Революция.com. Основы протестной инженерии
Шрифт:
Как остановить динамику социальных трансформаций или, наоборот, ускорить ее? Для этого, в первую очередь, применяются лидеры мнений и социальные движения, которые несут в себе достаточный динамический потенциал. Система начинает получать большое число сигналов, противоречащих доминирующим. Она может либо выдержать их, либо они попадают в резонанс и начинается разрушение системы, которое может идти либо слева, либо справа. Эдвард Луттвак подчеркивает, что революции делаются левыми, а путчи правыми [2. – С. 26].
Евгений Месснер
Оперирование виртуальными объектами в случаях стабилизации/дестабилизации позволяет построить определенного рода аксиоматику такого использования виртуальностей. Перечислим семь возможных вариантов работы с виртуальностями.
• Увеличение общего объема виртуальных объектов. Столкновение интерпретаций, борьба одной картины мира с другой автоматически способствует увеличению числа виртуальных объектов. Например, перестройка привнесла виртуальные объекты типа «рынок», «либерализм», «капитализм» и подобные, которые мимикрировали под реальные, хотя и до сегодняшнего дня они не стали реальными на постсоветском пространстве. Последствием становится то, что слабая система уже не справляется с их отслеживанием и работой против в случаях их антисистемной направленности. Затрудняется выработка прогнозов поведения.
• Увеличение числа разноориентированных виртуальных объектов. Для делегитимизации системы важно не просто увеличение числа объектов, а увеличение числа антисистемных объектов, поскольку именно в них содержится иная картина мира, способная в потенциале разрушить доминирующую картину.
Увеличение разнообразия «своих» виртуальных объектов.
Политическая борьба, как правило, не удовлетворяется однотипными объектами, их следует наращивать, создавая принципиально новые объекты, годные для самых разных ниш. Вспомним, как в советское время, например, о Ленине написал и Андрей Вознесенский. В перестроечное время Михаил Шатров писал свои пьесы, где также Ленин появлялся в обличье нового типа.
• Создание препятствий (по распространению, дискредитации) для «чужих» виртуальных объектов. Антисистемные объекты, появившиеся в общем виртуальном пространстве, сразу же подвергаются атаке. Как следствие, они либо уничтожаются, либо выживают за счет создания более качественных вариантов, которые оказываются сильнее атакующих объектов.
• Увеличение числа «будущих» объектов, которые способны облегчать переход к будущим состояниям. Например, создаются новые каналы коммуникации, на первый план выходят люди, несущие новую картину мира, как бы временно закрывающие то, чего нет в настоящем.
• Разрушение «настоящих» объектов, способных представлять опасность в будущем. Объекты обладают разной потенциальной динамикой: виртуальные объекты чужой направленности, способные выйти из периферийного состояния, всегда привлекают пристальное внимание со стороны строителей системы.
• Закрепление с помощью виртуальных объектов измененных состояний действительности. Например, «переворот» никогда не называется переворотом теми, кто его делает. Термин «августовский путч 1991 года» принадлежит другой стороне, которая выиграла, а не проиграла.
Виртуальная система носит инерционный характер. Однако социальный интенсив требует от нее перехода к динамическому функционированию. Такая динамика не может носить долговременный характер. Существенные изменения в виртуальной системе происходят дважды. Первый раз – когда имеет место разрушение старой системы. Второй раз, даже более интенсивный, но и более растянутый во времени, – процесс закрепления сложившихся изменений. Например, и после 1917 года, и после 1991-го переименовывались улицы и площади, устанавливались новые памятники и сбрасывались старые. Происходила существенная смена элит.
Смена виртуальности может идти с опорой на определенные «связки» с реальностью. Нужны определенные опорные пункты, «ячейки» реальности, на которых может базироваться новая виртуальность. Жертва создает такие точки для массового сознания, для индивидуального же сознания такой опорной точкой становится месть. Вспомним, что Ленин сказал «Мы пойдем другим путем», отвечая на репрессии против собственного брата. Эдвард Луттвак также говорит о семейных связях как таких, которые способны противостоять лояльности вышестоящему армейскому руководству [2. – С. 81). Практически все палестинские шахиды имели жгучее желание отмстить за погибших от рук израильтян близких и друзей [4].
Отсюда следует, что определенные реальные структурности, какими бы индивидуализированными или атомизированными они ни были, могут противостоять доминирующим ментальным структурам. В этом случае, вероятно, создаются свои защитные ментальные структуры, которые дают возможность противостоять доминирующим структурам. Виртуальная защита, в отличие, например, от реальной, – это всегда нападение. Слабый игрок здесь обладает иными возможностями, чем это имеет место в реальном пространстве. Он может получить в руки меч короля Артура и превратиться в сильного бойца. Причем наличие этого меча не всегда заметно до начала битвы.
Это особенно важно, поскольку любые изменения связаны с определенными рисками. Как пишет Джон Питни: «Все политические и военные конфликты включают как риск, так и неопределенность. Независимо от того, как много знают стратеги, они никогда не могут предвидеть последствия с полной уверенностью, они только могут оперировать шансами. Это и есть риск. Намного чаше стратегам не хватает информации, которая может изменить их ощущение шансов. Это и есть неопределенность» [5]. В такой ситуации любые конструкции (реальные или ментальные), которые способствуют обеспечению перехода в желаемое будущее, всегда приветствуются.