Революция и Гражданская война в России 1917—1922
Шрифт:
Лев Троцкий считал, что Февральская революция уже в 1916 году стала неотвратимой, однако перерастание ее в пролетарскую и социалистическую революцию в октябре 1917 года было результатом деятельности Ленина и в меньшей степени его, Троцкого. Троцкий писал позднее: «Если бы Николай пошел навстречу либералам и сменил бы Штюрмера на Милюкова, то развитие событий отличалось бы несколько по форме, но не по существу. Накопившиеся социальные противоречия должны были прорваться наружу и, прорвавшись, довести свою очистительную работу до конца. Перед напором народных масс верхушечные комбинации монархии с либерализмом имели эпизодическое значение и могли оказать влияние на порядок явлений и число действий, но не на общее развитие драмы и еще менее на ее грозную развязку» [20] .
20
Троцкий Л. Д. Февральская революция. Берлин, 1931. С. 124–125.
Иное дело Октябрьская революция. Если бы Ленин не вернулся в Россию и не развернул бы партию большевиков своими «Апрельскими тезисами», то в России не произошла бы Октябрьская революция.
Что можно сказать по поводу приведенных выше утверждений? Я думаю, что ни с одним из них нельзя согласиться полностью, хотя каждый из упомянутых нами авторов приводит в защиту своего мнения немало ярких фактов и убедительных доводов.
Прежде чем ставить вопрос о неотвратимости или случайности той или иной революции, нужно условиться о толковании самого понятия «революция», или «социальная революция». В общественных науках любое почти из основных понятий неоднозначно; в разных контекстах эти понятия имеют разные значения, что порождает нередко весьма схоластические споры. Думаю, что понятие «социальной революции» употребляется в марксизме в двух смыслах. Под социальной революцией понимается, во-первых, коренная перемена в социально-экономическом устройстве общества, переход от одной общественно-экономической формации к другой, безотносительно к конкретной форме такого перехода. В этом общем значении К. Маркс писал об эпохе социальных революций: «На известной ступени своего развития материальные производительные силы общества приходят в противоречие с существующими производственными отношениями, или – что является только юридическим выражением последних – с отношениями собственности, внутри которых они до сих пор развивались. Из форм развития производительных сил эти отношения превращаются в их оковы. Тогда наступает эпоха социальной революции. С изменением экономической основы более или менее быстро происходит поворот во всей громадной надстройке» [21] .
21
Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 13. С. 7.
В таком широком смысле слова социальные революции являются неотвратимыми и неизбежными. Маркс неслучайно пишет здесь об эпохе социальных революций, ибо такой переход может происходить в течение нескольких десятилетий, как это было в большей части стран Европы в XIX веке или в Японии в последней трети этого же века.
Понятие социальной революции можно употреблять, однако, и в более узком смысле слова – для обозначения скачкообразного и быстрого перехода политической власти из рук одного класса в руки другого в результате массового народного выступления или восстания. «Социальная революция, – писал об этом советский историк Я. С. Драбкин, – это коренной переворот в жизни общества, изменяющий его структуру и означающий качественный скачок в его прогрессивном развитии. Социальная революция всегда – активное политическое действие масс, в котором соединяются стихийность порыва с сознательной целенаправленностью к осуществлению прежде всего перехода руководства обществом, государственной власти в руки нового класса или классовой группировки. <…> Социальная революция отличается концентрированностью во времени и непосредственностью действий “низов”. В этом смысле различают обычно революционные и эволюционные процессы, революцию и реформу» [22] .
22
Историческая наука и некоторые проблемы современности. М., 1969. С. 211–212.
В таком более узком смысле любая социальная революция определяется не только действием внутренних закономерностей общества и неотвратимо складывающимся соотношением социальных факторов, но и деятельностью отдельных политических групп, а также отдельных руководителей, поведение и решения которых не могут быть полностью детерминированными. Даже поведение целых политических партий зависит порой от многих субъективных и случайных факторов, что неизбежно накладывает на весь конкретный ход исторических событий оттенок неопределенности и случайности.
Марксизму не свойственны тезисы и утверждения примитивного детерминизма, согласно которым все события в истории предопределены и не могли происходить иначе. Нет, любое, даже самое значительное по своим последствиям конкретное историческое событие всегда определяется сложным переплетением необходимых и случайных процессов, что заставляет нас в каждом отдельном случае говорить о большей или меньшей вероятности этого события, но не о его абсолютной неотвратимости. В развертывающихся перед нами исторических событиях обязательно содержатся несколько альтернатив, осуществление которых зависит от множества обстоятельств и поступков, далеко не все из которых можно заранее предвидеть. Факты истории свидетельствуют при этом, что отнюдь не всегда реализуется наиболее вероятная историческая альтернатива. Наоборот, в истории нередко происходят и самые, казалось бы, невероятные события. «Мы не верим ни призванию народов, ни их предопределению, – писал в свое время А. И. Герцен. – Мы думаем, что судьба народов и государств может по дороге меняться, как и судьба всякого человека. Но мы вправе, основываясь на настоящих элементах, по теории вероятности, делать заключения о будущем» [23] . В истории нет либретто, отмечал тот же Герцен, путь в истории не назначен, маршрут истории не написан заранее. «Если бы в жизни народов и человечества все было бы предопределено, то история потеряла бы интерес, сделалась бы скучной, ненужной и смешной» [24] .
