Ревизор: возвращение в СССР 26
Шрифт:
Аиша собралась на тренировку. Вышла заранее, чтобы ещё заехать в университет и узнать расписание пар на завтра.
Оставшись одни, родители смогли, наконец, откровенно поговорить. А то вчера так утомились, что было не до разговоров.
— Ну, как тебе Москва, дорогая? — начал издалека Насир.
— Красивая, — улыбнулась Медина. — И люди хорошие.
— А как тебе Павел показался? Шурин Фирдауса?
— Умный. Взгляд такой внимательный. Кажется, каждое слово продумывает…
— Может, это тебе показалось так из-за того, что он вынужден был сначала
— Ну, я бы не сказала. У Павла и жена вполне может простыми фразами объясняться. А вообще мне у них понравилось. Квартира обставлена красиво, современно. Не хуже, чем у нас в Ливане.
— Это да, — согласился Насир. — Признаться, я скептически относился к тому восторгу, с которым Тарек отзывался о нём. Но сейчас должен сказать, он меня удивил. Очень интересный собеседник.
— Тарек настолько хорошо о нем отзывается? — удивилась жена.
— Не то слово. Говорит, что идеи этого парня сделают его из миллионера миллиардером! Он как легендарный царь Мидас — за что ни возьмется, все превращается в золото!
Москва. Владыкино.
— Дмитрий Вячеславович, Ильдар Ринатович, на нас люди смотрят, — тихо сказал я, подойдя к ним поближе, и уже в полный голос продолжил: — Пока ситуация окончательно не вышла из-под контроля, предлагаю сесть всем вместе и спокойно всё обсудить. Есть у вас какое-то большое помещение, где мы все могли бы разместиться?
— Надо это вам… — с очень недовольным видом ответил Рябов, но, судя по тому, что он, зыркнув на Валиева, направился к выходу, с моим предложением он согласился.
Все, растерянно переглядываясь, пошли за ним следом. Откуда-то появились и женщины, правда их было меньше, чем мужчин.
Привел Рябов нас всех в Ленинскую комнату. Мест в небольшом зале не хватило. Несмотря на конфликт в коллективе, мужчины уступали сидячие места женщинам. Лица у всех были напряжённые и настороженные. Валиев и наши ребята встали у самой дальней стены. Рябов пристроился, скрестив руки у подоконника, и начинать собрание своего коллектива явно не собирался.
— Я не понял, а кто будет проводить собрание? — удивлённо огляделся я.
— Вот вы предложили, вы и проводите, — заявил Палыч.
— Инициатива наказуема, — покачал головой я. — Ну, хорошо… Все собрались? Можно начинать?
— Начинай, — хихикнула одна из женщин.
— Товарищи, — слегка прокашлявшись, начал я громко, как обычно выступаю на лекциях. — Со стороны очень заметно, что у вас в коллективе сложилась совершенно нездоровая, если не сказать больше, ситуация. Об этом уже даже, как видите, в Верховном Совете стало известно. Если мы с вами сейчас, на уровне общественности, не найдём выход из сложившегося положения, дальше останется только подключать прокуратуру и проверять соблюдение трудового законодательства. Вам это надо? Думаю, не надо. Так что давайте все вместе быстренько разберёмся, что у вас тут происходит. И первый мой вопрос к вам будет такой: у вас всегда были такие напряжённые отношения в коллективе?
Люди стали переглядываться между собой.
— Да нет… Нормальный у нас был коллектив… Не было раньше такого…
— Хорошо, — перехватил я инициативу в свои руки. — А когда начались первые проблемы во взаимоотношениях?
— На Новый год все уже переругались, — ответил кто-то из мужчин. — Чуть не до драк с бабами доходило…
— Не с бабами! А с женщинами! — возразили ему женские голоса. — Сами вы, мужичье неотёсанное!.. Алкаши всякие будут нас порядочности учить!..
— Стоп! — поднял я вверх раскрытую ладонь. — Сейчас только факты, не нужно оскорблять друг друга. Из-за чего чуть не подрались на новый год?
— Бабы… Женщины… Напели начальству, что Глеб сам аварию устроил, которую мы полдня устраняли, — взял слово один из присутствовавших. — Нам переработку не засчитали.
— Дмитрий Вячеславович, — обратился я к Рябову. — А вы эту информацию проверили как-то, прежде чем принимать такое решение?
— Как я должен был её проверить? Если Зиновьев матом со мной разговаривал? Раз так себя вызывающе ведёт, значит, виноват! На воре и шапка горит!
— Правильно, Дмитрий Вячеславович! — поддакнула ему одна из женщин и победно взглянула на Глеба. — Так ему и надо!
— Ну… Верка! Змеюка! — вырвалось у того.
Кулаки сжаты, зубы стиснуты. А эта Верка смотрит на него, и явно удовольствие получает от всего происходящего.
— Хорошо, — вслух сказал я, но удивился про себя этому факту и спросил ее. — Гражданочка, а вам зачем это всё надо было?
— Да пошутила я, — невинно глядя вокруг с улыбкой на лице, ответила она. — Я же не виновата, что Зиновьев такой псих. Кто ж знал, что он начальника начнёт матами посылать!
— Ты в печёнках уже у всех сидишь, — прошипел на неё Глеб. — Шутница грёбаная!
— Вот! Вы слышали?! Вы слышали?! — заверещала Верка. — Дмитрий Вячеславович! Что я ему сейчас сделала?
— Попридержи язык, Зиновьев, — отреагировал не очень уверенно Рябов. — С женщиной разговариваешь.
— Где тут женщины? — подхватили мужики. — Гадюки одни… Стервы… Когда они уже желчью своей захлебнуться?
Не знаю, для кого как, а мне сейчас было очевидно провокационное поведение этой Веры. С пол-оборота завела весь коллектив. Может, и Рябов сейчас на это внимание обратит, наконец. Но нет…
— Хватит! — рявкнул Рябов, так и не заметив, кто ему мутит воду прямо у него под носом.
У мужской части коллектива появились на лице едкие ухмылки. А женщины оскорблённо носы вверх вздёрнули. Но обошлось без продолжения упрёков и оскорблений.
— Вот вы, гражданин, — показал я на Глеба, — и вы гражданочка, — показал я на Веру, — Я, конечно, не знаю ничего про вас… но такое ощущение, что вы муж и жена с двадцатилетним стажем семейной жизни…
Коллектив грохнул со смеху.
— Да какие они муж и жена? Они терпеть друг друга не могут.