Ревизор: возвращение в СССР 13
Шрифт:
– Избалованную и капризную мне даже изображать не надо.
И то верно. Ну, если удастся направить ее энергию в полезное русло, то скромно сделаю вывод, что во мне пропадает великий педагог. Лишь бы не переиграла. Если она к своей естественной стервозности и надменности еще что-то добавит, то как бы Лехины родители милицию не вызвали, или с лестницы ее не спустили.
– Мы с Машей тоже поможем. – встрепенулась Галия. – Только ты не обижайся, если я завтра скажу что-нибудь неприятное или сделаю. Ладно?
– Конечно, дорогая. Ради счастья друга я всё стерплю. – состроил я скорбное лицо.
Все рассмеялись, обстановка разрядилась. Жена побежала звонить Маше, чтобы предупредить о нашей завтрашней авантюре. Диана стояла рядом и подсказывала. Они провисели на телефоне минут двадцать. Надеюсь, завтра мы увидим отъявленных стерв.
– Не забыли ей подсказать, чтобы она Витю предупредила? – спросил я. – А то бедного завтра инфаркт хватит… Девчонки, вы, главное, не переигрывайте. Всё должно быть естественно, дружелюбно. Но если просите что-то, то в повелительном наклонении и никаких «пожалуйста». Если не согласны с чем-то, то надменно: «Не говори ерунды!», «Лучше помолчи!». Поняли? И осматривайте квартиру Лёхиных родителей снисходительно. Будут прямо спрашивать: ну, как вам у нас? Говорите «хорошая квартирка», будто, очень стараетесь быть вежливыми, но вам это с трудом удаётся. И обязательно добавьте: «кухня, конечно, маленькая», или «балкон, конечно, маловат», или «потолки, конечно, низковаты». Понятно?
Девчонки подхватили идею и принялись придумывать ситуации. Мы с Лёхой смотрели на них с улыбкой. Появилась надежда, что всё у нас завтра получится.
Тут раздался стук в дверь. На пороге стоял Брагин-младший с моим противогазом. Распахнул перед ним дверь, приглашая.
Он вошёл, увидел Лёху. Возгласы приветствия, рукопожатия. Если нам жить рядом, то и дружить.
– Торопишься? – спросил я. – Может, останешься компанию разбавить?
– Ага, конечно. – закивал головой Костян. – Сейчас, только бате скажу, чтоб не ждал меня.
Он убежал во двор и вскоре вернулся. Представил его сестре и Свете. Он с любопытством разглядывал Диану. Пришлось предупредить его шуткой, что он опоздал: Диану уже взял в жёны иностранный подданный.
– А это заметно. – признался Брагин. – Сразу подумал: заграничная штучка.
При этих словах у Дианы осанка выпрямилась. И настроение резко улучшилось.
Девчонки переключились снова на репетицию завтрашнего представления для Лёхиных родителей. Пришлось пояснить для Костяна нашу задумку.
– А ты завтра что делаешь? – вдруг спросил Лёха Брагина. – Приходи ко мне на день рождения.
– Хорошо. – закивал, улыбаясь, Костян.
– Толпа народу собирается. – озадаченно сказал я. – Ты хоть не забудь родителей предупредить.
Наблюдал, как наши готовились устроить завтра показательные выступления для Лёхиных предков… Какие же они все ещё, по сути, дети. Небольшая, казалась бы, операция, а все взбудоражены, напряжены. Ох, хоть бы не спалились завтра… Всю идею мне испортят.
Глава 11
Москва. Квартира Ивлевых.
Вскоре за Дианой заехал Фирдаус. Приехал без звонка и такой напряжённый и настороженный, что мне, даже, показалось, он бы не удивился, если бы Дианы у меня не оказалось. Наверняка, что-то почувствовал, когда Диана с утра к нам собиралась, небось, подозревать во всех тяжких начал. Ну да, он мужчина восточный, с такими подозрениями жить не может. Его горячий нрав требует конкретики и немедленно. Ох, Диана, дурочка, до сих пор не поняла, с каким огнём играет.
Сделал шаг в сторону, чтобы ему сразу открылась кухня. Он увидел жену за столом и замер на мгновение. Диана же, увидев его, подскочила и радостно понеслась к нам в прихожую.
– Раздевайся, проходи. – усмехнулся я, мысленно заметив, как он смутился. Напридумывал себе, небось, чёрте чего. – Присоединяйся. У нас тут совет в Филях.
Представил Фирдаусу Брагина, остальных он знал.
Диана с энтузиазмом принялась объяснять мужу нашу задумку. На лице Фирдауса изумление сменилось негодованием, потом недоверием. Он периодически поглядывал на меня, чтобы сверить свою реакцию с моей.
– Понимаю, что тебе трудно понять и принять происходящее. – в конце концов вынужден был сказать я, видя его сомнения. – Мы ничего плохого не делаем, просто, помогаем людям принять решение.
– Вам нужное решение. – поправил меня Фирдаус. – Это нечестно.
– Пойдём-ка... – предложил я ему кивнув на сигарету, что он крутил в руках. Мне было, что сказать, но не хотел при всех высказываться. А балкон уже стал нашим местом для обсуждения разных щекотливых вопросов.
– Пойми. – начал я, когда мы вышли на балкон. – У нас совсем другие условия жизни. Не зря же говорят, что москвичей испортил квартирный вопрос. Если бы у Лёхи была своя жилплощадь, он бы женился и никого не спрашивал, нравится его жена кому-то или нет. Но, так как в нашей стране он может свою квартиру получить, только уже будучи женатым и с детьми, то некоторое время он с молодой женой должен прожить с родителями.
Представь, если Светка не понравится матери Лёхи, она же превратит её жизнь в ад! Им придётся или разводиться, или снимать хоть какое-то отдельное жильё, предварительно заработав на аренду. Им придётся пройти через точно такой же ад, будут и учиться, и работать, Света ещё сможет перевестись на вечернее, а Лёхе нельзя, он в армию сразу загремит, ему только по ночам работать останется. Им придётся преодолевать в одиночку все эти трудности и растить детей. Хорошо, если это их сплотит. А если вымотает настолько, что они видеть друг друга не смогут уже через пять-десять лет? Думаешь, Лёха будет сильно благодарен своим родителям за все эти испытания, которых могло бы и не быть? Особенно, если всё закончится разводом лет через десять. Понимаешь? Мы просто, облегчаем им всем жизнь. И родителям, и будущей паре.
– Но другие же как-то живут? – возразил мне Фирдаус. – И никого не обманывают при этом.
– Ключевое слово «как-то». – с грустью ответил я. – Большинство только лет через десять-пятнадцать в собственном жильё оказывается, если вытерпит, мыкаясь по чужим углам, и не разведётся до этого.
– Ну, не знаю, какая-то несерьезная все же затея... Не нравится мне всё это. Врать нельзя.
– Ну, и не ври. Говори, как есть, если тебя спросят. И не удивляйся завтра ничему, как будто так и должно быть. Ты же придёшь на день рождения?