Ревизор: возвращение в СССР 26
Шрифт:
– Ну, покупатели, я думаю, найдутся? – оглядел присутствующих Захаров.
– Надо проработать вопрос. А, вообще, по моему опыту, продать можно всё, – уверенно заявил Нечаев. – Уж машины-то точно всем нужны.
– Куда-нибудь в Азию их отправить, – предложил Ригалёв. – Им там и документы не нужны, сами всё сделают.
– Или вообще без документов ездить будут, – хмыкнул Мещеряков.
– Лучше все же документы самим оформлять правильно, – возразил я. – И ничего, что это денег каких-то будет стоить. Зато спокойнее. А то представьте себе, там, в Азии, кто-нибудь вопросом
– Согласен, – кивнул Бортко. – Не та экономия, что полезна для здоровья.
– А главное, продашь машину без документов, и будешь каждую ночь думать, спалимся, не спалимся? – добавил Войнов. – А так купил документы – и спишь спокойно.
– Правильно. Тише едешь, дальше будешь, – поддержал его Пахомов. – Не стоит на этом экономить.
– Не вопрос. Сделаем любые документы, – пообещал Мещеряков.
– Вы так обсуждаете, как будто у нас уже есть машина для продажи, – улыбнулся я.
– Это, просто, дело времени, – ответил Бортко. – Мне эта идея нравится. Никакого риска, если на документах экономить не будем. А мы не будем.
– Там проблемы будут с запчастями, – ответил я. – Дефицит же всё. Месяцами ждут. В среднем, на нашей базе машин двадцать не на ходу из-за этого. Савельев уже грозился машины списывать и на запчасти пускать.
– Вот пусть не вздумает списывать! – воскликнул Мещеряков. – Я сначала посоветуюсь с ребятами в ГАИ, как проще новые машины на учёт ставить. Чтоб никто не прикопался. Может, нам проще двигатель в этих документах поменять… Или что там ещё они скажут?
– Правильно, – одобрительно кивнул Захаров. – И с запчастями надо посмотреть, что в наших силах, – посмотрел он на Бортко. – С десяток машин в год, уже хорошо. Курочка по зёрнышку клюёт.
– Понял, – кивнул тот.
– Что у тебя с остальными предприятиями? – спросил меня Захаров.
– На обувной фабрике одну модель туфель, очень приличных, уже запустили по госзаказу. Ещё на две пока что просто нет материала.
– Мы подключились к Богородскому кожевенному заводу, – перехватил у меня инициативу Осипов. – Всё будет. Не сразу, но будет. Наши собственные нужды они, в любом случае, обеспечат. А что касается сырья на госзаказ… Это большие объёмы… До семьдесят пятого года наша обувная фабрика числится у него в заказчиках, включена в план. Главное, чтобы после модернизации производства нас не выкинули из плана на следующую пятилетку. А то мы реконструкцию там пробили, а Госплан же нас может и кинуть.
– Такой риск всегда есть, – кивнул Бортко. – Вот взять хотя бы шинный завод. Мы пробивали, пробивали зимние покрышки…
– И что? – удивлённо спросил я.
– Что-что? КГБ всю продукцию себе потребовали. Мол, нам самим не хватит, какая ещё розница?!
– Ничего себе, – проговорил я. – А если увеличить мощности производства?
– Там за ними военные и милиция в очереди стоят, – ответил Бортко.
– Ну, хотя бы, для себя получится по комплекту урвать? – потрясённо спросил я, и все рассмеялись.
– Мы все первые получим по комплекту, – заверил меня Захаров. – Ещё не хватало… Столько сил потрачено… Ладно. Будет нам урок – нельзя выпускать то, что никто больше не выпускает, а всем нужно… У тебя есть ещё что? Что там с кладом? Я сделал пару звонков, обещали помочь…
– Сработало, клан будет в нашем новом музее. Только две монеты у нас отжали. Хоть и самых ценных, но вряд ли посетители нашего музея в этом будут способны разобраться, – ответил я. – Как там, кстати, дела с проектом строительства? К весне успеем согласовать?
– Должны успеть, люди работают, – ответил Бортко. – Там уже столько денег заряжено…
– А можно хоть посмотреть? – спросил я. – Кстати, Андрей Юрьевич, – обратился я к Мещерякову, – вы проект этот одобрили?
– А что один проект одобрять? – ответил он. – Его надо на месте смотреть, вместе с подъездными дорогами…
– Не поздно потом будет? – с сомнением спросил я. – Подъездные дороги мы сможем потом по-своему сделать?
– Сможем, почему нет? – задумчиво ответил Бортко. – Мы же сейчас только здание самого музея согласовываем. Потом начнём строить и займёмся проектированием остальных зданий.
– Так коммуникации, наверное, надо сразу на весь комплекс закладывать, – предположил я.
– Мы там по максимуму всё берём, – ответил Бортко. – Надо – не надо, пусть будет.
– Это правильно, – кивнул я. – Ну, у меня, вроде, всё… А! Ганин уже дома, ему с одной ноги гипс сняли. Марьяна на типографии одна шуршит, но молодец, справляется.
Мои действия по модернизации вверенных предприятий одобрили. Но когда что-то делаешь качественно, то нечего удивляться, что тебе поручают больше работы. Так что я получил поручение заняться швейной фабрикой рядом с нашей обувной фабрикой. И подумать, что там можно было бы отшивать из дополнительной продукции камвольной фабрики.
Если швейка работает только на Министерство здравоохранения, это может стать большой проблемой, – думал я, пока наши обсуждали другие вопросы. – Самое безопасное – это выпускать чуть больше официальной продукции. Почему я и настаивал, чтобы обувная фабрика шила наши дополнительные модели и официально тоже. На дополнительных коробках те же этикетки, те же штампы ОТК, никому в голову не придёт разбираться, где это выпущено, из какого сырья, на каком оборудовании? Вот, пожалуйста, есть официальное производство. А то, что по Союзу разошлось на несколько тысяч пар больше, никто и никогда не обнаружит. Просто больше граждан обуем в дефицит…
А если швейка одни наволочки и пелёнки фигачит для больниц, как люди говорили, то это может стать большой проблемой… Нашить-то мы нашьём, хоть чёрта лысого, но под чью продукцию мы это замаскируем? Под чужого производителя маскироваться опасно. Поменяют они у себя цвет чернил на штампах ОТК, а потом кто-нибудь из них купит случайно наши изделия и обратит на это внимание. И погорим мы все на такой ерунде!
Глава 4
Москва.