Революция.com. Основы протестной инженерии

Почепцов Георгий Георгиевич

Стандартные положения

Есть также и стандартные модели противостояния виртуальностей – это политическая оппозиция, которая пытается удержать иную картину мира, борясь с доминирующей на данный момент. В однополярных режимах в качестве ресурса может выступать поддержка новых политических субъектов, поддержка со стороны армии и других силовых структур, деятельность транснационального капитала, помощь соседних государств, как, например, польское правительство в Лондоне [6]. Все это способы получения легитимности за счет иных видов ресурсов.

Террорист также является оппозиционером, только использующим насильственные методы для продвижения своей виртуальной картины мира. Поэтому вариантом борьбы и становится, например, то, что предложил Джеймс

Смит, директор Института исследований национальной безопасности ВВС США [7]. Он считает, что основным в борьбе должна стать маргинализация сообщения террористов, поскольку террористы шлют свои сообщения через целевую публику к целевому правительству. Все, чего террорист хочет достичь, зависит от передачи его сообщения. Заблокировав террористическое сообщение, можно победить стратегию терроризма. Это вновь выводит нас в виртуальное пространство, как раз в рамках которого и действует террорист в области своих содержаний. Только формой его сообщений является насилие, содержание же чисто политично. У обычного политика и форма, и содержание лежат в области политических действий. У террориста формой сообщения является насилие.

11 марта 2004 года со сменой властей и политики Испании в ответ на террористический акт продемонстрировали реальность еще более сложных конструкций. Джессика Стерн пишет в газете Boston Globe, что террористическое движение создает не только столкновение цивилизаций, но и столкновение внутри цивилизации [8]. Это совершенно новый вывод. Он базируется на том, что США исходно после 11 сентября стали терять своих союзников. Подобное разрушение виртуальной системы возможно только при наличии серьезных проблем в реальном пространстве. В результате виртуальное и реальное пространство не могут двигаться в разных направлениях, разрыв в одном из них ведет к серьезным последствиям в другом. Это интересный феномен несовпадения динамики этих двух пространств.

Если террорист действует с помощью сообщений, выстроенных в рамках реального пространства, то точно так же может действовать и другая сторона. Например, Пентагон в Кении строит колодцы, помогает с ветеринарной и медицинской помощью [9]. Поэтому в рамках материального мира возможно выстраивание двух типов сообщений (см. рис. 47).

Рис. 47. Два типа сообщений

Это, кстати, конкурентные виды сообщений. Уже начиная с Афганистана армия США постоянно работает в таких двух конфликтующих плоскостях сама, например, прекращая бомбардировки в дни праздника Рамадан. Подобные типы сообщений из разных источников работают друг против друга (США и «Аль-Каида»), пытаясь создать более выгодную для себя виртуальную картину мира. Однако подобные сообщения из одного источника уже работают на когнитивном уровне, не давая получателю этих сообщений создать единую оценку происходящего.

Во Вьетнаме подобная программа действовала в течение пяти лет. Однако она имела как сторонников, так и противников, которые обвиняют морских пехотинцев в романтизме [10].

Сегодня США, например, развернули большие объемы подобных конструктивных действий в Афганистане на границе с Пакистаном на сумму 2,5 млн. долларов, куда помимо медицины попали дороги, фермы, новые резервуары и даже краска для мечетей [11]. Понятно, что для яростно настроенных противников США это не сработает. Но несомненно и то, что другая целевая аудитория сможет получить ту информацию, которая способна изменить ее отношение. Когнитивный диссонанс требует, чтобы при столкновении с моделью «враг делает доброе дело» мы принимали решение либо в сторону «это не доброе дело», что в данном случае сомнительно, либо в сторону «это не враг», что вполне возможно.

Конкурентная среда при построении виртуального пространства может возникать и при столкновении разных каналов коммуникации. В этом плане конкурируют не только «Аль-Джазира» и «Аль-Хурра», но и официальная точка зрения с неофициальной, порождаемой слухами. Так, когда повстанцы

подорвали водоочистную станцию, приняв ее за отделение иракской полиции, то взрывы привели к выделению хлора и отравлению людей. Слухи же проинтерпретировали эту ситуацию по-своему: США тайком завезли оружие массового поражения и теперь используют газы против гражданских лиц. Американцы в ответ на распространяющиеся слухи опираются на флаеры, городские собрания, объявления по радио, пресс-конференции и свой телеканал [12]. Идет постоянная война между двумя картинами мира. Слухи, кстати, очень четко порождают ответы на возникающие вопросы, исходя из имеющейся картины мира (см. рис. 48).

Рис. 48. Интерпретация реальных событий

И та и другая модель строится на объяснении конечного факта – отравления людей. Но каждая из них выбирает свой путь этого объяснения, который не противоречит имеющейся картине мира, а лишь подтверждает ее еще одним примером.

Еще один конкурентный водораздел лежит в том, как именно подается информация. Дик Моррис, бывший советником Билла Клинтона, говорит о контексте ситуации с Моникой Левински: «Ключевым моментом в сокращении ущерба от скандала становится принцип «не лги». Редко вас достает сам скандал, это все делает ложь. Одна ложь вытягивает другую, и вскоре то, что было замешательством, начинает граничить с помехами правосудию» [1 3]. Л. Моррис подчеркивает, что когда Клинтон обратился к нему за советом, он привел ему в качестве примера ситуацию с Ричардом Никсоном, у которого одна ложь следовала за другой. Он попросил провести социологическое исследование, которое показало, что публика могла ему простить сексуальные отношения с двадцатидвухлетней практиканткой, но не простила бы лжесвидетельство.

Суммарно мы назвали три противопоставления, где может происходить столкновение виртуальных картин мира:

• материальное – вербальное сообщение;

• публичные и непубличные (например, слухи) каналы коммуникации;

• степень удаленности предлагаемой интерпретации от правды.

В борьбе с чужой картиной мира часто на первое место выходит противодействие работе иного ресурса. Например, США оказывают давление на «Аль-Джазиру» и открывают собственную телекомпанию. В Иране студенческие протесты приводят как к закрытию университетов на неопределенный срок, так и к глушению оппозиционной телевизионной станции, вещающей из Лос-Анджелеса, призывавшей к восстанию против исламистского правительства [14]. Мы как бы видим два вида борьбы:

• борьба с информацией, примером чего может служить опровержение;

• борьба с источником информации, примером чего может служить цензура.

Одна борьба ведется в рамках только информационного / виртуального пространства, другая привлекает инструментарий реального пространства для борьбы в рамках пространства информационного.

Примеры того и другого достаточно многочисленны, как в случае демократических, так и в случае диктаторских режимов. США закрывают газету в Ираке, а Доналд Рамсфельд оправдывает эту ситуацию тем, что газета закрыта только на 60 дней, а также тем, что она призывала иракских жителей к насилию, публикуя неправдивые истории [15]. Понятна условность этих обвинений. Но одновременно ясно, что газета порождала иную виртуальную картину мира, которая вступала в противоречие с той, которую создают для иракских граждан США.

Компания Уолта Лиснея блокирует распространение новой документальной ленты «Фаренгейт 911», сделанной ее подразделением «Мирамакс», поскольку в картине критикуются действия Джорджа Буша до и после 11 сентября, подчеркиваются связи между Бушем и известными саудовцами, включая семью Усамы бен Ладена [1 6]. Естественно, мы можем искать оправдание этой ситуации, с одной стороны, войной, которую ведут США, с другой – избирательной кампанией. Но факт остается фактом: перед нами чисто советская схема борьбы, которая состояла в недопущении в информационное пространство текстов, противоречащих поддерживаемой картине мира.