Революционер
Шрифт:
— А вы это что, пили — спросил доктор, а она ему: «Нет, блин, в жопу засовывала!»
Я рассмеялся.
Чёрное небо затянуло тучами. Поначалу казалось, что стало чуть светлее, но потом заморосил мелкий, неприятный дождь, и вся земля погрузилась во тьму. Мы даже не разбирали, куда шли, буквально на ощупь идя по разбитой дороге, сделанной из смеси песка и щебня и укатанной в более-менее ровную поверхность множеством шин. Так, постепенно мы добрались до загородной местности и там потопали по пояс в траве.
Недовольно кряхтя, терминатор нёс своё пулемёт над головой, все остальные не так жалели своё оружие. Прикинув расстояние, я остановился.
— Так, ты и ты, — я показал на котов, — на пятьдесят метров на час и одиннадцать часов соответственно. Разведывайте.
— Мы что, самые не важные что ли? — вдруг спросил кот, но уткнулся в мой взгляд своим и тут же отвёл его.
— Выполнять.
— Есть, — неохотно буркнули они и разошлись в разные стороны.
— Ты, — я показал на тигра, — держишься сзади.
Полосатый хмуро кивнул — сам понимал, что с одной колючкой на рожон не сунется.
—Терминатор, Добб — вы знаете, что делать. Лис, — я похлопал его по плечу, — держись рядом со мной. Мы с тобою будем мозгами.
— О, это я всегда готов! — с улыбкой ответил рыжий и передёрнул затвор автомата.
Рядом раздался тяжёлый металлический звук, а потом лёгкий щелчок. Я отлично знал, что это значит.
— Добб, аккуратнее, хорошо?
В эту секунду он стал одним из самых опасных существ на свете. Первый звук — затвор автоматического гранатомёта. Второй — щелчок предохранителя.
— Ты как будто меня не знаешь…
— Ага. Тебя все знают. Как любителя пострелять себе под ноги, — снова вставил ризеншнауцер и удостоился не только моего гневного взгляда — коллега пса тоже глядел на это неодобрительно.
— Так, вы двое — назад, так же как коты — и следите за местностью! У кого-нибудь есть ночное? — Добб тут же поднял лапу, но я махнул на него, — Ещё? Нет? Ладно. Как только начнётся пальба — всех, кто с оружием в лапах — валить.
Псы кивнули. У лабрадора была простая СВД, а вот ризеншнауцер нашёл себе Винторез, причём переделанный нашими умельцами по обычный патрон от Калашникова. Снайперы переглянулись и вышли в поле.
— Подождём, — сказал я.
— Чего ждать? Мы ещё к базе не вышли!
Я знал это, но всё равно мне надо было подождать. И всем бойцам тоже. После мы выдвинемся вперёд и скоро увидим эту самую «базу» злодеев местного масштаба.
Когда предстоял бой, пусть и скоротечный, решительный и скорее всего победоносный, это всегда нагнетало какую-то тоску что ли. Я воюю уже довольно давно, и все мы тут тянем свою лямку не один год. Коты, может быть, чуть поменьше, но лишь на самую малость. Без своего оружия в нашей доблестной армии можно только кочегарить, чистить картошку или мародёрствовать. И опыта у них явно было маловато…
Я присел на корточки, закрыв глаза. Сейчас стоило сосредоточится, подумать о хорошем и просто вымести этих тварей из их уютного гнёздышка. Никто не погибнет. Все знают друг друга, знают, какие жизни от них зависят, и знают то, что их жизни зависят от других. Просто банда бандитов…
Добб положил свою тяжёлую лапу мне на плечо и улыбнулся.
— Эй, дружище… Всё веришь в свои восточные сказки?
— Это не восточные сказки, а просто возможность сосредоточится…
Я скосил глаза вбок. Лис, усевшись на землю, уткнулся лбом в свои колени и тоже думал о чём-то своём.
— Я бы и вам советовал, но боюсь, не поймёте.
— Мы понимаем, что это нужно тебе, — буркнул арктический лис, — Нам всем не помешает чуть отдохнуть.
Я погрузился в свои мысли.
Твари. Безжалостные, кровожадные, ненасытные твари, добравшиеся до оружия. Нельзя о них думать, как о разумных существах — хотя очень хотелось и вообще это было очень надо. Но у бандитов только два пути, если к ним пришли настоящие военные — либо смерть, либо плен. Плен — ещё хуже. Я знал, что с ними сделают, после того как приведут на растерзание в местный городской центр — скорее всего проведут лоботомию без суда и следствия — так уж они тут всех достали. А лишиться своих мозгов — хуже смерти. Будешь потом всю оставшуюся жизнь пахать где-нибудь, не в состоянии даже морду салфеткой подтереть. А потом ещё население земли восстанавливать, если способен останешься.
Нет, бандиты на это не согласятся. Лучше уж смерть.
Я встал и махнул окружающим меня зверям выдвигаться в указанном направлении. Разведчики и снайперы, заметив наше движение, тут же пошли за нами, а коты — перед нами.
Поэтому я и пошёл в армию. Потому что мне было очень жалко всех обездоленных, калек и немощных зверей. Я был достаточно добрым существом чтобы убить, а не превратить жизнь полную красок в существование картофелины.
Внезапно ночную тишину разрезали два коротких выстрела.
– Разведчики убиты! — заорал Добб и тут же повалил меня в траву, отползая от места, на котором я только что стоял. Пролетевшая перед нами пуля разрезала пару травинок и воткнулась в землю, подняв за собой фонтанчик земли.
— Терминатор! — заорал я, выглядывая его в траве.
— Жив!
— Перекличка!
Не успел кто-то сказать и слово, раздался ещё один выстрел. На этот раз, с другой стороны. У ризеншнауцера винтовка была бесшумной, так что неизвестно, с чего начался бой.
Где-то высоко над глухим бетонным забором загорелись два мощных авиационных прожектора. Лисы собрали всё самое лучшее с нескольких баз и теперь пользовались этим.
— Не высовывайся! — крикнул Добб, прижимая мою голову к земле.
— Я и не собирался! — зашипел я и залёг в траве.
В мороси ночного дождя было отлично видно, как луч прожектора гуляет по земле, выискивая в траве свою жертву. Похоже, снайперские патроны они всё-таки экономили.
Луч почти коснулся нас с доберманом, но еле слышный выстрел погасил свет и вызвал поток многоэтажного мата. Чёрный пёс оказался совсем рядом с нами, присев на одно колено и держа винтовку.
— Хорошая идея — рассредоточится!