Рейс по ту сторону смерти

Лавров Алексей Юрьевич

Однако справедливости для, наговаривать на фашиста не буду - он не от лени избегал классику, не простоты ради. Если уж в ком-то из нерусских великих он был уверен, смело использовал. Иная классика в его подаче производила редкое впечатление, что, в общем-то, совсем неудивительно - на то и гении, чтоб пленять умы с сердцами. Вот никак же ему было без Свифта нашего Джонатана не обойтись! Он, хоть и успел родиться и вырасти, но, кажется, ещё не написал своё Скромное предложение, а фашист-филолог уже выдал его как реальный проект, который вскоре воплотят на Родине. Ребята, просто исходя из свифтианских резонов, совсем не заметили сатиры, со многим даже согласились, но в целом отнеслись к идее массово кушать деток

бедняков скорее отрицательно. Разве что по праздникам, но, с их точки зрения, праздники, вообще, придумали бездельники, а их и простыми сухарями кормить не за что.

Мальчата от Черныша заболели! Нам-то здорово было поначалу - задремлешь, пока Захар умнику в рот смотрит, как крольчонок. А тут как-то проснулся от его начальственной сентенции, - ... в ... на ...чтоб тебе...твою... маму!

Парусный аврал, он старший (младший), Джош упорол косяка - пиратские будни. Но в таком исполнении! Вот честно - даже сэр Грегори поморщился.

***

И мы, благодаря офицерам вышли на новый уровень образования. С ними наш номер получился слегка наоборот - они нас спасали. В них Плюш поверил - развязали их, дали продышаться, и он сказал, - пошли!

Мы выпали за борт. Едва выныриваю, по воде - плюх, плюх, плюх. Что за херня: А меня за шиворот хвать, - stay, don't worry.

Ну, падла, поднырнув, выкручиваю спасающую руку и и по голени его лягнул, что сам же и прострелил при первой нашей встрече. Дядька лишь зубами хрустнул, и он же не один, - be happy, boy, don't worry.

Блин, столько спасителей не по Захаркинам силам, суки сами бы не утопли - во Плюш хирурга обездвижил и держит, умничка, а Грег орёт по-русски, - долго нас спасать собираемся?

Ребята посыпались за нами - Джимушка первый. У нас принято в лодку из воды подниматься, типа так быстрее. А Джим посмотрел на нас и решил вообще без лодки обойтись, ещё один спасатель, чтоб его! Вот мне в Атлантическом океане заняться больше нечем - только отгонять бешеного подростка от британских офицеров!

Кое-как навёл порядок, хотя Заки не доволен - не уберёг я его личико, попал под раздачу. Вот и выгребаю от парня по заслугам, мирно отекая на палубе.

В общем, Захар сказал Грегу "привет". Тот подумал и ответил: "Ты как?"

– Хреново.

– А я ещё хреновее.

– Да??? Ну, ты наглый!

– Чё? Это я наглый???

В тот первый их разговор на драку не было сил... Ой, а это кто? Перед нами, улыбаясь, в свободных позах встали отекать мокрые свежеспасённые офицеры.

– Майор Кроутон, к вашим услугам.

– Лейтенант Гилмор, к вашим услугам.

– Лейтенант О'Рейли, хирург, к вашим услугам.

– Эта... мужики... идите к Командру, ага?
– лепечу в их непонимающие лица.
– Вестовой, сюда! Этих представить Командору. А с нас пока Боу хватает.

– Ай-ай, сэр, - кричит мальчишка и удирает - ему ж от моего имени придётся покомандовать, вот малому счастье!

Мужики ушли, ребята вернулись к прерванному диалогу. Но, правда, тогда сил на драку не было совершенно. Зато как только оклемались, Заки деловито взял рычаги на себя и пошёл за п... э... удовольствием. А я не возражал - во-первых, рожа Захара, во-вторых, ребята начали разговаривать. Ну и договорились, конечно - наши мальчики не умеют врать, мы их этому не учили.

