Ревизор: возвращение в СССР 26
Шрифт:
— От любви до ненависти один шаг, — на автомате ответил я.
Однако Верка довольно улыбалась. А реакция Глеба меня удивила. Он смутился, покраснел, как будто его за руку поймали на горячем.
— Так… Кажется, я всё понял! — сочувственно посмотрел я на него, а в зале повисла напряжённая тишина. До людей тоже начало потихоньку доходить… Все потрясённо переглядывались между собой.
— По-моему, дальше проводить общее собрание нет смысла, — повернулся я к Рябову, мечущего глазами молнии. — Дальше надо с этими двумя отдельно разбираться.
—
— Ну, вообще-то, справедливо сказано, — вынужден был признать я, глядя на Глеба. — Почему вы сразу не пресекли так называемые «шутки» этой гражданки? Можно же было, просто, один раз за клевету на неё в милицию заявление написать и всё бы на этом и закончилось.
— Да? Она обещала к моей жене пойти рассказать о том, какая у нас с ней любовь до гроба, — с горечью ответил Глеб.
— Слушайте, ну это не ответ, — возразил я ему. — За шантаж надо тоже подавать заявление. И это уже не административка, это уже может и на уголовку потянуть.
— Какая ещё уголовка? — привстала с места Верка с удивлённым видом.
— Замолчи, Антонова! — прикрикнул на неё Рябов. — Я ещё с тобой разберусь!..
— Да пусть её хоть расстреляют, — ответил вполне искренне Зиновьев. — Мне от этого будет не легче, если жена уйдёт.
— А чего вы добивались-то? — спросил я Антонову, припомнив, что Быстрова в отношении меня самого чудила. — Чтобы он из семьи ушёл?
— А хоть бы и так! — сложила она руки на груди с возмущённым видом.
Потрясённый женский ропот пронёсся по залу.
— А почему вы не уволились? — спросил я, повернувшись к Зиновьеву. — Раз уж не готовы обращаться за поддержкой закона?
— Во-первых, эта… Женщина… В любом случае, к моей жене пойти грозилась. А во-вторых, мне только такая сменная работа подходит. У меня мать лежачая. Мы с женой по очереди на смены выходим, она в котельной дежурит, а я здесь.
— Ну, мать досматривать, конечно, надо, — согласился я. — А с другой стороны… Одна жена ушла, другая пришла, — посмотрел я на Антонову. — Вера, как раз, тоже сутки через трое работает, да?
— А я тут причём? — вдруг дала заднюю Антонова, вызвав язвительные насмешки коллег.
— Ну ты, Антонова! — произнёс в сердцах Рябов. — Вот я старый дурак… Таким посмешищем меня перед людьми выставила…
— Да всех нас выставила, — заметил один из электриков.
— Сами дураки… А тебе надо было сразу нам всё рассказать, чем до такого всех доводить, — с упрёком сказал один из мужиков Глебу. И его коллеги тоже скрестили взгляды на Зиновьеве.
А тот стоял красный, как вареный рак. Антонова же под давлением осуждающих взглядов своих же коллег из диспетчерской, начала заламывать руки и пускать слезу, мол, я же не знала, что у него в семье всё так серьёзно.
— Ну, дальше вы уж тут сами, — проговорил я, сочувственно глядя на людей.
Найдя глазами Валиева, начал пробираться к нему. У нас ещё в райисполкоме встреча назначена, мы, похоже, уже опаздываем туда. Хотя, это смотря где он находится.
— Вот у них тут начнутся теперь разборы полётов, — проговорил Булатов, когда я подошёл к ним. — Тут только половина коллектива, остальные же ещё не знают ничего…
— А как ты догадался про этих двоих? — спросил меня Ильдар.
— Как-то само собой получилось. Мы в исполком не опоздаем?
— Да, поедем, пожалуй, — спохватился Валиев. — И что вот мне в отчёте писать?
— Пишите, что начальник — старый дурак, — подошёл к нам Рябов, — не смог сам во всём разобраться…
— Я бы тоже не понял, — честно ответил ему Ильдар. — Хорошо, у меня женщин нет в подчинении.
— Спасибо, что приехали, — протянул нам всем по очереди руку Рябов. — Хорошо, что разобрались. А то уже сил не было на работу ходить из-за этой постоянной нервотрёпки… Не ожидал, честно сказать, — посмотрел он на меня, — такой молодой, а такой смышлёный.
— Спасибо, — еле сдерживая улыбку, ответил я.
Молодой и смышленный… Как же… Старый и опытный… В каких только коллективах не работал. Да еще и когда все посложнее было, чем сейчас, при социализме. Тут безработицы нет и ипотеки… А какие интриги люди устраивали в преддверии сокращения, чтобы уволили другого, и самому не оказаться на улице без работы и с кучей кредитов… Помню, как одному коллеге нужно было распечатать доклад с дискеты и бежать с ним к начальству, а ему в дисковод скрепку вставили, чтобы он не мог этого сделать. Тогда как раз грозились уволить каждого десятого, и этот жестокий трюк сработал, как задумывалось… Вылетел он уже через три дня. Правда, я так и не смог отгадать тогда, кто такой жестокий трюк провернул тогда. Сегодня все оказалось намного проще с выявлением зачинщика. Детские игры в песочнице, рынка еще нет, сплошная бытовуха.
Мы приехали в исполком к пяти часам вместо половины пятого. Нас там уже и не ждали.
— Проходите, пожалуйста, раздевайтесь, — настороженно присматривался к нам заведующий отделом по работе с обращениями граждан Фролов Вадим Ильич. — Как прошла встреча в электросетях?
— Поучительно, — ответил Валиев, показав нам не раздеваться. — Думаю, больше жалоб там ни у кого не будет.
— В самом деле? — оживился чиновник.
— Мы зашли только сообщить, что коллектив сам во всём уже разобрался.
— О, я очень рад, — озадаченно смотрел на нас Фролов.
— Я даже не знаю, что ещё сказать, — развёл недоумённо Ильдар руками. — Такой бредовой истории я даже представить себе не мог… Там целый коллектив под сорок человек перегрызся из-за махинаций одной стервы. Надеюсь, ее оттуда уволят как можно скорее. Многие, конечно, виноваты в том, что до такого дело дошло… Думаю, что все сделают правильные выводы…
— Что вы говорите? — потрясённо смотрел на Ильдара чиновник. — И вы вот так за пару часов во всем разобрались и нашли виновницу?