Революция розг

Нестеров Ростислав

Зато отделаться от непонятно как получившейся мерзкой твари с огромными ушами и запасной головой на месте хвоста оказалось непросто. Тварь с отчаянным писком носилась по всему дому и пожирала все, что попадалось ей на пути. Поскольку голов было две, ела тварь тоже за двоих, отчего росла, как говорят в сказках, не по дням, а по часам.

Пока Липа размышлял, она достигла размеров небольшой собаки и стала как-то странно посматривать на своего творца. Пришлось сарделькой заманить ее в крепкий мешок и под покровом ночи бросить

с Карлова моста в воду…

Так что теперь Липа возлагал большие надежды на грядущий эксперимент, поскольку, несмотря на полную неопределенность происходящего, там имелась человеческая фигура. Оставалось найти нужное место по довольно четкому и подробному рисунку.

Это была старая-старая мельница, притаившаяся на берегу речки Чертовки недалеко от Великоприорской площади. Липа тщательно осмотрел обросшее мхом колесо, маленькие окошечки, островерхую крышу и, устроившись в скрытом от посторонних глаз закутке у самой воды, открыл книгу на нужной странице.

– Да, похоже здесь… – Липа еще раз осмотрелся. – Теперь надо дождаться захода солнца…

Он повторил про себя заклинания, достал из кармана потребные для действа предметы – огарок свечи, высохшую куриную лапу, половинку кирпича и кусочек мела, разложил все это вокруг и стал ждать…

Обладай Митрич минимальной фантазией, поведение Липы его бы сильно озадачило, возможно, даже испугало. Но он к счастью был лишен этой совершенно бессмысленной черты, поэтому, найдя точку, откуда можно было незаметно вести наблюдение, расположился там и стал ждать дальнейших событий. И было так…

Вечер пришел с роковой неизбежностью старости. Солнце еще виднелось среди шпилей, крыш и флюгеров, но в провалах улиц уже царил загадочный сумрак. Переулочек подле мельницы был странно пуст, точно невидимый, но грозный страж своим ледяным дыханием отпугивал от него случайных прохожих. А еще там, где сидел Липа, вдруг стихли все звуки, как будто исчез разом весь окружающий город, даже журчание воды в замшелом колесе стало почти неслышным и воздух – до того сырой и прохладный от близости реки, потеплел и пришел в движение.

Все эти явления оставили Митрича равнодушным, а вот действия Липы сильно заинтересовали: тот сперва размахивал сухой куриной лапой, а потом мелом написал что-то на половинке кирпича и бросил в воду.

«Что он делает? – Митрич незаметно сменил позицию и оказался совсем рядом. – Какой-то особенный способ связи? Первые признаки помешательства? Ловушка?»

Но тут послышалось легкое потрескивание, совсем как перед грозой и около Липы сгустилось светящееся облачко похожее на дверь. Даже подобие ручки торчало вбок, переливаясь и вибрируя. Оно становилось все плотнее и плотнее, наконец, Липа, ломая от волнения спички, зажег свечу и сделал ею странное круговое движение.

«Возможно это пароль… Или зашифрованная информация… А светлое пятно – какой-то необычный передатчик… – подумал Митрич. – Если так, то кому все это предназначено?»

И тут из облака появилась фигура в странной треугольной шапке и каком-то длинном пиджаке. Росту фигура была небольшого, а вот черты лица рассмотреть в сумраке не удалось. Липа сперва отпрянул, но потом вступил с фигурой в диалог, услышать который Митричу не удалось – слишком далеко он оказался, а подходить ближе было рискованно.

Впрочем, разговор получился недолгим – Липа как-то раздраженно махнул рукой, захлопнул книгу и ушел, оставив горящую свечу. Фигура вроде как метнулась за Липой, пытаясь удержать, но тот был уже далеко и она, издав звук спускаемой воды, втянулась в пятно и исчезла. Однако само пятно все еще висело в воздухе.

«А что если попробовать установить контакт? – подумал Митрич, поспешно подходя к месту событий. – Судя по всему, у них возник какой-то конфликт. Может быть на этом фоне удастся договориться с неизвестным в треугольной шапке о сотрудничестве? Оформим его внештатником…»

Митрич взял свечу и как можно точнее воспроизвёл странное круговое движение, должное вызвать из облака фигуру. И фигура действительно появилась, но совершенно не та которую мог ожидать или предполагать Митрич…

– Товарищ Дзержинский? Вы? – несмотря на всю свою растерянность и безграничное удивление Митрич не мог не узнать основоположника в длинной шинели.

– Возможно, – осторожно ответил Дзержинский, осматриваясь.

Митрич замялся, не зная, что делать дальше, но знакомый по тысячам фотографий пронзительный взгляд с профессиональным любопытством изучающий его, Митрича, персону вернул в обычное рабочее состояние.

– Товарищ Дзержинский, – Митрич встал по стойке «смирно», – разрешите доложить.

Дзержинский вполне доброжелательно кивнул, видимо довольный поведением Митрича, а тот, нащупав почву под ногами, все более уверенно двинулся дальше.

– Полковник Исаев. В настоящее время нахожусь в длительной командировке по выполнению особого задания руководства.

– Митрич что ли? Наслышан! – Дзержинский улыбнулся. – Эко тебя занесло куда…

– Так мне, товарищ Дзержинский, было приказано за Липовским следить, а он здесь скрывается.

– От тебя, Митрич, разве скроешься? А насчет буржуя твоего недорезанного… Как его там?

– Липовский, товарищ Дзержинский! Липовский Лев Борисович.

– Вот, вот. По нему очень тревожная информация поступает. Есть мнение, что…

Но тут свеча, которая видимо и обеспечивала канал связи, мигнула несколько раз и погасла. Тотчас исчезло облако, а вместе с ним и Дзержинский, который так и не успел разъяснить Митричу, какую провокацию готовит Липа. Митрич постоял несколько минут, отходя от разговора, тщательно осмотрел место происшествия, но, не найдя ничего интересного, пошел домой.