Ревность

Сэйнткроу Лилит

Только кто, черт возьми, собирается успокоить мои? Но я пожала плечами.

— Хорошо.

К тому же, он был единственным, кому я доверяла. Правильно?

Но я не сняла сумку, а он даже не спросил, хотя его взгляд был прикован к ней. Я не была уверена, как именно будет протекать встреча с Советом. Но я знала, что хотела иметь при себе наличные и экстренную фигню.

Серьезно, если нигде не было безопасно и я хотела найти Грейвса, зачем оставаться здесь? Зачем вообще где-либо оставаться?

Единственный ответ, который я могла придумать на этот вопрос, стоял в комнате. Он проверил коридор, затем кивнул. Я следовала за ним.

* * *

Главная Школа казалась пустой, но я то лучше знала. Я не могла сказать, кто наблюдал, когда я следовала за Кристофом по коридорам.

Он остановился перед дверью с резьбой из косых лиц.

— Дрю...

— Что? — я с усилием оторвала руку от маминого медальона.

— Я только хочу, чтобы ты знала кое-что, — он указал на дверь быстрым, отрывистым движением, но ничего не сказал.

— Что? — нервно повторила я. Коридор выглядел так же, как и всегда. Бархат, старая древесина, мраморные бюсты. Я не принадлежала этому месту. Я переместила вес, и забавная идея, что ушибы смогли бы поменять их мнение и вернуть, затопила мою голову уже в двадцатый раз.

— Что бы ни случилось, что бы они ни предложили мне, моя преданность принадлежит тебе. Не сомневайся в этом, — его подбородок немного опустился, второе обличье скользило по нему, приглаживая волосы назад и делая его глаза светящимися.

Я снова с трудом сглотнула.

— Преданность... разве это не по части Анны?

Он поднял голову.

— Преданность — это все, что у нас есть. Носферату использовали нас друг против друга уже много раз. Анна не первая, кто стал предателем. И она не будет последней.

— Это действительно успокаивает, Кристоф, — я не хотела казаться подлой. — Давай покончим с этим. Я хочу поискать Грейвса.

Он собирался сказать что-то еще, но явно решил не заморачиваться насчет этого и толкнул дверь. Я тайком вытерла потные руки о толстовку и надеялась, что это не займет много времени.

Глава 34

Четыре взрослых дампира стояли по стойке «смирно». Стул во главе стола был пуст. Элтон, Эзра, Брюс, Хиро — все стояли перед столом, как отряд перед расстрелом. В этот раз не накрыли завтрак.

Кристоф закрыл дверь. Я машинально скрестила руки, стараясь не удивляться, если кто-нибудь из них украдкой бросает взгляды: у меня была порвана майка. Волосы на этот раз были послушны, но еще я была рада, что туго собрала их сзади и нанесла кондиционер, чтобы кудри не высовывались. Не то чтобы это было завораживающим в последнее время, просто от привычек трудно избавиться.

Руки Брюса были сложены вместе.

Лицо твердое и белое под его окраской. Это не принесло ему ничего хорошего. Его глаза были как горящие угли.

— Миледи.

Снаружи светило солнце, а птицы щебетали. Но здесь не было солнечного света. Я неудобно переместила свой вес. Все еще сжимала руки в кулаках, так как была не в состоянии дотрагиваться до кулона моей мамы.

— Что? То есть чего вы хотите?

— Я думаю, будет лучше если вы присядете, — сказал галантно Хиро. Но я смотрела через него, там был след тени на полированном до блеска столе.

Мое сердце подползло к горлу

— Боже, — я говорила наполовину удушено. — Нет. О нет!

Я пропихнулась между Хиро и Элтоном и схватила черную вещь. Это был длинный, черный плащ. По длине плащ доходил мне до щиколоток, но ему — до середины голени. От плаща исходил запах сигаретного дыма и здорового, молодого лупгару.

Он был разорван на кусочки. Еще один кусок находился у меня в сумке. Я вынула его из других джинсов и осторожно убрала.

Там также находился конверт — плотная бумага цвета густых сливок с восковой печатью. Печать уже была взломана.

— Мы хотели удостовериться... — начал Хиро.

Я бросила плащ и схватила конверт. Разорвала его.

— Когда? — Кристоф был прямо позади меня. — Точное время? После того, как он исчез? И где?

Лицо Элтона было застывшим и пепельным.

— Мы не знаем. Коробку доставили полчаса назад, в ней находились плащ и конверт.

Там лежал кусок плотной, дорогой бумаги. Небрежный, но фирменный, старинный почерк, достаточно хороший, чтобы его назвать каллиграфичным. Вы почти могли увидеть, как авторучка царапала бумагу, ее кончик скользил, как занятое, маленькое насекомое.

«Раз ты забрала моего Сломленного, я сломлю другого».

— Нет, — рот продолжал повторять это слово. — Нет. Нет.

Кристоф забрал письмо из моих онемевших пальцев. Быстро просмотрел его.

— Господи, — он не казался испуганным. Только... задумчивым.

Во мне хватало страха для нас обоих.

Я снова взяла плащ. Он был разорван, один рукав почти оторвался, и по всей его длине была разбрызгана засохшая грязь, а также более темная жидкость, которая превратилась в сухую корку.

Я не хотела думать об этом.

В моей груди нарастал крик. Я запихнула его подальше настолько сильно, насколько могла. Но он не хотел уходить. Думай, Дрю. Думай.

Я подняла глаза, пальцы превратились в когти на остатках плаща. Я встретила ледяной, пристальный взгляд Кристофа.

— Что вы собираетесь делать?

Я уже подозревала его ответ. Он ведь всего лишь лупгару. Они не позаботятся о нем.

Но не я.

«Когда захочешь рассказать, найдешь меня». О, Боже.