Режим бога. Вспышка Красной Звезды
Шрифт:
Пока мы обсуждали японскую специфику, наш кортеж уже приехал в Будокан и заруливал к одному из подъездов.
– Вячеслав!
– я обратился к главе охраны - Можно нам тут прогуляться чуть-чуть, подышать немного? Вон какая-то аллея рядом со стадионом идет.
– Жарко же - возразил кагэбэшник
– Слав, отпусти нас пройтись, а?
– вмешался в разговор Леха
– Ладно, мои ребята впереди пойдут и сзади. Мешать не будем. Мы то не будем - уточнил Вячеслав - А вот насчет этих не уверен…
У подъезда нас и правда встречали. Японцы. Среди них выделялся пузатый, массивный мужчина - Мацутаро Сёрики. Бывший сумоист теперь работал заместителем директора Будокан Арены. Нам он здорово помогал с монтажом, решал все вопросы по сцене.
– Господин Мацутаро - я пожал протянутую руку - Нет необходимости нас встречать
– Это просто наша японская вежливость - улыбнулся толстяк. Его английский был безупречен - Когда к нам приезжала группа “Квин”, я точно также встречал музыкантов.
Ах, да… В 76-м году именно тут начинался славный путь Фредди Меркури.
– Мы можем чуть-чуть прогуляться вон по той аллее?
– я махнул рукой в сторону деревьев, что шли справа от арены
– Почему бы и нет - пожал плечами японец - Я составлю вам компанию, господин Селезнев?
Хотелось, конечно, остаться одному, но я не мог обидеть господина Сёрики.
– Пойдемте, конечно.
К моему удивлению, один из помощников Мацутаро принес нам обыкновенные зонтики и под их защитой мы пошли гулять по аллее. Охрана шла чуть в отдалении, но надежно прикрывала от увязавшихся за нами фотокорреспондентов. Впрочем, сделав несколько кадров они отстали.
– Это еще что - усмехнулся я - В Вене над нами вертолет летал. Слава, помнишь?
Охранник обернулся ко мне, подмигнул, после чего напел приятным басом: “...Прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете...”
– Звучит очень необычно - удивился Мацутаро - Я думаю, что русские песни могут быть популярны в Японии. Где-то даже слышал песню… как вы ее называете? Московские вечера?
– Подмосковные
– Точно!
Мы почти дошли до конца небольшой аллеи, как я заметил большой гранитный камень с табличкой. Рядом с иероглифами был изображен стилизованный бейсболист, кидающий мячик.
– О… Это необычная история - Сёрики заметил мой взгляд - Она вам понравится! На табличке изображен русский бейсболист.
– Не может быть!
– поразился я
– Это грустная история - вздохнул Мацутаро - Виктор Старухин был вывезен ребенком из города… сейчас секунду - японец потер лоб - Ага Тагил. Его родители были против коммунистов, бежали после революции сначала в китайский Харбин, а потом на остров Хоккайдо. В школе Виктор начинал играть в бейсбол и достиг больших успехов. Высокого парня заметил владелец профессиональной команды «Токио Кёдзин» и взял к себе в основной состав. Вместе с командой Старухин признавался лучшим игроком японской бейсбольной лиги, и в 1940 же году вошёл в символическую сборную звёзд японского бейсбола.
Мы с Вячеславом переглянулись. Леха обеспокоенно дернул меня за рукав - Вить, переведи! Я только понял, что на табличке - какой-то Старухин. Наше же фамилия!
Я быстро пересказал “мамонту” историю тезки. Сёрики в это время терпеливо ждал.
– Во время войны - продолжил главный менеджер Будокан Арены - Виктора по требованию властей убрали из команды, у него начался черный период в жизни. Работал переводчиком, был вынужден сменить имя и фамилию на японский манер - теперь его звали на японский лад Хироси Суда. Он женился на японке, у него появились дети...
– Я хочу встретится с ним!
– я посмотрел на Вячеслава, тот лишь согласно кивнул - Можно позвать его на концерт.
– Боюсь это невозможно - Мацутаро грустно покачал головой - К сорока годам Виктор начал много пить, в 57-м году он погиб в ДТП - его автомобиль был сбит поездом.
Мы опять переглянулись с Вячеславом. Убили?
Я коротко пересказал Лехе финал жизни Старухина.
– Да… - тяжело вздохнул “мамонт” - Богата наша Родина талантами! Чтобы здесь, на краю земли, встретить русского, да еще лучшего игрока в американский бейсбол….
– Пойдемте репетировать - у меня опять испортилось настроение. Да, Родина богата талантами… Но как же легко мы ими разбрасываемся!
*****
Возвращаемся в Будокан. Работа там кипит. Александра сурово муштрует своих подчиненных, звездочкам тоже от нее достается потому, что в песне «Я иду в армию» у нас задействован весь коллектив. Подчиненные Саши выглядят усталыми, она их, похоже, вообще не щадит – на них падает основная нагрузка. Все эти быстрые перестроения, «захват» подиума и маршировка по нему, да еще на жаре.... У маршировки очень сложный рисунок, но сейчас, когда у ребят все стало получаться синхронно, это выглядит эффектно – на каждом слове «now» они замирают с приподнятой ногой, делают назад полшага и продолжают маршировать вперед. Впечатляет. Гор показывает мне большой палец, я согласно киваю, попутно дожевывая оставленные мне бутерброды и запивая их крепким кофе.
Всех отпускаем передохнуть, устраиваем короткое совещание.
– Все идет хорошо – одобрительно кивает Майкл – единственное, что меня по-прежнему огорчает – не хватает японского колорита. Я так понимаю, Альдона сможет произнести фразу на японском?
– Думаю, легко.
– Тогда в «Японских девочках» в самом начале, во время приветствия она должна произнести на японском: «Пристегните ремни, мы приземляемся в Токио. Здесь живут самые красивые девушки на планете!».
– Отличная мысль! Японской публике это польстит.
– Особенно местным девушкам! – смеется Майкл – Виктор, ты подумал над моим предложением спеть на японском»?
Если Гор втемяшил себе что-то в голову, он уже не отстанет. Я это понимаю. И, конечно, подумал над его словами. Но измываться над коллективом, заставляя их срочно разучивать с нуля незнакомую песню на совсем незнакомом языке – это садизм. На память вчера пришло, что одна из наших песен - «Миллион алых роз» - пользовалась бешеным успехом в Японии в 80-х годах, ее здесь даже исполняли на японском. Но у меня-то этого текста нет! Он в айфоне, а афон в сейфе, а сейф в Ясенево, а Ясенево в Москве и тд. и т.п. – короче, сказка про яйцо Кощея. А один умный Витя даже не подумал заранее о таком варианте. А мог бы и вспомнить, если бы клювом не щелкал. Ладно, чего уж теперь… Все предусмотреть невозможно.