Режим бога. Вспышка Красной Звезды
Шрифт:
– Вить, ну прости! Все понимаю, но меня как бес попутал!
– Ты бы своего «беса» в штанах покрепче держал! И думал головой, а не «бесом». Ну, вот скажи: какого черта ты дверь на ключ не закрыл, а?
– А то сам не знаешь, как это бывает – увлеклись и забыли. И главное, веришь – я их не звал даже!
– Угу… «Не виноватая я, они сами ко мне пришли». Ты еще расскажи, что они тебя изнасиловали!
– Не, с этим я сам справился… - чешет в затылке мамонт.
Пару секунд смотрим, друг на друга и начинаем тихо ржать. Все понятно с этим Казановой. Придется как-то замять скандал. А уж в Москве как получится. Но надеюсь, что пронесет. Хотя за аморалку на гастролях могут и наказать по полной.
– Конечно, кому-то массажистки японские, а мне до Москвы терпи! – вздыхает мамонт
– Лех, ты совсем дурак, шуток не понимаешь?
Я расстегиваю рубашку и показываю ему бордовый кровоподтек на левом боку.
– У меня же вчера спарринг был в университете. Морда не пострадала, а вот по ногам и торсу мне этот швед прошелся. Думаешь, для чего мне массаж нужен был? Я бы сегодня утром разогнуться не смог!
– Ух… и ты молчал?!
– А я, по-твоему, признаться при всех должен был, чтобы Веверс потом мне башку открутил?!
Побеседовав еще минут пять, грожу мамонту напоследок кулаком. Теперь по-хорошему еще надо бы пропесочить обеих лехиных «гейш». Но вот что я им скажу? Прочитаю лекцию про «облико морале» советского человека, находящегося за границей? Двуличием каким-то попахивает. А то они не видят, как я сам на каждом шагу попираю все эти нормы и приличия. Правда, в отличие от них, выхожу каждый раз сухим из воды.
Стою минуту в нерешительности, потом все-таки стучу в номер Львовой. Вообще-то их поселили в двухместном номере с Татьяной Геннадьевной, но та сразу же перебралась к Вере в люкс, чтобы держать дочь под круглосуточным надзором. Так что Львовой повезло – сейчас она живет одна. И надеюсь, еще не спит.
Дверь распахивается, на пороге стоит Татьяна Леонидовна. Глаза припухшие, лицо осунувшееся. И что мне теперь – добить ее чтением нотаций?
– Виктор, ты что-ли…? – слышу из-за ее спины спокойный голос Клаймича – заходи, присоединяйся.
Львова, посторонившись, пропускает меня в номер. Так… здесь, оказывается, и без меня утешителей хватает. Или воспитателей – это уж с какой стороны посмотреть.
– Пьянствуем, товарищи? – киваю я на журнальный стол, где стоит початая бутылка виски, два стеклянных стакана и закусь в виде шоколадки. – Продолжаем морально разлагаться?
Татьяна Леонидовна смущенно вспыхивает, но я тут же продолжаю строгим голосом
– А начальнику налить?
– Садись уже, …начальник! – смеется Клаймич и тянется за чистым стаканчиком, потом передумывает – Твоя мама бы не одобрила, Вить. Извини. Лучше расскажи лучше, как съездил?
– Нормально. С Кальви замирился, думаю, после Японии сразу начнем готовиться к Италии.
– Это хорошо. Это очень хорошо!
Клаймич довольно щурится. Еще одна загранка, а то и не одна. Конвертики от Гора, приемы, фуршеты...
Татьяна тем временем делает вид, что ей срочно нужно в ванную, поправить потекшую тушь. Никакой туши, конечно, нет, это она тактично дает нам поговорить без свидетелей.
– Что там со Светкой?
– Нарыдалась и спит… - пожимает плечами Григорий Давыдович – втык я ей, конечно, сделал, но она и сама уже не рада, что сорвалась. Переживает, боится, что домой ее отправят.
– Японцы ничего не заметили? Не протечет журналистам?
– Нет, только наши все в курсе. Даже Ичито скандала не видел.
– Как думаете, кто-нибудь из наших настучит?
Клаймич пожимает плечами, задумчиво смотрит в окно - Вот заодно и проверим. В коллектив влилось много новых людей, о которых мы с тобой ничего не знаем. Хорошая будет проверка на вшивость.
– Это вы о рижанах? А что наш оператор?
– За него не волнуйся - директор выпивает виски, закусывает шоколадкой - Он приехал намного позже – минут двадцать назад. Поел и сразу лег спать.
– Как клип?
– Смонтирован. Завтра американцы закончат с кодировкой, и все – можно отдавать на ТВ. Да этого парня ничего кроме работы и не волнует - трудоголик, каких мало. Все разговоры только про технику, съемки и клип.
Кошусь на дверь ванной и перехожу на шепот
– Поговорили с ней? Я со Львовой расстаться не готов. Мы такого специалиста больше нигде не найдем.
– И она не готова. Да и несерьезно все это. Так… мимолетное увлечение взрослой женщины.
– Ну и хорошо, что она сама все понимает — успокаиваюсь я — Леха мой друг, но Львова точно не для него. И к серьезным отношениям после предательства Зои он совсем не готов.
– Не переживай. В ближайшие дни они с ним мало будут пересекаться. Я вообще хочу отправить тяжей передовой группой в Киото. В Будокане у нас все готово уже.
– Одних?
– Зачем одних? У Гора есть русскоговорящий сотрудник. Плюс из посольских рангом помельче можно кого-нибудь вытребовать. Тебе же Примаков дал карт-бланш?
Я задумчиво киваю. Вот не лежит у меня душа Полянского просить. Или все решить через “верх” во время звонка? Послу просто спустят приказ из Москвы и деваться ему будет некуда.
– А что со Светой?
– Да… это может стать проблемой – трет лоб Григорий Давыдович – Отправлю-ка я ее на короткую стажировку к японским гримерам, а потом глядишь – и все успокоятся.
– Поговорите с ней, чтобы она помирилась со Львовой и извинилась перед ней. Все претензии пусть предъявляет Коростылеву. Иначе гримера мы заменим. Склок в коллективе я не потерплю.
Прощаюсь с «собутыльниками» и возвращаюсь в свой номер.
– Ну, что? Надавал идиоту по мозгам? – ехидно интересуется Альдона
– Угу… Второй глаз ему подбил. Для симметрии.
– Правда, что ли? – изумляется подруга.
– Правда. Он на очкового медведя теперь похож.
Звездочка не выдерживает и начинает хохотать. Видимо представила себе мамонта с двумя подбитыми глазами. Я устало улыбаюсь, сажусь рядом и беру ее за руку