23
Герцен А. И. Сочинения: в 30 т. М.: Изд-во АН СССР. Т. 14. С. 46.
24
Герцен А. И. Сочинения: в 30 т. М.: Изд-во АН СССР. Т. 6. С. 36.
Не признавал роли случая или влияния сильной воли на исход событий и Лев Толстой. «Исход великих событий непредсказуем, но только потому, что никто не знает Судьбы или промысла Бога. “Сердце царево в руке Божьей”, – говорил Толстой, цитируя Библию. Великий человек – это действительно избранник судьбы… Человек, облеченный властью, – ее орудие, а не ее господин» [25] .
Л. Толстой был, несомненно, неправ, принижая возможности Наполеона, Александра Первого или Кутузова как полководцев. Конечно, бывают случаи, когда не приказы командующих определяют ход и исход военных событий. Но можно привести еще больше примеров, когда именно воля и умелые действия полководца сыграли решающую роль в исходе битвы.
25
Цит. по кн.: Кьяромонте Н. Парадокс истории. Рим, 1973. С. 30, 58.
В определенных пределах человек обладает свободой воли и свободой выбора, и это делает многие из его поступков непредсказуемыми. Человеческое сознание, конечно, не свободно от влияний как многих внешних, так и многих внутренних факторов, однако оно не является их простым отражением. Как духовное существо, человек обладает определенной активностью, которая может изменить в некоторых пределах и рамках ход внешних материальных событий и процессов – в том числе и исторических событий и процессов. «Мы не верим, – писал на этот счет Р. Гароди, – в автоматический приход будущего, чья история уже написана и где нет якобы места участию человека. Есть разные варианты возможного будущего. Каждый из нас несет личную ответственность за их осуществление» [26] .
26
Гароди Р. Крутой поворот социализма: специздание. М., 1975. С. 11.
Я не буду углубляться дальше в обсуждение всех этих сложных проблем историко-философского характера. Отмечу только, что моя точка зрения совпадает с мнением советского историка Л. Ренделя, который писал в одной из своих, к сожалению, неопубликованных работ: «Исторический процесс целесообразно рассматривать двояким образом. Во-первых, как процесс, где поведение людей определяется независимыми от них закономерностями и внешними условиями. Это позволяет представить подлинное положение действующих лиц на исторической сцене. Во-вторых, как процесс, свободно направляемый его участниками. Это позволяет лучше оценить негативные и позитивные последствия волевых решений действующих лиц» [27] .
27
Рендель Л. Об особенностях исторического развития России: рукопись. С. 159.
Переходя к поставленному в заголовке данного раздела вопросу об Октябрьской революции, мы должны ясно сказать, что ход событий в это время определялся не только неудержимым и, казалось бы, неотвратимым движением народных масс, но и организованной деятельностью партии большевиков. Победу Октябрьской революции готовили многие из деятелей партии – Л. Троцкий, Я. Свердлов, Ф. Дзержинский, И. Сталин, В. Антонов-Овсеенко, Ф. Раскольников, П. Дыбенко и другие. Однако главную роль в событиях Октября 1917 года сыграл, несомненно, В. И. Ленин, деятельность которого наложила на события XX века гораздо больший отпечаток, чем, например, деятельность Наполеона на события начала XIX века.
В анонимной рецензии на книгу А. Солженицына «Ленин в Цюрихе» журнал «Континент» писал: «Ленин в Цюрихе лишь на пороге того “подарка истории”, который преподнесет ему его величество “Случай”. Роль Ленина в подготовке русской революции ничтожна. Но в этой ничтожности уже проглядывает – какой она будет в ее эксплуатации» [28] . Ложность подобных утверждений очевидна. Конечно, роль Ленина в Февральской революции была очень мала. Однако осенью 1917 года его роль оказалась решающей, и это понимали и почти все оппоненты большевиков. «Остаться без Ленина, – писал, например, Н. Суханов, – не значит ли вырвать из организма сердце, оторвать голову… Кроме Ленина в партии не было никого. Несколько крупных генералов без Ленина – ничто, как несколько планет без Солнца» [29] .
28
Континент. 1976. № 6. С. 441.
29
Суханов Н. Н. Записки о революции: книга III. Берлин; Петроград; Москва, 1922. С. 54–55.