***

У них появилось множество общих интереснейших тем. По приказу Командора, конечно, куда ж без этого интригана? Он отправил британских офицеров учить мальчишек писать угольком на переборке кормовой надстройки и читать по слогам. Джентльмены оказались тайными грамотеями и графоманами - в море просто приходилось читать, чтоб не спиться и не сойти с ума. Обсуждать прочитанное было неприлично - не пристало офицеру читать что-либо, кроме лоций и приказов. Вот и читали они втихаря, писали сами себе длиннейшие письма о прочитанном и отправляли их в Англию в каждом порту. Чтобы, вернувшись раньше писем, получать, как послания с того света, читать и оживлять впечатления. А раз вернуться из этого рейса им не светило и стесняться стало некого, мужики предались грамотности публично и с остервенением. Здорово им было изводить своих мучителей, но за дело и для их же пользы.

Да нормальные оказались мужики с понятной мотивацией, с ними и бухнуть не зазорно было бы в прошлой жизни. И спасать детей кинулись, и учить не отказались. А Родину предавать им никто не предлагал! У нас ведь даже пиратство строго по желанию. Так что себя им по большому счёту и упрекнуть было не в чем, а королевским судьям Бог судья. Их, убогих, судьба обделила доступом к хорошему образованию, не дано им было посещать пиратские факультативы. Это ж морякам только казалось, что они учат ребят. У нашей системы образования базовым стал принцип, обучая, обучаться. Пусть даже и не догадываясь об этом...

Ну, поначалу внимания не обратили, некогда было - как все военные во все времена и во всех странах, они мальчишек учили Родину любить. Не просто ж так буковки писать? И писать ребятам быстро надоедало, но слушать - никогда. Чопорные, замкнутые англичане, освободившись от страха оценки, стали прямо неудержимы. Рассказывали в основном из истории, начиная с Вильгельма завоевателя. "А в кипящих котлах прежних боен и смут столько пищи для маленьких наших мозгов!" Не забывая предателей и трусов, поведали мальчишкам о корсарах, флотоводцах, генералах и вожаках, бунтарях и карателях. Ни кого не жалея, всё же не торопились с оценками, сами честно признавались, что не отличают иных палачей от героев. Лично я узнавал вместе с Захаром много для нас нового. И по-новому мне открылся клятый протопиндостан - маленькая страна, многократно изнасилованная ещё с детства. Страна - изгой, отщепенец, дурацкий остров, с которого не убежишь, как...

Как наш дурацкий корабль! И понятной стала английская жизнь без просвета и надежды, так будь проклята надежда! И офицеры эти стали понятны. Раскованны, ироничны, искренни... ага, дай мы им возможность исполнить приказ, они, лишь слегка поморщившись, расстреляли бы нас в океане - что ж, ребятки, ничего не поделаешь, просто нынче ваш черёд. Только очередь-то была их, и они не то, чтобы смирились, не такие это люди. Признали проигрыш, приняли реальность, в которой они мертвецы. У них ни при каких условиях уже не было возврата к жизни английского офицера, а иной жизни они для себя не представляли. Единственное, что держало их на этом свете, - патриотизм. Офицеры, как и наши деды, просто пытались сделать из пацанят хоть в чём-то англичан, полезных Родине, и отличались от дедов только тем, что на месте наших стариков они, выбирая между бунтом и смертью, выбрали бы смерть. А так мы всё упростили, выбрав за них и фактически уничтожив. Мы им ничего не оставили - ни имён, ни званий, ни семей, лишили прежде всего всякой надежды. Они и не цеплялись за это барахло, ни о чём не сожалели, но "у кого что болит, тот о том и говорит". Они говорили об Англии. И пацаны оценили, что взрослые мужики в загробную свою жизнь взяли только Родину. Ребята с открытыми ртами внимали их откровениям, только мы с Плюшем всё больше хмурились.