Ревизор: возвращение в СССР 13
Шрифт:
На самом деле, он сомневался, правильно ли он поступает, приобретая сыну отдельную квартиру и очень переживал, что это спровоцирует мальчишку на свободную и разгульную жизнь. Начнутся пьянки-гулянки, девочек к себе будет водить, будет заброшена учёба…
– Он же твой ровесник? – спросил Лев Борисович сына. – Своя двушка, телефон домашний… Кто у него родители?
Костя только недоуменно пожал плечами.
– Да как-то не интересовался. Но парень он очень взрослый и самостоятельный. Представляешь, отказался на учебу в Будапештский университет на полгода ехать, потому что жена беременна. Говорит, не могу ее оставить. И это, вспомнил – я же именно от него тебе бутылку передавал. Помнишь, когда ты помог квартирную кражу раскрыть? Так, это его соседи были!
– А, так это он… – припомнил генерал. Так-то подобных просьб у него каждый месяц было с десяток, знакомых у него было много, дорожку к нему протоптали, знали, что он неравнодушен к волоките в рядах своего ведомства. И дело не такое и сложное оказалось, быстро раскрыли, когда пинка дал кому следует.
Как бы там ни было, – решил генерал. – очевидно, родители этого парня серьёзные люди, и их сын подходящая компания для моего отпрыска. А то, что он уже женат и учится в МГУ, делает его компанию ещё более подходящей.
У генерала зародилась надежда, что он всё делает правильно, и всё будет хорошо. Они с сыном пристроили на место полученные у техника ЖЭКа отражатели на конфорки газовой плиты. Проверили комплектность дверных ручек и пошли обратно в ЖЭК, договариваться насчёт циклёвки паркета.
***
В пятницу еле дождался окончания пар и сразу поехал к отцу на кафедру, предвкушая встречу с журналистом. В прошлой жизни у меня не было опыта общения с папарацци, вернее был, но о нём очень неприятно вспоминать. Обе стороны были не правы… На дворе стояли девяностые. Работал я в одной компании, которая снимала часть подвала в пятиэтажном жилом здании, где первый этаж занимала какая-то контора от метростроя. Шёл к месту работы через двор привычным маршрутом и вдруг на меня набросилась стая собак, которых прикормили две местные жительницы. Сказать по правде, я тогда здорово испугался. И не из-за пустяка. Они мне ногу прокусили, брючину одну разорвали. Да, я еле убежал от них! Мне светило сорок уколов в живот от бешенства. Одна мысль о них приводила меня в больший ужас, чем стая бездомных собак за дверью.
Когда ещё и сотрудник метростроевской конторы добрался до работы с погрызенным портфелем и взвинченными до предела нервами, начальство метростроевцев, припомнив и о моем случае, решило вызвать службу отлова. Они и приехали, но собак то ли перестреляли, то ли усыпили. Сказать по правде, никто из нас не ожидал, что всё так обернётся. Мы сам были в шоке, наблюдая, как бездыханные туши закидывают в спецфургон. Но к вечеру того же дня во дворе не осталось ни одной собаки. Зато на улицу вышли жители дома, организованные теми двумя соседками, которые и прикормили эту свору.
Люди скандировали «Убийцы, убийцы», вызвали телевизионщиков. Представили всё так, будто мы лично перестреляли бедных, несчастных, безобидных собачек. Директора обеих наших контор пытались поговорить с журналистами, объяснить, что свора стала опасной, а отстрел производили специальные службы. Но журналюгам это было не нужно. Вдохновленные передачами Невзорова, они искали любую историю, на которой можно поднять рейтинги. Кто там прав, кто виноват – им было до голубой звезды.
Когда я попытался выйти из здания, одна из двух сумасшедших тёток крикнула, показывая на меня: «Это он!». И всё бросились ко мне, включая двух сорокалетних на вид журналистов. Я стоял в дверях, смотрел на них обалдевшими глазами, а меня, оказывается, снимали. И вышел потом репортаж в новостной программе о происшествиях в городе, где именно эти кадры со мной сопровождались словами, что семь собак были бесчеловечно расстреляны бездушными людьми.
Меня, пострадавшего от своры собак, представили на всю Москву, как конченого живодёра! Даже, судился потом с этими уродами, да что толку. Им ссы в глаза, божья роса. И с тех пор у меня к представителям этой профессии было предвзятое отношение.
Но сейчас, надеюсь, журналистская этика ещё не пустые слова. Поднимаясь на кафедру, очень надеялся на встречу с серьёзным профессионалом своего дела.
Каково же было мое удивление, когда батя представил мне симпатичную молодую женщину лет тридцати. О принадлежности к журналистской братии в ней ничего не напоминало. Наоборот, такая женщина-вамп, уверенная в себе, знающая себе цену.
Глава 10
г. Москва. Горный институт.
– Карина. – представилась она сама и протянула мне ухоженную руку. – Так это твой сын? – переключилась она тут же на батю с очаровательной улыбкой. – Похож, похож...
Мне показалось, что у них с отцом не просто дружеские отношения, хотя она не позволяла себе никаких вольностей. Ну, это не моё дело. Мне главное, чтобы она журналистом была хорошим.
– Карина, вы уже читали? – спросил я, кивнув на книгу жалоб на краю отцовского стола.
– Да, пролистала. – посмотрела она на меня. – А ты не думал, милый мальчик, что это всё неправда? – посмотрела она мне прямо в глаза. – Ты ещё слишком молод и наивен. А люди могут быть очень коварны. Что стоит кому-нибудь взять и самому написать все эти записи? – она смотрела на меня взглядом победителя.
– Зачем? – спросил я, спокойно выдержав её взгляд.
– Чтобы сместить чужими руками действующую заведующую, например.
– То есть, вы хотите сказать, что для какого-то лектора из общества «Знание» устроили представление с подставной заведующей? Не слишком сложно? – поинтересовался я.
– Для какого лектора? – заинтересованно повернулась она ко мне.
– Для меня. Я туда с лекцией приехал и имел несчастье лично наблюдать всё то, что там написано.
– Да тут все записи как под копирку! – схватила она со стола книгу жалоб и, перестав улыбаться, потрясла ею у меня перед носом, внезапно превратившись в собранного и внимательного профессионала, о котором я мечтал, идя на встречу. – Вы уверены, что это не подстава!?
– Поэтому мы к вам и обратились, чтобы вы разобрались в этой странной ситуации. – ответил я, восхищаясь такой резкой метаморфозой. – А записи похожи потому, что одного и того же человека описывают: заведующую магазина. Под каждым словом лично подпишусь. Я не очень на лектора похож из-за возраста, она меня за простого покупателя сначала приняла. Всё это я сам слышал. – кивнул я на книгу, которая так и осталась в её руках.
– Ну, допустим. Можно и проверить. За спрос денег не берут… – похоже, сама с собой разговаривала она. – Начать с посещения в качестве простого покупателя… Или сразу на работу устроиться?
– Вы же, только, не сами идите устраиваться. – возразил я.
– Почему? – недоумённо спросила она.
– Ну, какая из вас продавщица? – усмехнулся я. – Артистка ещё может быть, а продавщица… извините.
– Ну, за это не волнуйся! – небрежно отшила она меня. – Хорошо! Займёмся мы вашим магазином. – заявила она и, переключившись на отца, опять превратилась в женщину-вамп.