Режим бога. Вспышка Красной Звезды
Шрифт:
Немая сцена… Ояма еще как-то держит лицо, а вот у Лундгрена с палочек срывается комок риса и в повисшей за столом тишине звонко шлепается назад в тарелку. Ага… будешь теперь знать, на кого нахально пялишься. Тут тебе, мой друг, ничего не светит.
Сенсэй уважительно склоняет голову:
– Извините, мисс Веверс, я не знал – и тут же спешит прояснить ситуацию – Так вы тоже занимаетесь каратэ?
– Нет, Ояма-сан. Я, как и мой отец, занимаюсь тхеквондо.
Дальше моя красавица переходит на корейский и начинает что-то рассказывать Ояме. Который и сам родом из Кореи. От быстрого разговорного языка Снежной королевы глаза сэнсэя во второй раз округляются.
Нам же с Дольфом-Хансом остается только переглядываться – мы то на корейском не говорим. Ладно, нам с ним тоже есть о чем перемолвится.
– Ханс, у меня и к тебе есть серьезное предложение. Но другого порядка. Как ты смотришь на то, чтобы сняться в фильме?
– Советском?
– Лундгрен тоже откладывает палочки в сторону
– Ну, почему сразу советском? В голливудском. Ты, наверное, слышал, о наших недавних злоключениях в Лондоне, когда Савой захватили ирландские террористы? – дождавшись его кивка и интереса в серых льдистых глазах, я продолжаю – сейчас режиссер Джордж Лукас пишет сценарий фильма об этих событиях и предварительно подбирает актерский состав. Не хочешь попробовать себя в роли ирландского террориста?
– А почему именно я?
– Там нужен актер с владением каратэ. И с яркой внешностью в стиле «cool». Роль конечно не главная, но важная, и это отличный трамплин для дальнейшей карьеры в Голливуде. Вспомни, как начинал тот же Чак Норрис? В фильме «Путь дракона» он просто плохой парень в эпизоде, а в прошлогоднем боевике «Хорошие парни ходят в черном» Норрис уже играет главного героя. Так что если повезет, станешь знаменитым и откроешь как Норрис свою школу каратэ.
В глазах Ханса-Дольфа я вижу смятение. Кажется, так далеко он в своей жизни еще не заглядывал, а может и вообще не задумывался пока о Голливуде. Оно и понятно – учится сейчас он в США в университете, хочет стать химиком, а скоро ему в шведской армии служить, какое уж тут кино? Я невольно отмечаю для себя, что на английском Лундгрен говорит очень хорошо, а его легкий акцент вполне сойдет за ирландский. Вот прямо в ушах сейчас стоит лаконичная реплика Дольфа из «Рокки» - «умрёт, так умрёт». Только теперь ее произнесет не Иван Драго, а ирландский террорист над телом раненого официанта. Ух… какая шикарная сцена у нас получится!
– Я могу подумать? – осторожно произносит несостоявшийся “Иван Драго”.
– Конечно. Съемки начнутся не сразу, у тебя будет достаточно времени. Лукасу еще нужно закончить очередную серию «Звездных войн».
– Это хорошо. Потому, что мне этой осенью предстоит на год уйти в армию - скупо улыбается швед.
В разговор снова включается Ояма, который как оказывается слушал параллельно и наш с Дольфом диалог:
– Для популяризации школы это будет очень неплохо, соглашайся Ханс. Такая реклама поможет расширить наши ряды.
Угу… Осталось только добавить как Ленин: «Кино это важнейшее из искусств, Ханс!». На самом деле, Масутацу Ояме очень нужны деньги на содержание своих школ Кёкусинкай, дело это далеко не дешевое. А деньги приносят все новые и новые ученики. И все новые и новые спонсоры. Коммерциализация каратэ в полном разгаре. Так что мудрый сенсэй как никто другой заинтересован в популяризации и рекламе Кёкусинкай. На чем и строится мой расчет.
– Ояма-сама, думаю, Джордж Лукас не откажется от вашей помощи или помощи кого-то из ваших учеников при постановке сцен со схватками. Это тоже послужило бы делу популяризации Кёкусинкай.
Сенсэй согласно кивает. Дальше наш разговор снова возвращается к СССР. Формально вся огромная территория СССР относится к зоне ответственности Европейской организации Кёкусинкай, хотя основное своё развитие этот стиль получил не в Москве, не в европейской части страны, а в Сибири и на Дальнем Востоке. Тем не менее, Ояма курирует советских адептов Кёкусинкай через Люка Холландера, а тот через официального представителя Европейской организации Кёкусинкай в СССР Александра Танюшкина. Естественно, что Ояма хотел бы увидеть верных сторонников во время своего визита в Москву. А может и провести пару открытых мастер-классов. Обещаю приложить для этого все усилия…
Через пару часов темы для разговоров исчерпаны, и мы, обменявшись координатами, прощаемся. И, конечно же, проводим дорогих гостей до самых дверей. Лимузин свой тоже предоставляем в их распоряжение, как же без этого.
– Думаешь, приедет в Москву? – задумчиво смотрит Альдона вслед уходящему Ояме.
– А куда он денется?! Проникнуть за железный занавес, расширить свою школу в СССР, а потом еще и стать почетным гостем Московской Олимпиады – кто же от такого почета откажется? Может, еще и среди сотрудников КГБ себе учеников найдет. Будет потом задвигать западникам, что само страшное Кейджиби тренируется у него.
– Насчет этого не заблуждайся! – фыркает девушка – Там каратэ уже давно другой японец преподает, только не Кёкусинкай, а Сито-рю. Тоже кстати, очень жесткий стиль.
– Сенсэя слышала? Лишних знаний и умений не бывает! – назидательно поднимаю я палец вверх, подводя итог нашим прениям. После чего предлагаю - Ну, что, боевая моя подруга, теперь можно и в бассейн занырнуть?
Альдона насмешливо изгибает бровь, кивает на мой пострадавший бок:
– Хочешь, чтобы завтра вся Япония увидела в газетах твой синяк на пол туловища?
Тяжело вздыхаю. Ладно, есть и другие радости в жизни окромя бассейна
– Тогда я у бортика в кресле посижу, на вас всех полюбуюсь, выпью чего-нибудь веселящего… - говорю я мечтательно
– Знаю я, на кого ты там любоваться собрался! – спускает меня с небес на землю вредина - Скажи уж сразу, что хочешь на наших рижанок в купальниках поглазеть. И на Верку с Ладой
– Ну, хоть поглазеть - закатываю глаза и протяжно пропеваю строчки из Утесова –
Как много девушек хороших,
Как много ласковых имён!
Но лишь одно из них тревожит,
Унося покой и сон, когда влюблён…
Вокруг нас начинают собираться японцы. Дождавшись окончания куплета, вежливо аплодируют. Я раскланиваюсь.
– Клоун! – получаю я от вредины очередной тычок под ребра. И спасибо, что не с той стороны, где синяк – Была бы я твоей женой…
– Вот только не нужно мне угрожать при свидетелях!
«Свидетели» из охраны тихо угорают, слушая наши пикировки, но морды стараются держать серьезные. Однако кто-то из-за спин произносит по-русски сакраментальное “Еще!” и я тут же выдаю уже громко, растягивая слова как Утесов: