Рейс по ту сторону смерти
Шрифт:
И на что купился наш российский околоточный? На простой вопрос - как вы это сделали? То есть француза в пиратском трюме больше всего интересовало, почему наша каторжная развалина, повернув круче к ветру, увеличила ход! Ни, что с ним будет, ни, как и насколько быстро это проделают... загадочная французская прогрессивная душа! Повезло ему с пиратами, точнее с нами, ещё точнее со Стужей - души у них оказались родственными. Только и франки не ценят своего счастья, порой его просто не узнают. Когда Стужа охотно поведал, как их развели, у него остался лишь один в жизни вопрос и одно только дело - узнать, кто это придумал и ... тихо плакать в отчаяньи. Типа за этакие шутки ему бы очень хотелось конечности мошенникам вручную повыдёргивать,
Жером в трюм не захотел и продолжил выдвигать претензии. Мол, как же ничего личного, раз они после их встречи не собираются так больше ни с кем шутить? Нафиг им вообще, таким остроумным, бороться с ветрами? Ах, они беспокоятся за своих детей! Чтоб злые люди не обидели! А ветра Атлантики, папа их океан, ребёнка не обидят! И в бешеные шторма он, здоровенный моряк, будет сидеть в трюме, пока на реи мальчишки лезут?!!! Типа, c него хватит трюмной блевотины и насчёт фарша он не против, где тут мясорубка?
Стуже уже надоело нытьё франка, но порыв моряка его задел за душу и он посчитал необходимым пояснить, что, во-первых, на реи полезут не только мальчишки, во-вторых, мальчишки уже кое-чему научились, в-третьих, у пацанов есть он, великий трюкач Стужа, а у него в репертуаре достаточно фокусов посерьёзней давешнего. Но Жером всё равно не успокоился и почему-то опять прыгать в трюм не захотел, пожелал на фокусы Стужи посмотреть, дескать, он знает в них толк - облазил всю Средиземку, ходил в Индию, а сколько раз прыгал через Атлантику уже и не помнит.
Стужа, как потом сам признавался, себе не льстил, чётко понимал, что если у него и получилось что-то по наитию, это ни о чём не говорит - он же всю жизнь только читал про корабли, да модельки клеил, судомоделизмом занимался. А Жером всю жизнь занимался судоприменением. Причём деды наши служили в королевском флоте, где начать думать - прямой путь к измене и бунту, что и случилось, в общем. А француз ходил только с барыгами, и для него перестать думать было прямой дорогой к рыбкам. И каждый раз ему ничего не полагалось, и никто не принимал за него решений, наоборот, ему платили за то, что он умел выпутываться из самых разных конкретных обстоятельств. Только платили мало, а без своей доли в судне и грузе нечего было и думать стать капитаном, не смотря на все его знания и опыт. Вот и погнался он за призраком удачи...
И как, ни странно, сумел догнать! Уж в нашей-то прогрессивной компании его таланты засверкали... гм, со временем. А тогда Стужа просто перевёл разговор в конкретную плоскость - что он думает о парусном вооружении "Бродяги"? Жером ответил, что при детях думать вот об этом ему морское воспитание не позволяет... Поговорили, посмеялись, так весело у них и пошли серьёзные дела. Такое создавалось впечатление, что они не решения ищут, а в ехидных издёвках друг над другом совершенствуются. Причём понятных только им, что их совершенно не беспокоило - ведь решения они таки находили и воплощали также, почти шутя, - с русской лихостью, английской иронией и французским блеском, переходящих в наглый выпендрёж. Сначала они облазили все суда отряда с инспекцией, смотрели, что можно сделать сразу и наименьшими усилиями.
Последним в их списке, конечно, значился наш
– Аврал, на реи, подонки!
Просто мальчата грустят о мамах и корабль свой зовут мамой. И трепетно относятся к ней - не ленятся, об линьки шкуру сдирают. Уже без моряков - сами стали моряками. Медитация такая - говорю Плюшу, - десять...
Ложусь на палубу, задрав рубаху на спине, и думаю о хорошем... ду-ма-ю о хо-ро-шем... по-то-му что за-слу-у-у-ужил...
Но Стужа даже нас удивил и озадачил. Он своё ментовское выражение лица как-то умудрился протащить с того свету - никогда не понять, серьёзно он, или прикалывается. А тут вдруг просто и ясно, без полунамёка на хохму спросил, сколько нашим мальчишкам нужно времени жизни? Вот сколько бы нам хотелось своим пацанам времени хоть для чего? До приватьера или капера? До первого шторма? До последнего сухаря и глотка воды? Всё, больше поводов задавать нам общие вопросы мы не давали. Жером стал первым помощником капитана, или просто капитаном - французские моряки не забыли своего шкипера. С его воцарением работы значительно прибавилось, он лично приводил свой корабль в порядок. Вот как дорвался бродяга до неограниченной пиратской власти, видать, что всю жизнь об этом мечтал. Матросы на него неприязненно поглядывали, да и пацаны были от него не в восторге.
***
И совершенно напрасно, умница очень помог нам встретить первую настоящую беду. Душевнейший дядька, даже в Бога верит. Сам в этом убедился, когда услышал, как он, перекрикивая грохот бури, орал на распев что-то по-латыни. Эскадра влезла в шторм. Намудрили командиры с курсом, типа решили убраться с торной дороги. А где нет никого, там и жизни нет никому - потрепало нас! Ну, это я выживший так запросто говорю "потрепало", а когда трепало и выжить не надеялся. Знаете, что такое штормовой парус? Лично твоя роба на тебе и на мачте, пока ты пытаешься что-то сделать с этой тряпкой по команде шкипера. А когда слез радостно узнаёшь, что сделал всё не так, и мне снова нужно туда. И весело лезешь обратно, ведь на палубе слегка мокро - мачты ложатся на воду и волны смывают нас с палубы. Я зубами вцепился в ворот Плюша - не отдам! А Джим держал Захара за ноги.
"Чтобы стоять, я должен держаться..." просто должен, просто держаться и держать своих... даже зубами - я понял, почему наши деды сточили передние зубы. Эта сказка длилась и длилась, и не кончалась, дядя Грегори отволок меня в каюту. Я, слегка отлежавшись, из неё выполз и даже доложился, что прибыл в распоряжение. Он спокойно указал мне на рею, надо поправить, пока не сорвало.
– Ай-ай, сэр, - проорал на бегу. Хватаю измученного Жеку за шкварник - бедное дитя!
– Где Джим?
– перекрикиваю ветер.
– На бизани с казачатами!
– орёт воодушевлённый Жека.
А мы на фок ползём - надо реи укрепить, в хорошую ж погоду ума не хватило!
Как это закончилось, я не запомнил, чьи-то тёплые большие руки меня забрали, даже баюкали! И меня не стало - мне стало так хорошо в этих больших ладошах! Кто это был я так и не узнал, взрослые... наши пленные... наши игрушки боролись со штормом с нами, ради нас. И мы все были в их ласковых руках - нам бы самим не вывезти ту бурю.