Революция Любви
Шрифт:
– Это моя кровать.
– Ага.
– Ты спишь на диване.
– Не-а.
– Я буду спать тут в любом случае.
– Ну-ну - и он-таки попытался спихнуть меня с завоеванного пространства
– Подвинься!
– Похудей!
– Шурик!
– Гошенька!
– Сама напросилась!
И этот гад толкнул меня! Он. Меня. Толкнул! С кровати я, естественно, свалилась. Улетев на ковер. Рыкнула, вскочила. Ах, он так! Сам разлегся, заняв все пространство. Это война? До последнего - до победного? Тогда, для справки, я предпочитаю воевать нечестными способами.
– Врагу не сдается наш гордый варяг!
С таким лозунгом, я зашла в ванную и набрав тазик холодной воды, злобно похихикивая, встала над кроватью.
– Будешь и дальше сопротивляться?
– Уммм, я сплю - изобразил из себя бессознательного Охотников.
– Ладно. Если она не досталась мне, пусть не достанется никому - и я опрокинула таз с водой, выливая на притворщика не только холодную воду, но и все свое негодование.
– Ты - труп - вскакивая с чувством пообещали мне, таз из рук прицельно полетел в мокрую макушку и злые черные глаза...
Бедные соседи снизу, наверное, они никогда не думали, что в пять утра над их головами будет бегать туда - сюда стадо слонов и нечленораздельно вопить. Но, именно этим мы и занимались с Охотниковым, кидаясь мокрыми подушками друг друга и устраивая забег по пересеченной местности. В какой-то момент несчастная мокрая ткань не выдержала и обдала нас двоих перьями, которые тут же прилипли к Егорке, он-то в отличии от меня, был мокрый, как мышь, была бы я гетеросексуалкой уже слюной изошлась. Представьте, спортивное тело, с развитой мускулатурой, в одних труселях и покрытое с ног до головы капельками воды. Ну не красота ли? Я бы не отказалась увидеть Машку такой. Но, поскольку здесь был только Егорка, чары не действовали. Я издевательски хохоча успешно уклонялась от его захватов и наподобие чокнутой мартышки скакала по квартире. Но, все хорошее заканчивается. Я запнулась и свалившись на ковер, была вынуждена признать поражение и капитуляцию.
– И что ты прикажешь мне с тобой делать?
– в позе Ангела - Карающего встал надо мной покрытый перьями Охотников, сходство на лицо.
– Понять и простить?
– ухахатываясь, вспомнила я "Нашу Рашу".
– Ну уж нет - покачал головой Гошка и использовал запрещенный прием.
Мерзавец стал щекотать меня. Подумаешь! Я щекотки не боюсь... Ага, как же. Видимо, раньше меня не так щекотали. Сейчас я икая и стеная, пыталась уползти подальше от мучителя. Но, увы. Охотников придавил меня собой, попутно вытираясь о надетую на меня пижаму и вываливая меня в перьях. Он и не думал останавливаться, щекоча меня не на жизнь, а на смерть.
– Хватит!
– пищу я, через раз, но по-моем этот садист задался целью убить меня при помощи смеха.
– Ты мне извинения задолжала, поганка - напоминает садюга.
– Кому должна, прощаю, аха-хаа, не могу больше ой хаха - да что он творит-то, стервец!
–
Я все-таки умудрилась пнуть его и извернувшись откатиться подальше, на большее меня не хватило, впрочем Охотникова тоже, вот и лежим, мокрые, в перьях, на ковре в гостиной.
– Устал - комментирует свою неподвижность Егорка.
– Еще бы ты не устал, садюга - фыркаю я, стараясь снова не засмеяться, живот болит.
– Завтра смогу честно сказать, что кувыркался с тобой все утро - гаденыш!
– Тогда и я должна оправдать свои ожидания - подползая ближе, я вскарабкиваюсь на не сопротивляющуюся жертву.
– Ты чего?
– вяло удивляется парень.
– Собиралась положить тебя на лопатки. Вот и ложу - пропыхтела я.
– А... по-моему ты просто лежишь на моих лопатках - справедливо замечает Охотников, но лежать трупом продолжает.
– И никакого сопротивления?
– Сил нет.
– Тебе, правда, Машка нравится?
– отчего-то внезапно взволновал меня вопрос о Машуне.
– Нравилась. Сейчас просто обидно и интересно, кто же оказался лучше меня? А что? Хочешь отдать ее мне?
– кажись у Гошика высшая степень изумления.
– Нет! Но, я - реалистка. И как реалистка, понимаю, что мои шансы невелики. Она девушка, которой нравятся парни, а даже если бы и не нравились, мы дружим с детства, я знаю, как она относится ко мне и это знание убивает - все же наглость и скромность, в которую никто не верит у меня присутствуют, потому я слезла с Гошки и легла рядом.
– Так измени текущее положение вещей, начни за ней ухаживать или там особое внимание уделять - какой оригинальный совет, щас расплачусь!
– Это не поможет. С кем-то другим может и прокатило бы, но не с Машкой. Поэтому я тут подумала, лучше уж ты, чем какой-то малознакомый хмырь! Вот!
– выдавила я из себя страшное признание.
– Очкуешь, подруга - как мило! Я тут ему предложение века, а он мне тюремный жаргон, говорю же - гад!
– Да что я тут перед тобой душу изливаю! Ты не поймешь - буркнула я, переворачиваясь на другой бок.
– Да все я понимаю! Я тоже как-то другу уступил, итог ты видела, даже пыталась этому итогу волосы повыдергивать - хмыкнули за спиной.
– Я для тебя старалась, неблагодарный!
– Я - оценил. И попрошу тебя больше так не делать!
– Ой, жалко бедняжку стало!
– А то! Ты и без того все время ходишь излупцованная, такое чувство, что встреть я тебя без синяков не узнал бы - это что только что было?
– Ты обо мне что ли печешься?
– я от удивления даже рот открыла.
– А о ком еще? Мы же эти... друзья!
Я впервые не знала, что сказать, оттого промолчала. Как умный человек. Ну и ну! Гошик открывается мне все с новых и новых сторон. Страшно как-то!
– Ты чего замолчала? Уснула, что ли?
Именно! Буду спать. В любой непонятной ситуации надо ложиться спать, вот и я лягу. Тем более, что все равно глаза слипаются. Придя к согласию с мозгом мы отправились в отключку, эх, утром все кости болеть будут...
"-I-I I'm a, I-I-I I'm a