Ревизор: возвращение в СССР 25
Шрифт:
– Надеюсь, ты следов на снегу не оставил?
– Там расчищено было. Я лопату за собой проволок, чтобы уже наверняка.
– А обыск делал в перчатках?
– Разумеется. Даже ноги вытер перед тем, как войти.
– Молодец. Ключ нашёл там, где я тебе и сказал?
– Нет. Они под цветочным горшком сейчас ключ прячут.
– А как же ты догадался?
– Следы пальцев в снегу под ним заметил.
– Какой молодец…
Некрасов ушел, а Володин сказал:
– И все же опасно ему такую сумму на руки давать. Чтобы он там ни говорил, а может на радостях начать сорить деньгами так, что уже к нему милиция придет выяснять источник. Выясните, что
***
Москва. Старая площадь.
– Никита Богданович, генерал Стариков, – доложила помощница Кожевникову.
– Спасибо, Татьяна Васильевна… Слушаю, Игорь Иванович!
– Ну, закончили с горем пополам на квартире, поехали в гараж. Пока, по нулям.
– А почему с горем пополам-то?
– Да там у него детей мал мала меньше, мама старенькая… Следак с опытом, решил было, что Самедов ваш детьми решил прикрыться, тот всё требовал процедуру обыска ускорить. Это, конечно, не сработало, отработали, как положено, но они не нашли ничего на квартире. Сейчас в гараже работают. Если и там ничего не будет, расширять круг поисков? Там у него у тёщи дача есть, жена с детьми там летом постоянно бывают. Тесть Самедова работал в Гагаринском райкоме начальником отдела агитации и пропаганды. Умер в семидесятом году.
– Да, я знаю.
– Будем трясти вдову?
– Ну, раз уже начали, и он сам напросился, – задумчиво проговорил Кожевников. – То надо доводить дело до конца. Никто его не уговаривал, как выяснилось, меня кусать. Такое спускать с рук я не могу…
– Понимаю и согласен, Никита Богданович. Бешеных собак пристреливают! Не в прямом смысле, слова, конечно, не те времена!
Положив трубку, Кожевников задумался над последними словами генерала. Насколько все стало лучше после смерти Сталина. Зацепился за такое место, как у него, и делай, что хочешь, в разумных пределах, конечно. Главное, спишь спокойно – ночью за тобой не приедет черный воронок… Теперь он – настоящая власть, кто бы ни сидел в бывшем кабинете Иосифа Виссарионовича, правила игры не позволяют его тронуть, главное – не зарываться и знать свое место, общаться уважительно с теми немногими, что забрались еще выше его…
Глава 12
Москва. Квартира Ивлевых.
Вернувшись домой с фабрики «Ударница», сразу отдал коробку маме. Оказалось, что я привёз пастилы розовой с клюквой, пастилы белой, зефир белый, зефир розовый, зефир в шоколаде. Что-то в двух экземплярах, что-то в трёх. Там ещё был мармелад зелёный и красный, и коробочки с клюквой в сахаре.
Тут же Ахмад с Загитом с мальчишками на руках расселись вокруг стола. Мама поставила чайник на плиту, а меня усадила ужинать.
– Загит, возьмёшь что-нибудь завтра на дежурство? – предложила она, выкладывая в вазу всех сладостей понемногу.
– Не откажусь, – улыбнулся он. – А, кстати, что решили, когда в Святославль едем?
– У тебя следующее дежурство будет во вторник? – прикинул Ахмад и Загит утвердительно кивнул. – Ну давай, в среду вернёшься и поедем. В поезде отоспишься.
– Вы же только рассчитывайте, что в субботу уже собрание, – напомнил я. – В одиннадцать утра вам надо быть тут.
– В субботу в девять утра у меня уже дежурство начинается, – ответил Загит. – Так что на всё про всё у нас всего два дня.
– Пусть Руслан с нотариусом заранее договорится, – предложила мама. – Что мы
Тут пришла Галия с работы и прямо с порога начала делится впечатлениями от прошедшего рабочего дня. Оказалось, то, что мы на книжной ярмарке вчера хапнули каждый по альбому, это большая удача. Другие коллеги Галии этим похвастаться не могли.
– Новичкам везёт, – улыбаясь, вышел я её поцеловать.
Жена прошла на кухню, чмокнула детей и тут, увидев сладости, аж взвизгнула и схватила пастилу с голодухи.
– Галия, ужинать сначала, – попыталась остановить её мама, но она уже умчалась в спальню переодеваться в домашнее.
Вскоре мы все сидели за столом и обсуждали грядущий переезд Алироевых в свою квартиру. Загид похвастался, что закончил, наконец, Анне Аркадьевне шкаф.
– Долго получилось, – оправдывался он, – потому что по вечерам работал. А был бы у меня, кроме воскресенья, ещё один день целиком, то за два дня сделал бы.
– А если Марат будет помогать? – напомнил я.
– Всё равно, два дня надо, – ответил Загит. – Тут опыт главное, а он тяжело нарабатывается. Подай-принеси рядом ничего особо не изменит…
– А нам шкаф? – скромно сидя в уголочке, спросила мама, закидывая в рот одну за другой конфеты.
– Ну, само собой, – пообещал Загит таким тоном, мол, чего, вообще, спрашиваешь?
Тут я присмотрелся, что там мама так молотит. И у меня волосы на затылке зашевелились. «Клюква в сахаре»...
Показал глазами Ахмаду на уже полупустую коробочку. Он не проникся моей озабоченностью, мол, а что такое?
Ну-ну. Посмотрим.
***
Москва.
Обыск в гараже Самедова ничего не дал с точки зрения полученного задания найти улики, указывающие на какое-нибудь преступление, и посадить, и следователь Бычков распорядился послать машину за тёщей Самедова и везти её сразу на дачу. Также он распорядился найти председателя кооператива и казначея, и вызвать их на место, рассчитывая использовать в качестве понятых. Постановление на обыск Бычкову уже подвезли, можно было выдвигаться, о чём он и объявил во всеуслышание.
По напряжённой позе Самедова, когда он услышал, куда они поедут, опытный следователь сразу почувствовал, что стало «теплее» и уже мысленно радовался успеху своей миссии.
Однако, сколько он не играл с Рашидом на даче в «холодно-горячо», ничего существенного найти, лично у него, не получилось. Один раз Самедов покрылся холодным потом, но Бычков так и не понял, на что он среагировал. Он перерыл всё в том месте, где Самедов дергался, но не нашёл ничегошеньки.Рашид вначале ожил, но потом вдруг начал чувствовать себя всё хуже и в какой-то момент побледнел так, что Бычков испугался, не хватит ли подозреваемого сейчас инфаркт на нервной почве. Он предложил ему воды, но Самедов отказался, и попросил разрешения выйти на улицу, подышать воздухом. Бычков сам вышел с ним на крыльцо, перекурил, не выпуская подозреваемого из виду. Но Рашид только прикладывал снег ко лбу и вискам.
Чего он так разволновался? – никак не мог понять Бычков.
Куда делись мои сберкнижки на предъявителя? – потрясенно думал Самедов.
Стопка с журналами лежала немного не так, как он её оставлял. Ему хорошо было видно со стороны, когда следак открыл антресоли. Но сразу он не придал этому значения, а вот когда там не оказалось его накоплений, то понял, что его обокрали. Кто-то нашёл его тайник. Самедов не мог в это поверить. Две мысли бились в голове в одно время, заставляя его хвататься то за сердце, то за голову.