Рэя
Шрифт:
«Ну ладно», сама соглашалась. «Нормальная реакция здорового человека».
Хозяйка нового места оказалась лесбиянкой. Причём самой настоящей. Она её сама заметила, первой начала знакомство, и сама полезла целоваться у всех на виду. Это была взрослая женщина, особый типаж, кто предпочитает девушек по моложе, выглядящих как мальчики; у кого минимум косметики на лице, кто держится на молодёжной волне и не брезгует украшать своё тело тату и иными побрякушками. Она была в растерянности и, в то же время, азарт разыгрался внутри. Хотелось бы попробовать, но стыдилась
Так и стояла посреди дороги, без шапки, пока та за собой не повела.
Но ничего не было. Она решила сыграть роль самой себя, – той, кому надоело терпеть боль. Когда Рэя разделась и показала «боевые» шрамы, та дама чуть не расплакалась. Она ей деньги предлагала, решительно настаивала обратиться в суд за компенсацией, но она от этого всего отказалась. Комната была даже лучше той, в которой с дочкой жила. Внутри был уют, интимная атмосфера так, что и придумывать, чего-либо, не надо. А плата довольно скромная – 530 в месяц, с небольшой предоплатой.
Теперь же, когда до нового места работы пятнадцать минут ходом, она ходила по городу со списком того, что нужно обычной девушке, торгующая телом. Чуток того, что успела унести из Клуба – едва ли хватит исполнить любое желание завсегдатаев секс-чатов. Ничего необычного: всё, к чему принуждали делать в Клубе, она может вытворять сама, но теперь – безболезненно и никакое «животное» не будет свои руки совать. По крайней мере, себя так успокаивала. И она искренне надеялась, что всех тех масок, цепей, колец и игл сможет избежать, а будет просто забавляться с игрушками, и кайфовать, когда внутри окончательно всё заживёт и мышцы окрепнут. Да ещё и деньги за это получать.
Чтобы в новый год войти в новом образе, а старый скинуть с себя, она составила список того, в чём будет нуждаться больше всего. Это не только игрушки и вибромассажеры, стимуляторы и смазки, но и невидимые пластыри, что смогут идеально скрыть некоторые глубокие отметины; простая интимная одежда для лёгкого жанра, специальная косметика для интимных мест… – она верила в то, что избавилась от старого образа жертвы и объекта издевательств, и будет демонстрировать прелести молодого тела уже в новом качестве, с партнёром или без.
Но Рэя хорошо понимала, что там играет роль конкуренция, и это совсем не тот случай, как в Клубе, где соглашалась на самые отъявленные сценки, чтобы привлечь к себе внимание. Нравы интернет-аудитории разнообразны, расплывчаты и рейтинг к этому очень чувствителен. Как и то, что имеет в сто раз больше прав, чем в Клубе, играя самые лёгкие роли. Она теперь вправе заблокировать доступ любому, одним движением пальца, кто будет слишком требователен, а прямые деньги, по предоплате, станут ей стимулом приниматься за самую неприличную работу. Всё общение было на расстоянии, и потихоньку стала изгонять из себя ложный страх перед неизвестностью.
Пять дней прошло после того, как покинула комнату с Джеком, даже не поцеловав на прощание. Сейчас, как бы не хотела об этом думать, всё ещё лезли наружу эмоциональные постельные сцены. Такого, за пять лет никогда не встречала. Как знаток боли, она знает, что душевная боль не проходит никогда и имеет свойство просыпаться, когда чувства оголены, в отличии от временной, физической. И она знала, как её похоронить внутри так, чтобы умолкла навсегда.
Пять дней она с дочкой провела, в роли настоящей мамы. Она её на ночь не бросала, не проводила часами, лёжа в ванной и ублажая себя, не засыпала с ней в кресле от усталости и не вздрагивала по ночам, а помогала, и будила по утрам, в школу провожала и вовремя встречала. Даже вспомнила что такое публичные места для развлечений – побывала там, где можно посидеть, наедине со своими мыслями, почитать и помечтать, провожая взглядом закат.
«Смогла бы так легко провести эту неделю без его денег»? – думала она. «Деньги… Джек был прав, – они дают свободу. А ещё – они вгоняют в рабство. Где та грань и как мне отделить всё то плохое, к чему они приводят? Важно то, у кого ты их берёшь и за что. Зря ему бросала в лицо. И, какая разница «даёшь» ты за деньги или просто так. Это уже, как болезнь, если не можешь отказать. И не стоит искать отговорок».
Она поменяла положение и развернулась лицом к стеклу. На своё бледное отражение было неинтересно смотреть, хотя и лицо посвежело. Всегда, на этом маршруте притягивали взгляд открытые павильоны киноплощадок, где снимались самые культовые фильмы её детства. Это была её мечта, не только попасть внутрь, заблудиться в их искусственной атмосфере, но и стать одной из героинь.
Первое – не сложно осуществить, за маленькую плату, в качестве туриста, а второе – она уже стала тем актёром и играет свою единственную роль, как минимум, лет десять.
Осталось совсем чуть-чуть, и капсула нырнёт в джунгли из стекла и металла. Светло-серые головы высотных домов перехватят лучи солнца, и кабинка причалит к станции. Здесь же, она получила свой заряд от атмосферы полёта; представила, что выше всех, и убедилась, что падать очень высоко. Теперь же, впереди новый год, а далее – новая жизнь, и ей было очень важно понять, как обеспечить себе и своей дочери комфортный полёт, чтобы больше никогда не очутиться внизу. Чтобы не упасть на дно. Не вернуться в мир разврата.
Пока солнце не спряталось за высокими головами небоскрёбов, Рэя прислонилась щекой и прошептала самой себе:
– Я не упаду.
II
Сегодня решила бросить всё и уйти пораньше домой. Подумала: «Элис будет только рада, что мама заглянула к ней в школу». Она отчётливо запомнила то здание школы изобразительных искусств: с одной стороны – прозрачное, с другой – меняющее цвет. Такой себе гигантский утюжок, или нос корабля, но ей больше всего нравился фасад, стоять перед входной дверью и думать, что ты – на краю причала и этот самый нос сейчас расплющит тебя. Но в летние дни, когда входные двери убирались, её не покидало ощущение, что над ней зависла гигантская беззубая акула.
В дни, когда ничего не болело, отметины на ногах не блестели, когда не стыдно было летом выйти в самодельных шортиках и одной только майке, она ходила по бесконечным коридорам галерей, ловила носом запахи из тех, где лепят тела красивых людей, улавливала лёгкий шелест вентиляторов печатных машин трёхмерных объектов… А на стенах, как вертикальные волны, под прозрачным стеклом глазами искала работы её дочери. Хоть Элис и просила этого не делать, но Рэя копировала себе всё до единой мелочи, чтобы потом, когда будет грустно или сильно больно, открыть и улыбнуться.