Ревизор: возвращение в СССР 24
Шрифт:
– О! Журналист! Привет! – обрадовался он и протянул мне руку. – Как дела?
– Спасибо, Виктор Георгиевич, – поздоровался я с ним за руку. – С Новым годом вас.
– И тебя.
Хотел уже бежать дальше. Но тут меня осенила одна мысль. Ага!
Глава 12
Москва. ГСК.
– Виктор Георгиевич! – развернулся я к нему обратно. – Вопрос на засыпку! У нас в кооперативе машину никто не продаёт?
– У тебя же есть.
– Другу надо.
– «Москвич» разве что, вроде кто-то говорил… а вот «Жигули», точно,
– А не «Жигули»?
– «Волга», что ли, нужна? – удивлённо посмотрел он на меня.
– Да нет! У меня простой друг. Капитан милиции. «Волга» ему не по карману.
– Ха! Простой друг! – передразнил меня Георгич. – Ой, Павел, Павел… Вот, вспомнил, кто может продать… Мужики недавно говорили, что от Матвеича машина осталась! И он же, кстати, тоже мент был. Надо со вдовой его поговорить. Она точно водить не будет, боится за руль садиться…
– А что там за машина?
– Отличная машина, «Москвич»! Матвеич её так вылизывал, так за ней следил, некоторые за детьми так не следят. В идеальном состоянии.
– А года какого?
– Да какая разница? Важен не год, а забота. Тем более он на ней мало ездил, служебная же была в полном распоряжении. Да, кстати, говорили, что и мотор он недавно перебрал! Неделю всего как помер, бедолага…
– Бандитская пуля?
– Не, грузовик сбил, когда на работу шел. На льду занесло. Не повезло…
– Понятно… А как машину посмотреть?
– Да подожди смотреть. Надо вдову сначала уговорить продать.
– Если реально машина в идеальном состоянии, с нас причитается, – пообещал я председателю, чтобы он начинал уже уговоры.
Тот кивнул и ушел.
Подумал, позвонить ли сразу Васе? Решил, что нет, пусть вначале вдова добро даст на продажу. А то только зря обнадежу друга…
«Варшава» моя завелась. Помню, Карнабеда, когда перед зимой машину ему оставлял на обслуживание, учил меня сразу не заводить, а включить сначала фары, постоять минутку-две, дать машине проснуться.
– А когда уже заводить будешь, – говорил тогда он, – слегка-слегка подгазовывай.
В этот раз я всё так и проделал. И машина меня не подвела. Решил сегодня на машине ехать, иначе не успею нигде. С утра надо в Институт археологии попасть, насчёт клада поговорить. Потом в университет. Надо с Эммой переговорить по поводу экзаменов, а то послезавтра уже первый. Потом в библиотеку, собирать материалы для Межуева. Оттуда на лекцию от общества «Знание», оттуда, если успею, в типографию, узнать, как у Ганина дела со вторым томом Конан Дойля, а потом на совещание на завод «Полёт», доклад по кладу и типографии, а оттуда за женой в «Националь».
Вернувшись к завтраку, договорился с Галиёй, что, если ей понадобится мне что-то передать, она будет звонить домой. На рабочем номере её сегодня будет не поймать…
***
Москва. Квартира Эль Хажжей.
За завтраком Диана сидела задумчивая и молчаливая. Фирдаус с беспокойством поглядывал то на неё, то на обескураженную Аишу. Одними глазами он спросил племянницу, что это с Дианой? Но та лишь едва заметно пожала плечами в ответ.
А Диана всё думала о вчерашнем разговоре с братом. Сначала она не придала ему очень серьёзного значения, но, когда она заговорила на тему провалов и предательства с капитаном Артамоновой, та даже растерялась на мгновение и Диане показалось, что она заметила испуг в её глазах.
Похоже, всё ещё хуже, чем Пашка рассказывал, – подумала она, но советом его воспользовалась и попросила капитана Артамонову включить в программу её подготовки «Курс молодого арестанта».
– Мне нужно уметь прятать на себе всякие мелочи, вскрывать шпилькой замки, менять внешность, теряться среди людей на улице, – перечисляла, в чем у нее есть необходимость Диана Марие Юрьевне, вспоминая свой разговор с Пашкой. – И куда мне идти, если удастся сбежать из-под ареста?
А еще серьезней к этой теме ее заставил отнестись, как ни странно, вечерний звонок Галии. Она так трогательно переживала из-за каких-то пустяков, что Диана как-то сразу прочувствовала на контрасте, как теперь отличается мир Галии от ее мира. И в страшном сне Галие не надо опасаться ареста чужой контрразведкой и думать, как подготовиться к побегу из тюрьмы. М-да… И зачем она ляпнула сдуру про то, что грохнула мафиози? До этого же действовала по инструкциям Пашки, и КГБ почти и забыло про нее. А тут сама, получается, и напросилась. Голова садовая…
***
Москва. Лубянка.
– Разрешите, Павел Евгеньевич? – заглянула капитан Артамонова в кабинет полковника Воронина.
– Заходи, Маш. Что-то случилось?
– У меня совсем немного времени, надо ехать к Горному институту за агентом «Скворец», – начала та. – Удивляет она меня, уж кажется и нечем удивить, а она все равно умудряется. Вчера, Павел Евгеньевич, потребовала расширить программу подготовки. Просит инструкций на случай ареста, ещё её интересуют навыки ухода от слежки и преследования и хочет научится вскрывать замки подручными средствами. И много чего другого по мелочи…
– Что это вдруг? – искренне удивился полковник.
– Она почему-то озабочена темой провала, – объяснила капитан.
– И что её на эти мысли натолкнуло?
– Не могу знать, товарищ полковник. Про предательство что-то говорила…
– Что? – удивлённо уставился на неё Воронин.
– Ну, когда она гипотетические причины провала перечисляла, – объяснила Артамонова. – Работа вражеской контрразведки, двойные агенты и предательство своих в центре... Очень грамотно, в целом.
– Чьё именно предательство? – напрягся полковник.
– Ничьё. Это же гипотетически.
– Хорошо… Ну, включи ей в программу дополнительные занятия, которые она просит. Пусть успокоится, а то толку от нее не будет, – озадаченно ответил Воронин.
***
Москва. Горный институт.
Тарас специально заглянул перед началом первой пары в аудиторию, где ожидала начала занятий группа дочери. Диана уже сидела за партой, и он позвал её. Дочь тут же вышла в коридор.
– Как у тебя дела? – спросил он.
– Всё хорошо, – ответила она.