Ревизор: возвращение в СССР 26
Шрифт:
— Постарался дела все с утра сделать, чтобы уже спокойно тебе остаток дня посвятить, — подошёл я к нему и протянул руку. — Сейчас на секунду домой забегу и поедем.
Через час мы подъехали к самому большому техцентру Европы, прозванному в народе «Авианосец», хотя лично я помню его под прозвищем «Утюг». Несмотря на то, что мы приехали «по блату», нам всё равно пришлось проехать через автоматическую мойку. А потом нашу «Волгу» поставили на «яму» в огромном зале, и мы несколько часов с Костяном слонялись вокруг, пока ему меняли масло, шаманили и прокачивали тормоза. Ничего
Покидал техцентр Костян с явным облегчением. Ничего, всё страшно делать в первый раз… Пообвыкнется…
Поехали обратно мы через Москву и мне пришла в голову мысль. А не заехать ли мне к Васе Баранову на службу? Ему же ничего не стоит выяснить, выжил тот мужик после ДТП или нет? А то у меня Тимур места себе не находит. Говорить ничего больше не говорит, но такими глазами виноватыми смотрит. Испортит переживаниями весь отпуск и себе, и Ветке. А ведь доброе дело сделал…
Попросил Костяна высадить меня в центре у метро.
Тут же позвонил Васе из автомата, предупредил, что буду минут через двадцать.
— Дело есть на сто рублей, — объяснил я ему. — Никуда уходить не собираешься?
— Уже нет, — хмыкнул он. — Дождусь.
Постарался приехать как можно быстрее, чтоб его не задерживать. А то мало ли, куда он там собирался… Но он встретил меня чаем и печеньем, и, явно без каких-либо признаков спешки, приготовился меня слушать.
— Брат вчера на Ленинградском проспекте не смог пройти мимо лежащего в сугробе мужика. Все думали пьяный и проходили мимо, а брат говорит, сразу показалось что-то не то, одет уж очень прилично. Начал его тормошить, а у того голова пробита. Вызвали скорую, а его, оказывается, машина сбила и скрылась. Скорая его тут же увезла, а мы уже почти сутки переживаем, выжил он или нет?
— Откуда, говоришь, скорая его забрала? — взялся Вася за телефон.
— С Ленинградского проспекта, ближе к Белорусскому вокзалу.
— Во сколько?
— После десяти вечера где-то… Только просьба, про брата ни слова нигде. Он сейчас в училище учится, так что мои данные назвал вместо своих, чтобы от начальства его военного не влетело…
Пообещав мне это, Вася принялся действовать. Сходу куда-то дозвонился, выяснил, куда увезли пострадавшего и позвонил в больницу. Ему тут же доложили, что гражданин Пономаренко сейчас находится в реанимации, после операции, состояние стабильно-тяжёлое.
— В сознание приходил? — уточнил он, но ему не смогли ответить на этот вопрос. Это надо было звонить непосредственно в отделение интенсивной терапии, что делать с Васей мы не стали. Главное, что человек жив. И дай бог ему здоровья!
Я поблагодарил друга и поехал домой.
Москва. Гагаринский райком.
Совещание сразу провести не удалось. Белов и Некрасов уехали по предприятиям по специфическим делам группы. Так что пришлось на три часа задержаться…
— Что случилось, Герман Владленович? — сел рядом пришедший первым в условленное время Гончарук. За ним следом вошёл Некрасов.
— Даже не знаю, как вам сказать, — протянул им руку Володин. — Тут меня навестило одно очаровательное создание, — протянул он руку пришедшему последним Белову. — Короче, у Самедова, похоже, была любовница, от которой он ничего не скрывал.
— Чего? — не поверил Белов. — Вот же придурок! И кто она?
Володин протянул коллегам листок, где Регина указала всю информацию о себе.
— Он что, рассказал о нас первокурснице? — потрясённо спросил Гончарук.
— Судя по её хитрому лицу, знает она немало. Во всяком случае, она назвала все ваши фамилии, кроме Некрасова, — пояснил Володин. — Что и логично, Некрасова мы вместо Самедова привлекли.
— Ну, Самедов! Ну, идиот! — вспылил Белов.
— Это уже ни в какие ворота не лезет! — поддержал его Гончарук. — Он посадить всех нас решил, что ли?!
— Хорошо, если только посадить! Тут не расстреляли бы, — возразил ему Белов.
— Тише, товарищи, — произнёс Некрасов. — Не накаркайте!
— Что, тише? — вспылил Гончарук. — Спишь ты с кем-то, ну и спи себе на здоровье. Нас зачем в это впутывать?
— Тише, — поддержал Некрасова Володин.
— Прямо хоть звони Самедову и спрашивай, что всё это значит? — заметил Белов.
— Лучше позвонить и сказать, чтобы он никогда со своих северов в Москву не возвращался… — злобно сказал Гончарук. — Пусть пасет тюленей и дрессирует нерп. Для его здоровья будет получше…
— Вывезти её в лес по-тихому, — шёпотом предложил Некрасов. — Повесилась девочка, разлуки с любимым не пережила…
— Ты, я смотрю, у нас на все руки мастер? — зыркнул на него Володин. — Может, сам и вывезешь? Только подумай лучше вначале — а если она какую-нибудь записку с подробной информацией по какому вопросу к нам пошла, у кого-нибудь оставила? У нас же у всех тогда гарантированная вышка будет! Начнут расследовать уголовку, а тут еще куча составов экономических преступлений прицепом пойдет! МУР тут же ОБХСС подтянет, и все начнут энергично работать в ожидании новых погонов за такое громкое дело. А менты не все продажные, каждому рот не заткнешь!
Некрасов обиженно умолк, уставившись себе на руки.
— В общем так, — продолжил Володин. — Девчонка готова взять на себе функции Самедова.
— В каком смысле? — поднял голову Некрасов.
— Она так и сказала, когда пришла. Мол, ей удалось остаться в «Комсомольском прожекторе» МГУ после смены секретаря ВЛКСМ. Просит она немного, отдельную квартиру и сто-сто пятьдесят рублей в месяц на жизнь. Говорит, с родителями ужиться не может.
— Во, девка даёт! — ошарашенно проговорил Некрасов. — Прожженная для своего возраста…