Рейс вне расписания

Алина Болото

РЕЙС ВНЕ РАСПИСАНИЯ

1

– - Па-ачтеннейшая публика, па-азвольте представиться: Даруа Ватиш -- будущий герой-косморазведчик, а ныне транспор­тный пилот третьей категории. База-маяк "Талан", -- Дар лихо щелкнул каблуками

перед пилотским креслом. Дремлющий там зверь с вытянутой, как у борзого пса, мордой, лениво приот­крыл голубой глаз и тут же закрыл.

Ватиша это не смутило:

– - В данный момент доблестно выполняю спецзада­ние своего диспетчера!

Зверь никак не отреагировал на патетический тон челове­ка, за что Даруа сел ему на хвост (места в кресле было на одного).

– - Темное ты создание, Кыр, -- посетовал Ватиш, вытягивая из-под себя чужой хвост.
– - Я тебя, можно сказать, пригрел, синте­тической бараниной кормлю, а ты со мной и говорить не хочешь.

Услыхав свое имя, Кыр чихнул, воркотнул "кыр-ря" и опять притих.

Дар тоскливо оглядел крошечную кабину "стрекозы", в ко­торой они с Кыром вынуждены были коротать последние часы пе­ред посадкой на Капариду. Отправляя своего пилота во вне­плановый рейс, база не дала ему даже транспортника, справед­ливо полагая, что один контейнер можно доставить и на попут­ных. Четыре корабля по очереди принимали на борт "стрекозу" вместе с "дээсом" (аппаратом дальней связи), транспортным пилотом Даруа Ватишем и его мохнатым спутником, которого Ватиш упорно именовал собакой-мутантом. Для диспетчеров "Талана" инопланетность происхождения Кыра тайны не составляла, но они достаточно спокойно относились к его присутст­вию. В дальних, часто одиночных, рейсах человеку нужна неболь­шая разрядка, а Кыр один заменял бригаду психотерапевтов.

– - Па-ачтениейшая публика!
– - вдруг заорал Ватиш так внезапно, что бараноед кыркнул и соскочил с кресла.
– - Вы имеете счастье видеть перед собой человека, впервые осущест­вившего героический перелет с тортом "Фрюн-Фррюк" на борту!

Капарида возникла перед Даруа в тот момент, когда он стал всерьез подумывать об отпуске, да и сама планета отно­силась к другому сектору, обслуживаемому базой Мянака, так что основания для плохого настроения у Ватиша имелись. Вооб­ще-то он не любил поддаваться меланхолии и в критические мо­менты пользовался методикой барона Мюнхгаузена, вытаскивая себя из болота хандры насильственным способом.

– - Ничего, Кырушка, -- продолжил Ватиш обычным тоном, -- слетаем мы с тобой на Капариду, отдадим наблюдателю Норину его "дээс", без которого он жить не может, и махнем в от­пуск. Отыщем моих родственников, рассадим их по окружности, я сяду в центре, ты прикинешься собакой и ляжешь у моих ног, а потом мы им расскажем жутчайшую историю наших с тобой при­ключений...

Бараноед так и не нашел места по вкусу, вернулся к кре­слу и весьма красноречиво уставился на человека, однако Ватиш не заметил этого, увлеченный собственной выдумкой.

– - Они полагают, если я еще не в косморазведке, так и рассказывать нечего?!

Кыр на мгновение пригнулся, потом легко вскочил на спинку кресла и оказался на плечах. Дара.

– - Ты что хулиганишь, хищник?!
– - возмутился Даруа, пытаясь стряхнуть бараноеда, но тот лишь крепче вцепился в во­рот комбинезона.
– - Ладно, сиди, но тихо.

– - Кыр-р, -- пообещал бараноед, устраиваясь поудобнее.

– - Любое событие можно описать так, что у

слушателя во­лосы встанут дыбом!
– - сообщил Даруа начавшему дремать Кыру и замолчал. Описывать было нечего. Транспортный флот -- это не то место, где героически преодолевают, на каждом шагу осваи­вают и беспрерывно открывают. Транспортный флот -- это конто­ра по снабжению преодолевающих, осваивающих и открывающих. "Быстроногий верблюд" -- так иронически окрестил Ватиш ко­рабль, на котором чаще всего летал, а самого себя торжест­венно нарек караванщиком Ахмедом.

Пилотов третьей категории в косморазведку не брали, а идти на пассажирский лайнер дублером Дар не хотел, поэтому он терпеливо тянул лямку, подсмеивался над собственными раз­ведывательными мечтами, а между тем потихоньку набирался лет­ного опыта. Вторая категория уже допускалась к границам ос­военного пространства, а первая... Но для первой требовалось не только умение летать, а еще много всякого разного. Пилот, он только в пространстве пилот, а на планете -- полноправный член экспедиции со всеми вытекающими отсюда обязанностями.

"Стрекоза" перешла с высокой орбиты на низкую, а Ка­парида до сих пор еще не ответила, хотя Даруа послал запрос минут двадцать назад.

– - Придется порепетировать, -- вздохнул Ватиш, -- родст­веннички у меня дотошные, начнешь заикаться во время рас­сказа, не поверят, Как бы это начать?...

– - Транспортный пилот базы "Талан" Даруа Ватиш, -- вне­запно заговорила Капарида, -- вас принять не можем...

2

Капарида встречала неприветливо. Мою бедную "стрекозу" не хотел принимать ни один космодром. Положение глупейшее: ребята рейса "Анког -- система Беты" вытряхнули нас с Кыром на высокой орбите, отправились себе дальше, а тут вдруг "стре­козе" не дают посадки! Вы когда-нибудь пытались на "стрекозе" форсировать дальний космос? Правильно, и не надо пытаться: она для этого не предназначена, маленькая авиетка, которой переправляют туристов с пассажирского лайнера на облюбован­ную ими для экскурсии экзотическую планету.

Контейнер с "дээсом" почти целиком занял грузовой от­сек, а мы с Кыром поделили пилотскую кабину. Поскольку ла­пы и хвост на спинке не уместились, они обретались на моих плечах. Летать с этаким "воротником" неопределенно-долгое время мне совершенно не улыбалось.

К счастью, на капарском космодроме сидели еще не вполне непробиваемые люди -- стоило чуть-чуть пригрозить громким скандалом, и разрешение на посадку тут же отыскалось.

Опустились, ждем. Драгоценный "дээсик" изымать что-то никто не торопится. Набравшись терпения, я оставил Кыра "бдить", а сам направился на поиски космодромного начальст­ва. В результате продолжительных скитаний мне удалось обна­ружить нечто необъятное с живописно растрепанными усами. "Нечто" снисходительно похлопало меня по плечу (отчего я не­вольно влип в стену) и пообещало немедленно освободить "стрекозу" от контейнера. Я оторвался от стены и принялся возражать.

Постойте, говорю, а где же сам Василь Норин -- многонаиуважаемейший получатель? Я, как бюрократически преданный нашему ведомству возчик, намерен заиметь его личную под­пись в накладной!

К сожалению, эта исторически отсталая личность в моей изысканной речи ни слова не поняла. Пришлось сделать "страш­ные глаза" и очень вежливо потребовать немедленной встречи с Нориным.

Тут капар почему-то побагровел, а потом заявил: Норин-де в экспедиции и лично прибыть на космодром не может.