Рейс в одну сторону

Лопатин Федор

Трясогузов не ожидал такого необычного разговора, но, тем не менее, спокойно развернул свое кресло и с виноватой рожей поехал к раздаточному столу. Он, еще издали, смотрел на толстуху в белом халате так, словно ему было и плохо, и противно, и тошно. Всем своим видом, он показывал, что готов был провалиться сквозь землю, лишь бы она облагодетельствовала его тарелочкой дымящегося супа с небольшим кусочком мяса, размером с синицу или воробья - не больше, и что-нибудь из вторых блюд, типа рисовой каши с во-о-он той жареной утиной ногою, как написано в вашем прейскуранте. А все остальное -

на ваше усмотрение.

Она видела, как толстяк подъехал к столу с высокими жестяными полками, на которых стояли салаты, десерты, разные соки с компотами. Раздатчица разок окинула равнодушным взглядом жалкого толстяка. Через минуту она посмотрела на него еще раз: толстяк чуть не плакал, взирая на нее красными глазами. И когда она в третий раз глянула на это жалкое подобие человека, сердце ее не выдержало и она рявкнула:

– Ну и чего стоим, смотрим? Набирайте уже, чего вы там хотели!

– Я много чего хотел, только мне туда не дотянуться, - жалобным голосом сказал Трясогузов.

– Что, руки коротки?
– сказала она громко, явно празднуя победу.

Губы толстяка побледнели, и он, еле сдерживаясь, постарался спросить как можно спокойнее:

– Скажите, "Книга жалоб и предложений" по-прежнему висит на своем месте?

Раздатчица устало посмотрела в потолок.

– Куда же ей деться-то: висит, родная, справа от вас - в конце очереди.

Трясогузов с тоской оглянулся: за ним тянулся такой огромный "хвост", что разойдется он только к обеду.

– Ладно, уговорили, - сказал он, вытирая губы.
– Рис, утку, борщ, компот и, пожалуй, всё. Нет, еще хлеба восемь кусков.

Она посмотрела на него наглым взглядом, ожидая, что толстяк еще чего-нибудь выкинет, но тот молчал, вновь вернувшись мыслями к Штукку.

Раздатчица ухмыльнулась, но дала всё, что он заказывал. К своему удивлению, работница услышала тихое "спасибо" от Трясогузова, однако, переспрашивать не стала, дабы вновь не нарваться, а то вчера пришлось валидол глотать пачками, и этот противный запах до сих пор стоял у нее в носу.

Трясогузов привычным жестом поставил поднос на ручки кресла и поехал к столу, где до сих пор сидел Полозов.

– А вот и я!
– воскликнул Трясогузов, ставя поднос напротив тарелок психолога.

– Вижу, что вы, - улыбнувшись ответил Полозов.
– Что взяли на этот раз?

– Смотрите сами и любуйтесь, - ответил Трясогузов,

готовясь, для начала, проверить на зуб степень прожарки утиной ножки.

– А вы гурман, как я погляжу, - сказал Полозов, и Альфред отметил про себя, что у того в глазах мелькнуло что-то вроде едва заметной зависти.

– Вам, наверное, нельзя жаренное?
– тут же спросил Трясогузов, нисколько не скрывая своих способностей мгновенно реагировать на то, на что реагировать необходимо, чтобы любой человек чувствовал, что он слаб и недолговечен. И потом, Альфреду не понравились "некие" условия, заранее поставленные ему Полозовым.

– Да, вы правы, - ответил психолог, - мне, к сожалению, уже не испытать радости от того, что лежит сейчас на вашей тарелке: печень, знаете ли, не в очень хорошем состоянии.

Трясогузов мысленно поаплодировал своей наблюдательности, и, не давая передышки психологу, как бы, между прочим, намекнул:

– Вы знаете, я тут читал в одной книжке, что путем гипноза можно лечить многие болезни. Так ли это, или опять всё врут?

Полозов снова откинулся на спинку стула.

– Товарищ Трясогузов, вы же не это хотели меня спросить, правда?
– его глаза сверлили толстяка так, будто пытались залезть в самую его душу, открыв, тем самым, все тайны.

– Как не это? Нет, я, как раз и хотел вас спросить о пользе гипноза, если она, конечно, есть.

Полозов закивал, будто соглашаясь ответить на этот вопрос, но в следующую секунду сказал:

– Если думаете, что способны поглумится над стариком, так вы жестоко ошибаетесь. Вы думаете, что так просто можете уйти от сделки, которую я вам хочу предложить? Не выйдет, дорогой товарищ: слишком многое стоит на кону, а именно, здоровье вашего приятеля. Я еще вчера, как только вы оба вошли в комнату отдыха, сразу заметил, что у него, да и у вас, огромные проблемы со здоровьем. Так что, не советую вам менять своего решения, которое вы, несомненно, уже приняли, только боитесь в этом признаться...

– Какое еще решение?
– начал было Трясогузов.

Полозов вновь поднял руку в останавливающем жесте:

– Давайте не будем валять дурака: нам здесь всем не долго, в сущности, осталось. Через месяц-другой от этого объекта камня на камне не останется, а вы, понимаешь ли, как мальчишка, игры со мной затеяли. Не дальновидно поступаете, товарищ Трясогузов. Лучше подумайте вот о чем: когда здесь всё развалится, кто спасется от разрушительной силы, которая... Впрочем, я забежал далеко вперед, но вот вам мой совет: лучше не тяните со сделкой - ведь, на самом деле, она такой пустяк, о котором и говорить-то не стоит.