Революция.com. Основы протестной инженерии
Шрифт:
Виртуальные дестабилизаторы включают в себя определенный набор обязательных характеристик, что продемонстрировали очень активно события времен гласности и перестройки. Эта модель виртуальной революции обязательно включала следующие компоненты:
• жертва (при этом она может быть как индивидуальной, так и коллективной, например, использование саперных лопаток в Тбилиси);
• массовость и зрелищность протеста (обычно народные волнения предполагают «стирание» старых правил и возможность создания новых, протест должен быть зрелищным типа палаток голодающих на Крещатике в Киеве, чтобы это могло снимать телевидение);
• обязательность молодежного (студенческого)
• включенность международных информационных потоков для обратной циркуляции в страну и создания соответствующего международного давления;
• наличие зрителя, без которого все эти действия не имеют смысла, у зрителя же начинает разрушаться имеющаяся модель мира, что, вероятно, и является главной целью подобных действий;
• определенная временная зависимость, поскольку привыкание к ситуации снимает ее «горящий» характер, с другой стороны, например, в Ираке американские специалисты видели опасность в возникновении «идеологии сопротивления» [4].
Модель смены власти тогда выглядит как создание прецедента массовых волнений, которые могут представлять достаточно зрелищное мероприятие, пригодное под стандарты телевидения. Власть, изображая спокойствие, рано или поздно не выдерживает и срывается, пытаясь убрать беспорядки с улицы. При этом возникает жертва (жертвы). Это могут быть не только случайные смерти, но и аресты, которые также носят символический характер, создавая необходимый ореол мученичества, что резко усиливает символический характер происходящего, напрямую воздействуя на виртуальное пространство.
Мы говорим о существенной виртуальной составляющей во всех этих случаях, поскольку обе стороны, власть и протестующие, сражаются в первую очередь в виртуальном пространстве, пытаясь обеспечить себе победу именно там. Сидящие в палатке студенты не могут рассматриваться в физической реальности как бойцы, но они являются бойцами виртуальной реальности, создавая образы борцов с режимом (преступным, коррупционным и так далее). Также все пять вышеотмеченных параметров носят четко выраженный виртуальный характер. Они как бы созданы под виртуальную раскрутку, под удержание постоянного напряжения, под освещение в СМИ. Создается как бы принципиально незавершенная виртуальная конструкция, завершением которой может быть только смена власти. Последней реализацией такого рода стала Грузия, которая даже обозначалась виртуально как революция роз. Протестная стихия легитимизировала захват власти новыми игроками. Седой Лис Эдуард Шеварднадзе, кстати, столь же виртуальный из-за своей максимальной неоднозначности, как и вся ситуация переворота, не решился на сопротивление.
Типичной моделью такого виртуального «взрыва», за которым следует «взрыв» социальный, можно считать следующую цепочку событий (см. рис. 44).
Рис. 44. Модель виртуального взрыва
Европа
Интересно, что такая цепочка сразу виртуализируется так, чтобы сразу отмести подозрения в насильственной смене власти. Вспомним названия: бархатная революция (Прага), революция роз (Тбилиси). Ничто плохое не может называться столь
В Армении в марше протеста 12 апреля 2004 года приняли участие, по оценкам полиции, 6–8 тысяч человек, по оценкам оппозиции – 50 тысяч. Ночью призывы к смешению президента перемежались концертными выступлениями. В два часа ночи полиция применила водометы, наутро были произведены аресты представителей оппозиционных партий [5]. Однако это был не первый митинг, их была целая серия, начиная с 1 марта. В этом случае, в отличие от Тбилиси, власть сохранила свои позиции.
Виртуальный «взрыв», ведущий к последующей реальной смене власти, строится по модели, сходной с той, по которой вводятся и закрепляются новые представления в тоталитарных сектах. Там присутствует три процесса:
• «размораживание» старых представлений;
• введение новых представлений;
• «замораживание» новых представлений.
Теперь посмотрим, как действуют митинг или демонстрация. Они направлены на создание контекста, максимальным образом способствующего виртуальной «ломке». Перечислим некоторые принципиальные моменты такого рода введения конфликтующих с доминирующими на данный момент ментальными конструкциями:
• маргинальная или запрещенная ранее точка зрения обретает публичность, что переводит ее в иной статус;
• митинг и демонстрация направлены на анонимизацию каждого участника, что делает для него возможным те типы поведения, которые он не практиковал ранее;
• митинг или демонстрация создают ситуацию физического контакта, который невозможен в обычной жизни;
• в случае применения силы против демонстрантов возникает еще более объединяющее «мы» против «них»;
• возникающая стрессовая ситуация «намертво» закрепляет вводимую информацию;
• в рамках митинга / демонстрации вводимая точка зрения никогда не опровергается.
Все это создает благоприятные возможности для интенсивного манипулятивного воздействия со стороны организаторов митинга / демонстрации.
Грузия-2003 и Армения-2004 обладали общими параметрами в виде низкого жизненного уровня и малой численности населения, когда даже без СМИ любая информация может распространяться без ограничений. Кстати, в однотипной модели лишения власти Слободана Милошевича протестующие оставили вне забастовок, которые тогда охватили очень многое, кафе, которые, вероятно, могли служить определенными коммуникативными ретрансляторами. Возможным ответом на разные результаты в Тбилиси и Ереване является наличие / отсутствие давления извне, а также потеря внутренней «энергетики» самим Шеварднадзе, который слишком давно находился у власти. Дополнительно к этому могла сыграть свою роль и большая/меньшая близость к России, поскольку в последнее время с ним у России не всегда были хорошие отношения.
В принципе и виртуальная война, и виртуальная революция требуют не одного, а целого набора сообщений, поскольку разные целевые группы должны получить то, что требуется именно им. Е. Месснер писал: «Агитация во время войны должна быть двуличной: одна полуправда для своих, другая – для противника. Но и двуличия мало – требуется, так сказать, многоличие: для каждого уровня сознания, для каждой категории нравов, склонностей, интересов – особая логика, искренность или лукавство, умственность или сентиментальность» [6. – С. 115]. Это содержательные отличия, но не меньшее разнообразие имеется и в вариантах каналов коммуникации, которые должны доставить выбранное сообщение до целевой аудитории.