Революционная сага
Шрифт:
— Признаться, не очень. — кивнул Лехто. — Третий час вожусь с этим замком на двери, не могу его открыть. Раньше со мной такого не бывало. Не соблаговолишь ли взглянуть?
Геддо действительно подошел, ему хватило одного взгляда.
— Тебе здорово не повезло. Я знаю этот замок. Такие замки делал пять веков назад мастер Ахос.
— Хаотический замок Ахоса?
Геддо кивнул: он самый.
— А что за мастер такой? — вмешался Клим. — Я о нем ничего не слышал.
— Это магические замки. К ним невозможно подобрать ключ, снять слепок. Что толку от ключа, если неизвестен замок, который ему подчиняется.
— А раньше вы сталкивались с замками этого самого…
— Ахоса?..
— Ну да, а как же. Мне попадалось одно из его ранних произведений — сумеречный замок. Его можно открыть только в определенное время дня, вечером, когда хозяин был дома.
Лехто задумался:
— Думаешь, следует подождать несколько часов? А как же тогда ключ…
— Не думаю, что Ву довольствовался самой простой моделью. К некоторым замкам Ахоса не имеется ключа. Они не изготовлялись изначально.
— Тогда какой болван мог купить такой замок?
— Пока в мире имеется хоть крупица магии, содержимое замка находится в движении. Можно вставить в него любой ключ и может быть, через сотни, тысячи лет детали замка примут нужное положение, дверь откроется.
— Если замок такое сложное место, — заметил Аристархов, — может, есть смысл попробовать как-то иначе: выбить дверь, испытать стену на прочность.
Старик покачал головой:
— Вы серьезно думаете, что человек, поставивший спонтанный замок, не думал о таком варианте развития событий?
— А спонтанный замок в принципе можно открыть?
— Сабо самой… В смысле: "само собой". Иначе бы замок не ставили, а просто сделали глухую стену.
— И как этот ключ должен выглядеть?
— Я не знаю. Как должен выглядеть хаос?
Лехто задумался. Делал это серьезно, долго, переводя взгляд с одного присутствующего на другого.
Наконец, заговорил:
— Я предлагаю вам перемирие. Мы можем договориться. Скажем, я возьму себе полмира. А вы — все остальное. Вам — все сокровища, которые найдутся за этой дверью… Мне, так и быть — всякую рухлядь, макулатуру.
— Нет, Лехто, мы не договоримся! — ответил Геддо.
И ударил резко: было не до благородных жестов. Бросил какое-то заклинание: сноп синих искр полетел в Лехто. Тот поставил блок: искры посыпались на землю.
Затем ударил ответно, серий заклинаний: бросил что-то в голову в грудь… И левой рукой, почти незаметно в ноги. Первое заклинание Геддо отбил быстро, второе чуть замешкавшись. Третье его вовсе сбило с ног. Геддо пытался подняться, но Лехто из саквояжа выхватил стеклянный шар, внутри которого плясала молния, бросил его в противника…
…Смерть редко бывает красивой. Эта не являлась исключением. Чтоб не видеть мук старика, она зажмурилась…
— Можно открывать глаза… — сообщил Лехто. — Ну что, старое предложение уже не в силе. Полмира вы не получите. Впрочем, нет, я вам все же дарую целый континент. Анарктиду…
— Говорят, победители великодушны. — заметил Рихард.
— Вот на твоем месте я бы вовсе молчал. Но, в общем, это все неправда, что победитель милосерден. Если бы он был милосердным, то не стал бы победителем. Это как сказка про доброго царя. Ибо человек либо не царь, либо не добрый. Бывают случаи, разумеется, чтоб и не добрый и не царь, но речь сейчас не о подобном.
Как назло у Рихарда зачесалась спина. Как раз в том самом месте, откуда у ангелов должны расти крылья. Это место также интересно тем, что его крайне неудобно мыть в бане.
Рихард повел плечами, будто стараясь стряхнуть чесотку.
Это заметил Лехто:
— Что вы там пританцовываете, Геллер.
Тот соврал:
— Да курить хочется. Я так понимаю, в Антарктиду вы нас без спичек отправите?
— А на кой они вам? — краешками губ улыбнулся Лехто. — Там все рано нету дров.
— Так можно я хоть покурю напоследок? Я перед расстрелом всегда предлагал приговоренному папиросу.
— Время тянете?
— А хоть бы и так, но вам-то куда спешить? Две минуты ничего не решают.
— Ладно, курите… Только не делайте резких движений.
Из кармана Рихард аккуратно извлек портсигар, открыл крышку. На пол упала крупица табака. Папирос не имелось.
— Простите нижайше… — скривился Рихард. — Но не угостите своим табаком? Я, как видите, поиздержался. Имейте жалость…
Колдун кивнул и бросил кисет.
Затем Геллер снова похлопал по карманам, достал спички. Спросил:
— А папиросной бумаги у вас не будет?
Лехто бросил на него злобный взгляд. Если бы взгляд мог убивать, то этот стоило бы попытаться запретить наравне с игольчатым штыком.
— Ну нету так нету… — заключил Рихард. — Зачем нервничать.
Из бумажника достал купюру размером с салфетку, свернул самокрутку.
Бросил кисет Лехто.
Сейчас… — думала Ольга. — Именно сейчас что-то произойдет, потому что далее некуда. Может, Клим вспомнит какое-то заклинание, свое оружие выхватит Аристархов.
Как ни странно, точно так же ожидали чуда от других Клим с Евгением. Первый всего-то и знал, что одно пустяковое заклинание, у второго оружие было спрятано под тремя одеждами. Достать его быстро и незаметно не представлялось возможным.
Рихард чиркнул спичкой, от огонька затянулся. Сбил огонек, помахав спичкой. Но выбрасывать ее не стал, а спрятал обратно в коробку. Не то из бережливости, не то дабы не сорить…
Глядя на него, Лехто тоже набил трубку, прикурил от длинной спички. Задымил густо и самодовольно.