Революционер
Шрифт:
– Да ладно уж... Хотя... – я покосился на гору закуски, и в принципе позабыл то, что было с Чаком. Тем более он опять-таки приходил ко мне извиняться, хотя извиняться было в общем-то не за что. К тому же, песец, разлив крепкий напиток по настоящим стеклянным стопочкам, поднял первый тост, от которого я никогда не отказывался:
– Ну, мужики! За наших дам! Пускай люди называли их самками – мы знаем, что они ничуть ни хуже!
– Ура, – без лишнего энтузиазма подтвердил Добб, опрокидывая в себя стакан. Я ничего не стал говорить, просто чокнулся вместе с друзьями и тоже выпил за милых дам. У меня постоянной партнёрши не было, а доберман относился к ним вообще как средству саморепродукции.
– Как она, твоя-то? – спросил пёс у песца, наклонившись к нему.
– Не думала, что я так быстро вернусь, – пожал плечами счастливый отец, – Хотел её к паровозу сводить, но времени не было – да и спала она уже. Ну мы в общем с ней поговорили ещё разок – когда буду из Владика возвращаться – сделает она себе полную операцию по восстановлению нервов... Но...
Песец замолчал и налил нам ещё по одной.
– Что но? – спросил я нетерпеливо.
Полярный лис выпил свою порцию отравы без тостов и не чокаясь. И без закуски даже.
– Потом я ухожу от вас, парни...
– Что?! – сразу же вскрикнул я, позабыв о своём же правиле соблюдать тишину.
– Нет, дружище, ты нам нужен! Как же твой шестиствольник?
– Да... – терминатор махнул лапой, – Я всё-таки накопил ей на глаза. Дети уже подрабатывают, содержать её могут. А когда она прозреет – я же от неё ни на метр не отойду.
– Но почему так быстро? – спросил я.
– Да... После такой операции ей придётся несколько месяцев лежать в постели не двигаясь. Должен же кто-то за детьми следить и их воспитывать? А ей там полголовы переделают, пока всё срастётся, пока она встанет в строй снова... и конечно, когда она будет готова видеть.
– Дружище, давай дадим тебе денег – наймёшь сиделку хорошую! – предложил Добб, держа песца за плечо.
– Ну у тебя семья-то есть? – спросил песец и Добб тут же хлопнул себя по лбу ладонью. Терминатор повторил этот жест, только менее грустно, – Извини...
Я знал, в чём каверзность этого вопроса: У Добба была семья. По крайней мере, одна точно была – с любимой им доберманшей, с тремя щенками – но это было невероятно тяжело осознавать, причём даже мне, что пёс пережил не только свою любовь, но и детей, а возможно даже и внуков. Впрочем их Добб готов был убить собственноручно, лишь бы не пережить их опять. Поэтому где они и кто они – он сам не знал.
– Ну в общем... как тебе не понять меня – я с ними хочу быть, – признался песец, – Вы уж навещайте меня, а?
– Обязательно, дружище! – кивнул Добб, похлопав песца по спине, – К тому же – это ещё не конец?
– Конечно, нет! У нас ещё вся ночь впереди – а дальше ещё много замечательных дней до того как я разорву контракт с этой армией!
– Ну раз у нас целая ночь – давай напьёмся до усрачки? – предложил доберман, подвигая стакан поближе к бутылке. Судя по звону в пакете песца, нам должно было как раз хватить на такое состояние.
– Ну... – Протянул песец, смотря недоверчиво на Добермана и Меня.
– Он сказал “поехали” – и махнул рукой, – Подмигнув песце, сказал Добб, наполняя стаканы, – За силу атома? – он кивнул в сторону головного вагона и локомотива.
– Определённо! – заверил я, поднимая рюмку.
– Однозначно! – крикнул песец, поднимая свою рюмку.
А потом я опять плохо помню дорогу, разговоры и наши действия. Вроде из купе никуда не выходили, вроде даже хотели не злоупотреблять, но вроде бы Песец решил остаться у нас ночевать. Ему пришлось ложиться со мной, на верхнюю полку – вместе с Доббом на одной они ну никак не умещались, даже на боку. Ну а я к тому времени был в состоянии полного несостояния...
Никогда не пил столько в дороге.
В глаз ударил луч восходящего солнца и к горлу тут же подступил тяжёлый комок вчерашнего пьянства. Я открыл глаза и поспешил отодвинуться от Песца, который чуть было не вытолкнул меня с моей законной полки.
– Твою ж мать... – когда я попытался его поднять, то мне показалось, будто я хочу сдвинуть с места вагон, а то и весь наш локомотив. Он был нереально тяжёлым, особенно для моего нынешнего состояния. В прочем это и не было столь необходимо: комок поднялся по моему телу ещё раз и я понял, что мне немедленно надо освежиться. До туалета, на другой конец вагона бежать было слишком долго, а окна лучше было не открывать. Они потом могли не закрыться. В одних трусах и белой майке я выскочил в коридор и ворвался в прокуренный тамбур, где быстро отпер дверь и согнулся пополам от выходящего из меня избытка яда.
Никогда не блевал на полном ходу, но ощущения мне понравились. Всю парашу уносило под колёса, а то что задерживалось на корпусе вагона попросту сдувалось ветром. Слава богу из меня всё вышло быстро, потому что стоять было довольно холодно. Но я уже собирался закрыть дверь, как услышал издалека рёв двигателей.
Высунувшись в дверь, я протрезвел моментально: к последнему, чёрному вагону прицепились две машины! И какие-то звери уже перебирались с капотов на наш состав!
Потом я глянув в другую сторону, и потерял дар речи: наш поезд “вели” ещё две машины, и каждая была с пулемётом! И самое худшее – меня увидели!
Когда на меня развернули пулемёт, дар речи вернулся. И мозг стал действовать по совсем другой программе.
Я бросился внутрь вагона и что было мочи заорал на весь коридор:
– ВСЕ ВНИЗ!!! ВСЕ ВНИЗ, НА ПОЛ, НА ПОЛ, НА ПОЛ!!!! – и тут же дёрнул стоп-кран, чтобы две машины, пристроившиеся к нам сзади, столкнулись с последним вагоном – на такой скорости это было бы летально.
Я совершил, наверное, самую ужасную ошибку в своей жизни – пулемёт, вместо того, чтобы ударить в одно место, прошёлся очередью по всему вагону. Разбились стёкла, и несколько бойцов упало с боковых полок на проход, а огромный пули продолжали решетить наш вагон. Чуть не убив себя за подобную ошибку, я вернул стоп-кран в обратное положение, и побежал в своё купе за пулемётом.
– Вставайте, быстро! – заорал я, ворвавшись в купе, и рывком спихнув добермана с его полки.
– Чего случилось-то? – прорычал он, открывая глаза.
– На нас напали! – я схватил пулемёт и пару коробов к нему, быстро зарядил оружие.
– Напали? Кто?
– Нечистые силы, твою мать! – крикнул я, и, дёрнув затвор побежал в тамбур.
Машина ушла далеко вперёд, но я, упревшись плечом в вагонную стенку, прицелился и открыл шквальный огонь по нашим противникам. Разбуженные очередью тяжёлого пулемёта остальные солдаты тоже начали палить из окон по машине. Лёгкий, не бронированный джип вильнул в сторону и поспешил уйти от огня, но к нему присоединилась вторая машина – и пулемётчик в её кузове уже наводил свою волыну на наш состав.