осуждаешь меня?

– Ни в коем случае: ты принял единственно верное решение.

– Ты так считаешь? – всё ещё не мог поверить Ликург.

– Если бы ты не пообещал Горге жениться на ней, то был бы уже мёртв, как Эвном и Полидект. А если бы согласился вытравить плод, то вдова тут же обвинила бы тебя в том, что ты заставил её это сделать.

– Я?

– А кто же еще? Не может же мать по своей воле загубить собственное чадо. Как ты думаешь, кому поверят, тебе или Горге?

– Я бы поверил матери, – честно признался Ликург.

– Вот видишь, ты чудом спасся, ты проскользнул между Сциллой и Харибдой. Ты продлил свою жизнь до рождения царя.

– Ты говоришь так, будто меня можно зарезать, как жертвенного ягненка. Ты думаешь, я не смогу защититься от беременной женщины?

– Наивный, всем заправляет Леонид, брат Горги. Она лишь послушно выполняет его волю. Он спит и видит себя на троне.

– Откуда ты знаешь? – удивленно вскинул брови Ликург.

– Я тоже зря времени не теряла, – задорно подмигнула ему Елена и уже серьёзно добавила:

– Леонид набрал целую армию отъявленных головорезов, ходит по Спарте, словно герой, и сеет смуту между царскими родами, между богатыми и бедными, между дорийцами и ахейцами.

– А вот это я ему не позволю! – вскочил Ликург. – Я пока ещё царь и к тому же живой!

– О – хо – хо! – издала Елена боевой клич, потрясая воображаемым копьем. – Славная будет заварушка! Горны трубят охоту!

Ликург принял величественную позу и торжественно провозгласил:

– Отныне дети будут принадлежать не родителям, а Спарте. Их жизнь и судьбу будет решать герусия.

– Разве в Спарте есть такой совет?

– Будет!

– Вот теперь я вижу настоящего царя, – захлопала в ладоши Елена. – Иди и исполняй волю Зевса!

Слегка обалдевший Ликург послушно повернулся и направился к выходу.

– Нет, постой! Вначале ты исполнишь волю Афродиты.

Ликург резко повернулся и сбивчиво забормотал:

– Ты готова… ты простила… после всего…

– Я выжму из тебя всё до последней капли, – освобождаясь от пепелоса, гордо заявила Елена, – ты не то что не сможешь – ты не станешь смотреть на Горгу как на женщину.

– Ликург! – раздался снаружи гортанный крик.

– Кто это? – с тревогой спросила Елена.

– Ираклий, я узнал его голос.

– Мог бы и постучаться, – пошутила спартанка.

– Тогда бы я его не узнал, – глубокомысленно произнес Ликург. – Звать голосом – хороший обычай. Надо ввести его в Спарте. Когда стучат, не понять, друг пришёл или враг.

Елена с сожалением накинула одежды:

– Ступай, тебя ждут великие дела.

– Дела никуда не денутся, – с игривой улыбкой произнес Ликург, приближаясь к суженой.

– Нет, я не смогу, – мягко остановила его Елена. – У меня на душе не спокойно: вдруг что-то случилось.

Большая ретра

Власть в Спарте принадлежит народу.

В Спарте с приходом воинственных дорийцев исчезло спокойствие. Ахейцы, испокон жившие здесь, не смогли противостоять нашествию, но сумели договориться с завоевателями. Они отдали дорийцам часть земель, сохранив богатство и власть. К несчастью, дорийцы были воинами, а не земледельцами. Они не хотели и не умели вести хозяйство, выращивать ячмень и виноград. Они занялись не своим делом и прогорели. Вскоре земли вновь оказались в руках ахейской элиты. Обездоленные, погрязшие в долгах, но вооруженные до зубов дорийцы требовали нового земельного передела. Царские династии стремились использовать их недовольство для ослабления друг друга, что привело к хаосу. Власть была бессильна, в стране правили сила и произвол. Стремясь укрепить собственную власть, цари, угождая толпе, стремительно её теряли.